Год Собаки I. Среди Теней (СИ) - Тай Алеш

Публика расходилась к столам с закусками, которую в темноте принесли официанты. На некоторых рядами стояли пустые фужеры и открытые бутылки с напитками. Силийское синее, красное, зеленое и белое. Местный эквивалент земных игристых вин.

Считалось, что синее расширяло сознание и соединяло с духовной природой, красное с памятью и мудростью умерших, зеленое с жизненной силой человеческого рода, а белое с пустотой абсолюта.

Я увидел, что толпа вокруг Ильи и девушки редеет, и пошел к ним, лавируя среди гостей.

Илья замахал мне рукой, и тут отходящий от них репортер, глядя в блокнот, наткнулся на мое плечо.

Поднял взгляд, и мы узнали друг друга.

— А, это вы… — сказал он. — Решили, наконец?

— Что именно?

— Когда убьете кого-нибудь… Кто будет первым?

В его глазах светилось профессиональное любопытство.

— Это обязательно?

— Разве нет? Конечная цель жизни, есть смерть.

— Это вы сказали.

— Не я… просто задал вопрос.

Он заторопился.

— У меня встреча… Когда определитесь, найдите меня, — он положил в мою руку значок. — Приходите все вместе. Принцесса Ма рассказывала о вас, хочу сделать репортаж…

— Мы с ней даже не зна… — начал я, поднял взгляд и осекся.

Девушка смотрела прямо на меня и улыбалась. Не знаю откуда, но я хорошо знал ее. Знал ее губы, ее сияние глаз.

Илья сделал страшные глаза: «пернатый, ты чего застрял?».

Репортер спешно распрощался:

— Найдите меня… Лучше до, чем после.

И растворился в толпе.

Я посмотрел ему вслед и шагнул навстречу девушке:

— Что ты… — начал я.

И больше ничего не успел добавить.

Потому что…

#

5.

Она шагнула ко мне, поцеловала в губы и обняла.

Это не был сестринский поцелуй, но он и не был страстным. Это был поцелуй любимой.

Я стоял в растерянности опустив руки.

Девушка отстранилась и посмотрела мне в глаза:

— Ты меня помнишь?

— Принцесса… — Илья обнял нас и прошептал, — прекращайте лизаться… На нас смотрят. Пернатый уже весь трепещет.

И он был прав, я трепетал.

Ма просто стояла и смотрела, в ее глазах можно было утонуть. Сияние этих глаз, чистота и ясность вызывали во мне внутреннюю дрожь.

— Что ты здесь делаешь? — тихо сказал я.

— Пришла посмотреть… Это я тебя звала, ты не видел?

Она догадалась, что я не понимаю:

— У сцены, где зомби… Илья просил тебя встретить, а сам…

— Маша… — строго сказал Илья, и представил девушку. — Принцесса абуминогов Альтернии.

— Просто Ма.

— А это… — Илья указал на меня.

— Я помню, — сказала Ма. — А ты помнишь меня?

Я окунулся в ее сияние глаз и ответил:

— Всегда.

Илья критично осмотрел меня: зеленого оттенка безрукавку, выгоревшие джинсы, почти белые, и кеды.

— Кстати, — проговорил он. — Ты пришел без смокинга? Я захватил твой размер, он в гримерке.

Илья отступил на шаг, оценивая мой внешний вид.

— Впрочем… тебе это не нужно.

— Пойдемте погуляем… — сказала Ма. — Я бы что-нибудь съела.

Я оглянулся, выбирая место поспокойнее.

Разумнее всего было пройти через магические экраны в соседний зал с классической музыкой и сесть за столик, скрытый миниатюрными соснами.

Осматриваясь, догадался о причине поспешного отступления репортера.

К нам приближался мэр.

Он медленно двигался сквозь толпу, и через каждый шаг с мэром кто-нибудь заговаривал. Здоровался или задавал вопрос.

Мэр останавливался и, посматривая на нас, отвечал.

Похоже, стоило поскорее убраться отсюда…

Илья придержал меня за руку. В его глазах читался немой вопрос. И я понял, что он о Фрее.

Указал пальцем направление, в котором скрылся чудесный ангел в зеленом полупрозрачном платье с мечом между ног.

Наши взгляды с Ма снова пересеклись, и задержались друг на друге больше, чем обычно.

Илья засуетился:

— Я пока вас оставлю, пернатые… Не спешите вить гнездо.

И растворился в круговороте гостей.

— Ты слышал? — сказала Ма удивленно. — Куда это он?

— У абуминога появился объект воздыханий…

— Да не может быть… — смеялась она. — Что-то кроме бемолей?

Мы отошли от сцены, и двинулись по коридору мимо колонн к проходам в другой зал, как на сцене конферансье объявил выступление.

Зазвучал рояль, и я почти мгновенно узнал мелодию.

Рояль проиграл вступление, сделал паузу… И певица страстным голосом запела знакомые слова.

Это был «Недостаток тепла».

Я остановился. Ма изумлено смотрела то на меня, то на сцену.

Забытые слова вспыхивали во мне одно за другим, строка за строкой… До тех пор, пока я не вспомнил песню полностью.

Я написал ее на первой Земле, и у песни был всего один куплет. Я не придумал больше.

Не успел.

Моя мелодия отличалась, хоть и несильно. Она была чуть диссонансной, со странными переходами, что делало ее пронзительной.

Певица начала второй куплет…

В нем зазвучали незнакомые слова, и песня стала чужой.

— Пойдем… — сказал я Ма.

И мы пересекли магический экран в другой зал. Отыскали свободный столик за живым ограждением.

В книжке меню пальцем выбрали блюда и напитки. Ма заказала салат, рыбу и чай с жасмином. Я просто черный кофе.

Скрипка, альт и виолончель играли вторую сонату до-минор в полной тишине.

Официант принес все сразу, как того требовал протокол зала. Он посмотрел на нас и поднял табличку:

«Желаете выпить?»

Потом поднял следующую:

«Рекомендую силийское синее 1113 года»

В зале классической музыки нельзя было говорить. Ма улыбнулась ему и подняла карточку:

«Спасибо, в другой раз».

Ма съела салат и половину рыбы, вторую отдала мне. Наши взгляды, встречаясь, словно примагничивались… Мы, глупо улыбаясь, допили свои напитки и под сонату соль мажор беззвучно покинули зал, держась за руки.

Перед арками перехода я обернулся. Публика сидела на полу и стояла вокруг музыкантов.

И мы прошли сквозь экраны в следующий зал.

В третьем зале царила атмосфера силы, крови и стали, хотя он был неотличим по убранству от первых двух.з

Чистый и строгий, почти грозовой воздух. Терпкий, еле заметный аромат трав. В зале не оказалось сцены.

В его центре лежал большой серый ковер, а по его периметру были установлены зрительские сидения в несколько рядов.

И на этом сером ковре Грег убил Пятого…

А Шестой убил их всех.

Размышляя о роковом месте, я вел Ма к следующему залу, и мы наткнулись на веселых гостей. Двоих милых дам с кавалерами.

— Вот они где! — воскликнули женщины и подбежали к нам по проходу.

Мужчины, не торопясь, шли следом, куря сигары.

Гости представились как граф и графиня Ложкины, графиня де Буа, а ее спутник Барон Суббота.

— Мы рады с вами познакомиться, — наперебой говорили дамы. — Вы прекрасная пара!

— Мы не… — начал я.

Мы посмотрели друг на друга, и я утонул в глазах Ма.

— Сейчас у вас будет поединок, — сказала первая, а вторая добавила. — И вы всех убьете…

— Да… — сказала Ма, — показательное выступление.

— Нет-нет… — воскликнула де Буа. — Вам не сказали? Настоящий бой на клинках.

Мы переглянулись.

— Но вы ничего не бойтесь, — сказала она.

И пояснила, будто это решало все проблемы:

— Мы будем болеть за вас.

— А если что, то он… — Графиня Ложкина указала на Барона Субботу, — разнесет ваших обидчиков в клочья из своих пистолетов.

— Что скажешь? — спросила меня Ма. — Похоже, нас пригласили за стол, но не в качестве гостей, а в качестве еды…

— Действует принцип свободы воли, — ответил я. — Второй пункт Ритуала и восьмой Кодекса. Мы можем отказаться от поединка.

— Это правда… — заметил граф Ложкин.

Графиня обратилась к мужчине в черной шляпе и длинном плаще.

— Дорогой Барон… Покажите молодым людям свои чудовищные штуки, чтобы они не волновались.

Барон Суббота откинул полы плаща, и мы увидели две кобуры, лежащие на его бедрах. В них покоились револьверы невероятных размеров.