Год Собаки I. Среди Теней (СИ) - Тай Алеш

— Илья потерял нас, пожалуй, — сказала мне Ма. — Знаешь, где он?

— С новой пассией… Ее я тоже не вижу.

Помощник судьи предложил на выбор оружие. Это были спортивные палаши, копия настоящих, но не имеющие заточки. Они незначительно отличались друг от друга весом и длиной.

Я облегченно вздохнул.

После рассказа Фреи у меня рисовались совсем другие, кровавые картины. Здесь же, похоже, дуэли сводились к бряцанью железок над ковром.

Я выбрал стандартный палаш, Ма самую длинную версию. Повертела в руке, вложила в ножны.

— Доводилось? — Ма глазами указала на клинок.

Я кивнул и посмотрел на нее.

Она тоже кивнула:

— Мне тоже… доводилось.

И вернулась к прерванному разговору:

— Кто она?

— Ангел с мечом… — проговорил я. — В зеленом полупрозрачном платье.

Ма посмотрела на меня пристально:

— Как выглядит?

— О, поверь… Ее ты сразу узнаешь.

#

7.

Мы проследовали за помощником в комнату инструктажа, там уже сидели наши оппоненты.

Инструктаж проводился каждый раз независимо от статуса и опыта фехтовальщиков.

Помощник начал сразу, как мы вошли.

Правила оказались в чем-то новыми, в чем-то знакомыми. Основным было «Правило пяти очков и одиннадцати порезов».

Победа присуждалась, если сумма очков и порезов, нанесенных противнику, становилась равна тринадцати. Они считались раздельно.

Очки имели значение от «минус пяти» до «пяти». При значении «минус три» баллы за порезы не начислялись, нужно было набирать очки. Такова была негативная мотивация правил.

Отрицательные баллы так же назывались «разрешительными». Они разрешали участвовать, но не давали побеждать.

При «минус пяти» фехтовальщик уходил с поля. Ему не засчитывалось поражение, если у противника не набиралось тринадцати победных баллов. Это было равносильно временной дисквалификации.

Рано или поздно, кто-то из участников приглашал в пару, или делился своими очками. Это называлось «пригласительным баллом».

Счет сбрасывался к нулю в каждой новой серии игр.

Однозначным проигрышем считались: выход за ковер, потеря клинка и двойное касание.

Инструктаж был закончен.

Мы приложили пальцы поверх своих имен, оставив метки согласия в регистрационной книге. И вернулись на площадку. Нашей стороной был Север, у противника Юг.

Ма села на скамеечку, я положил рядом с ней ножны и с палашом вышел на серый прямоугольник ковра.

Судили состязание пять арбитров.

Главный арбитр сидел на стремянке с креслом. Арбитры сторон света — Севера, Юга, Востока и Запада стояли по краям прямоугольника.

Я приветствовал арбитров и противника поднятием клинка.

Синеглазый Грег стоял у южного края ковра, ожидая приглашения, но его все не было… Затем Арбитр Юга жестом приказал Грегу отойти.

И на ковер вместо синеглазого ступил… Принц.

Грег оттолкнул судью и подошел к Принцу вплотную, было видно, что ему не нравилось решение. Он что-то произнес.

— Нет, — отрезал Принц. — Ты слишком вовлечен в негативный сценарий. Твое эго задето, ты проиграешь.

Грег возразил, и я снова не разобрал его слова. Но услышал спокойный ответ Принца:

— Нет. Ты его недооцениваешь. Он не такой, каким кажется.

Грег опустился на скамейку, а Принц ступил на южную сторону ковра. Приветствовал всех жестом клинка.

Конферансье объявил:

— Принц и Летчик. Дружеский поединок.

Публика сдержанно загудела…

Арбитр Юга разрешил Принцу начинать. Он посмотрел на меня и спросил:

— Приступим?

И сразу медленно пошел ко мне с поднятым клинком. Мы обменялись атаками и заработали по одному очку, совершив вежливые одиночные касания.

Арбитры Востока и Запада по очереди сообщили о них, а помощник изменил цифры счета на контрольной доске.

Затем Принц снова пошел в атаку, но движения его клинка изменились, они словно стали смазанными, я не мог их предугадать.

И за одну атаку я пропустил два пореза. Один из них был глубоким и очень неприятным.

— Минус один… — объявил Арбитр Запада.

Я потерял очко, а Принц получил второе и два балла за порезы.

Мне следовало взять перерыв. Так я и сделал: опустился на колено и прикоснулся к ковру.

Это был специальный знак. Минутная передышка, одна из трех разрешенных. Возможность остановить кровь, убрать волосы с лица, подумать.

Палаш в бою оказался довольно тяжелым.

Сами клинки были тупые, со скругленным лезвием, лишь кончики клинков делались острыми как бритва. Край лезвия легко рассекал ткань, кожу и плоть, и кровь выступала на светлую одежду.

Фехтовальщики выходили в белом, и порезы были сразу заметны арбитрам и зрителям.

Было что-то завораживающее в красных бутонах, распускающихся на белом холсте, в криках, издаваемых при ранении, слезах и отчаянии. И я понял, почему концы клинков были острыми.

Публике это нравилось, они шли сюда ради этого.

Поднял взгляд.

В пяти метрах от меня сидели наши новые знакомые. Графини де Буа и Ложкина в центре, а по краям граф и Барон Суббота. Дамы махали мне ладонями.

Я встал, и Главный арбитр дал разрешение продолжать.

Мы снова обменялись атаками. Заработать очко не получилось, но я рассек рубашку на плече Принца и заработал балл.

Принц улыбнулся, порез был чисто символическим, и, не останавливая кровь, сразу пошел в атаку.

Над ковром витала аура боя: запахи пота, крови, боли и стали.

Резкая боль обожгла живот.

Я не смог сдержать крик, стремительный выпад Принца застал меня врасплох.

— Минус один… — сказал Арбитр Запада.

И мой счет стал отрицательным, а общий счет Принца увеличился сразу на два балла. За успешную атаку и за ранение.

Я снова опустился на колено и остановил кровь ладонью, а потом убрал ее с рубашки. Рана исчезла. Остался только рассеченный палашом Принца клиновидный разрез в ткани.

Отдыхая, оглянулся вокруг.

Рядом дежурили медик, священник и коронер. Они не мигая смотрели на меня. Ма поднялась со своего места и с тревогой подошла к краю ковра. Арбитр Севера просил ее отойти.

Я показал Ма жестом руки, что все в порядке и поднялся.

Начал атаку, делая упреждение на секунду в будущее. Теперь клинок Принца выглядел менее смазанным, и я добавил к сдвигу еще одну секунду…

А потом еще одну.

Наконец, я стал видеть действия Принца кристально четко. Мы уже несколько раз переходили от атаки к контратаке с нулевым счетом.

И я понял, что Принц тоже видел на несколько секунд вперед. Мы фактически сражались в будущем. В настоящем лишь проявлялся результат, который проецировался в момент здесь и сейчас.

Принц с насмешливым уважением произнес:

— Неплохо-неплохо… где учились?

— Нигде… — тяжело дыша сказал я. — А вы?

— Я не учился… — проговорил он и нанес несколько быстрых ударов.

Я с трудом отбил последнюю атаку Принца, и понял, что моя реакция начала замедляться. Пятисекундный интервал будущего более не был доступен. Я видел от силы секунду и то не всегда.

Моя контратака была неудачной, Принц перехватил инициативу в ее середине, и теперь наступал.

Принц не торопился, он понял, что я замедляюсь. Уступив атаку, он выжидал, парируя мои выпады.

Время играло на него.

Снова начал атаковать с южной половины площадки. С интересом смотрел в мои глаза, ожидая, когда в них мелькнет отчаяние.

Я отходил к своему краю ковра.

Арбитр Севера сделал шаг в сторону и наблюдал, чтобы не была пересечена его линия. Слева подошел Арбитр Запада, он ждал решающего удара Принца, чтобы зафиксировать мое поражение.

Ближние ряды зрителей вскочили, репортеры подняли вспышки и нацелили камеры.

И я понял, что все…

Следующий удар Принца станет последним.

Я проиграл.

Он увидел это в моих глазах, сделал финт и нанес разящий удар.

Клинок Принца на мгновение пропал из реальности, и я упустил его из виду. В следующий миг понял, что лезвие движется к сонной артерии.