Невеста Для Святого - Сергей Лим

– Зачем это? - восторженно-глуповато спросила Милёна - Я ж с утра там была, всё до стебелька повыдергала.

– Кхм…, ну поди… порося погляди - неопределенно сказал Богун, глядя перед собой.

– Зачем ещё? Смотрела уж…

– Ну сходи к колодцу, воды принеси - уже раздраженно перебил он - дров наколи, к соседям сбегай, у них прополку сделай али ещё што…!

– Зачем это? - наивно поинтересовалась жена.

– Затем что поговорить надо! - рявкнул Богун, окончательно потеряв терпение - што тебе все разжевывать надо?

– А… - обиженно протянула Милёна - ну так бы и сказал. А то городит ерунду какую-то.

Она медленно проплыла к порогу, накинула на плечи платок и искоса глянула на мужа.

– Пойду к Качеихе схожу. Давно уж к себе звала, да я не шла. Всё некогда было. Всё по хозяйству, за птицей пригляди да за свиньями… да корову на выпас… Даже с бабами поболтать некогда…

– Да идёшь ты или нет?! - заорал Богун и стукнул кулаком по столу - эвон скоко времени тебе даю - хоть до смерти заболтайтесь тама! Токо штобы через час дома была!

Я сидела, притворяясь неодушевленным предметом, потому что очень неловко это - присутствовать при семейных разборках.

Милёна гордо вскинула подбородок и вышла во двор.

– Дров ему поколи! - закричала она с улицы - Пьянчужка окаянный! Все мужики в поле ратуют, а он все по шинкам да кабакам шляется. Ни горба денег в дом ещё не принес, идол одноногий!

Громко хлопнула калитка, и всё смолкло.

– Цыть! - запоздало вскинулся Богун - вот баба - дура…

Я ухватилась за кувшин и плеснула себе квасу. Зубы заломило, в нос ударила пахучая струя аромата. Я невольно вздохнула.

– Что хорош? - подмигнул мужик - Милка делает. Она у меня мастерица. Да и вотще - тихая, это счас вожжа под хвост попала.

– Может просто ревнует? - предположила я.

– Ревнует? Милка? Да что вы! Она у меня смирная - самоуверенно заявил он.

Я сделала несколько глотков, и кивнула Богуну.

– Так о чем разговор?

Разнежившийся от приятных мыслей мужик вздрогнул.

– А…, это… Так о чем мы…? А, про парня твоего…

Я уж хотела одернуть Богуна. При жене - выкал, а теперь снова тычет. Но почему-то не одернула, более того - навострила уши.

– Вотщем, парня твоего я не видел - обрадовал меня он и, предупреждая всплеск моих эмоций, успокаивающе поднял руку - но я знаю, кто уж точно видел. Если конечно парень твой по этой дороге шел…

– По этой, по этой - заявила я - говори, не тяни.

Богун неторопливо выцедил кружку кваса и гостеприимно махнул рукой над столом.

– Да ты ешь, Арса, не стесняйся. Святоша-то - небось и корки хлебной не предложил?

– Да мы и не просили - заступилась я почему-то за Кайка - а что там?

– Щи - почти уверенно сказал Богун - кажется…

Я осторожно заглянула в горшок, зачерпнула половником немного варева и плюхнула себе в тарелку для изучения. Это и в самом деле были щи. Не слишком свежие, но вполне съедобные. Я набила рот хлебом и принялась жевать, запивая квасом.

– Му? - спросила я.

– Не понял?

– Што жа шеовек?

– А, понял - обрадовался Богун - да в пяти стаднях от нашей деревни трактирчик небольшой есть. Там все проезжие останавливаются. Кто - переночевать, а кто - просто перекусить чего. Хозяин трактира - Олдей Великан, мужик въедливый и дотошный. Коли начнет путника какого пытать - не отстанет, пока не выяснит - кто, куда и по какому делу. Олдей раньше стражником в Городецке служил, да святошам не угодил чем-то.

– А он что, и вправду великан?

– Да нет, мужик он конечно дородный, пузом двери открывает - засмеялся Богун - но вот росточком не вышел. Когда за стойкой стоит - одна макушка видна. Скамеечки себе подставляет.

Я допила квас и вытерла рот рушником.

– Так - по дороге на юг?

Богун как-то уклончиво отвел глаза.

– Только вот…

– Что?

– Неспокойно сейчас в том месте. Поговаривают, что разбойники объявились. Олдей сам жаловался, да без толку. До смерти пока не доходило, но раз в неделю обязательно кого-нибудь ограбят. Места у нас не слишком людные. До властей далеко, эльсы…, ну маги то есть - тоже нечасто заглядывают. Стражники тоже сюда не рвутся.

– А что ж так?

– В последнюю войну уж больно тут много трупов осталось лежать, по лесам да полям. Ну, поля мы с грехом пополам очистили. А вот в лесах…

– Ну и что? - хмыкнула я - мертвые не кусаются.

– Думаешь? - взгляд мужика стал неожиданно снисходительным. Словно он знал что-то, чего мне никогда не узнать.

– Погоди! Ты хочешь сказать, что по лесам бродят вурдалаки?!

– Вурдалаки или нет - врать не стану. Близко с ними не встречался.

– А что Кайк говорит? - поинтересовалась я (всё же служитель Ишев…, должен как-то отреагировать).

Богун насупился.

– Молитесь, говорит, и жертвуйте…

– Так - сказала я, поднимаясь из-за стола - ну ладно. Спасибо за хлеб, за квас. Мне пора.

– Побежишь своего догонять? - с добродушной усмешкой спросил Богун - Видать парень хорош, коли две девки за ним бегают.

"Девку" я бы ему простила, но - две! Дверь громыхнула с такой силой, что в сенях что-то жалобно тенькнуло, заскреблось по стене и с грохотом упало. Я выскочила во двор и направилась к калитке.

– Странно - подумалось мне - Богун живет на самом краю. Дальше только заброшенные дома - рассадник мелкой нечисти. А во дворе даже собаки нет.

Мой взгляд упал на рассохшуюся собачью будку. Рядом валялась ржавая цепь, один конец которой был прикреплен к будке, а второй… Второй конец был словно перекушен чьими-то зубами.

Я замедлила шаг, пытаясь сообразить. Потом махнула рукой и открыла калитку.

Только оказавшись распластанной на земле, я поняла что ошиблась, назвав Милёну худенькой и маленькой. Женщина сбила меня с ног и, не обратив никакого внимания, понеслась к дому.

– Богун! - закричала она визгливым голосом - Богун!

Хлопнула многострадальная дверь, и я осталась в гордом одиночестве. На голодный желудок падать гораздо приятнее. По крайней мере, в нем не булькает хлеб вперемешку с квасом - решила я, вставая и отряхиваясь. На этот раз я задержалась возле собачьей будки и рассмотрела цепь. Цепь и вправду была перекушена чьими-то крепчайшими зубками. Кто мог это сделать - я понятия не имела.

Пора было узнать, как дела у магички. Я уже закрывала за собой калитку, когда снова открылась дверь, и на крыльце появился Богун.

– Арса! - окликнул он.

– Что?

– Поговорить бы…

– О чем? - с неохотой спросила я. Предчувствие мне говорило, что речь не пойдет об Авере. Между тем, на улице творилось что-то невообразимое. Бабы как ошпаренные носились по улице, стучали соседкам в окна, кричали, хватали визжащих ребятишек и тащили по домам. В одно мгновенье деревня стихла. Только слышно было, как щелкают запоры на дверях и ставнях.