Дао религии: Как лучшие духовные принципы работают на ваше счастье - Карен Армстронг

Во-вторых, прислушайтесь к агрессивной уверенности, характерной нынче для многих дискурсов. Начните с собственной профессии или с того, что вас сильно интересует: литературы, права, экономики, спорта, поп-музыки, медицины или истории. Не замечаете ли вы, что чем больше узнаете о своем предмете, тем больше понимаете, сколькому еще предстоит научиться? Затем обратите внимание, до чего неприятно, когда кто-то безапелляционно высказывается о вашем предмете за столом или по радио, делая столь серьезные ошибки, что слушать поистине мучительно.

Слушая ток-шоу, или дебаты политиков, или передачи, во время которых слушатели звонят в эфир, подумайте, есть ли основания считать, что эти люди знают, о чем говорят? Способны ли они видеть обе стороны вопроса? Не упрекнул ли бы их Чжуан-цзы в том, что они слишком отождествляются со своей позицией, и личные интересы искажают их суждения? Не интересуются ли они больше популярностью, чем истиной? Произносит ли кто-нибудь фразу: «Я не знаю»? Что сказал бы Сократ об этих дискуссиях?

Интересно проделать следующий эксперимент. Возьмите одно из ваших коронных убеждений в области политики, экономики, футбола, музыки, кино или бизнеса. Составьте список аргументов, говорящих в его пользу. Затем составьте список аргументов, говорящих против него. Если вы собираетесь для обсуждения книги группой, устройте дебаты, в которых каждый отстаивает позицию, противоположную собственной. Затем обсудите, что получилось. Каково вам было становиться на иную точку зрения? Узнали ли вы что-то, чего не знали ранее? Что, на ваш взгляд, имел в виду Сократ, когда сказал: «Без исследования и жизнь не в жизнь для человека»?

В-третьих, попытайтесь четко сформулировать, что отличает вас от остальных людей. Копайте глубже, чем обыденное сознание: удается ли вам найти свое подлинное «я», которое «Упанишады» называют атманом? Или это «я» все время ускользает? Затем спросите себя, с чего вы взяли, что можете уверенно судить о «я» других людей. Практикуя внимательность, подмечайте, сколь часто противоречите себе или действуете/говорите неожиданным для вас образом («и почему только я это сделал?»). Попытайтесь объяснить суть вашей личности кому-нибудь другому. Сделайте список собственных качеств, хороших и плохих. Затем спросите себя, в какой мере этот список реально описывает вас.

Еще попытайтесь четко описать, что вы любите в своем друге или близком человеке. Перечислите его качества: это и есть то, почему вы его любите? Или не все можно выразить в словах? Практикуя внимательность, приглядитесь к своему непосредственному окружению: семье, коллегам и друзьям. Что вы на самом деле знаете о каждом из них? Каковы их глубинные страхи и надежды? Каковы их сокровенные грезы и фантазии? И насколько, с вашей точки зрения, они знают вас?

Поразмыслите о словах Гамлета Гильденстерну. Сколь многие люди дают вам понять, что вы «выжимаете» из них «голос их тайны»? Практикуя внимательность, отмечайте, сколь часто вы бессознательно пытаетесь манипулировать окружающими или контролировать, использовать их (возможно, крошечным, малозаметным образом). Сколь часто вы мысленно умаляете других людей, чтобы они соответствовали вашему представлению о мире? Отметьте, сколь неприятно бывает, когда кто-то пытается манипулировать вами или бесцеремонно объясняет ваши мысли и действия, «выжимая» из вас голос вашей тайны.

Шаг седьмой Основные мысли

Освобождаем место для другого

Мы проецируем свои представления на непонятные нам традиции, духовные системы, явления и находим их абсурдными. Но если разобраться, то наши знания об обсуждаемом предмете настолько малы, что их явно не хватит для понимания. Нужно отказаться от спеси и научиться видеть и принимать другого.

Ограниченность нашего знания

Мы действительно начинаем что-то знать только тогда, когда постигнем глубину незнания, столкнемся с трансцендентным.

«Я» совершенного человека

У совершенного человека нет «я». Расставшись с мыслью о собственной уникальности, он рассматривает всех людей как «я»: люди плачут, и он плачет, поскольку всех считает своим существом.

Выходя за пределы «я»

(1) Мы понимаем, что существует неизвестное и непознаваемое;

(2) становимся осторожнее с чрезмерно уверенными суждениями о себе и других людях;

(3) осознаем нуминозную мистерию каждого человека.

«Выжимка»

Мы очень часто умаляем других людей до наших ограниченных представлений о мире.

Шаг восьмой Разговаривать друг с другом

Слово «диалог» вошло в моду. Многие убеждены, что стоит диалогу начаться, как установится мир. Однако сократических диалогов в современном мире поискать. Наш дискурс часто агрессивен – традиция, унаследованная от древних греков. В демократических собраниях Афин граждане состязались в красноречии, учились выстраивать логические и стройные аргументы, приводить доказательства для победы. Существовали специальные риторические приемы, чтобы подорвать позицию оппонентов, причем в ход шли и личные нападки. Главным считалось восторжествовать в споре: не предполагалось, что кто-то передумает, перейдет на другую сторону или просто посочувствует позиции противника.

Как мы уже видели, Сократ подходил к делу совершенно иначе. Подобно всем афинянам, Сократ участвовал в дебатах, но они были ему не по душе.1 Честолюбивому молодому аристократу Менону он сказал:

Если вопрошающий окажется одним из тех мудрецов – любителей спорить и препираться, я отвечу ему: «Свое я сказал, а если я говорю неправильно, то теперь твое дело взять слово и уличить меня». Если же собеседники, как мы с тобой сейчас, захотят рассуждать по-дружески, то отвечать следует мягче и в большем соответствии с искусством вести рассуждение.2

Сократический диалог был духовным упражнением, призванным радикально изменить психологию участников. А поскольку цель состояла в том, чтобы все осознали глубину своего незнания, победить было невозможно по определению.

Платон рассматривал диалог как совместную медитацию, отнимающую массу времени и сил. Однако, подобно своему учителю, он был убежден: диалог должен вестись в доброй и сострадательной манере. Ни о каких трансцендентных прозрениях не может быть речи, доколе разговор не идет «в форме доброжелательного исследования, с помощью беззлобных вопросов и ответов».3 Нельзя ставить собеседника в неудобное для него положение. Каждый должен «освобождать место для другого» в своем сознании, внимательно и сочувственно прислушиваться к ответам и допускать возможность собственной неправоты. И взаимно, собеседники должны быть готовы обогащаться и меняться под влиянием того, что слышат.

Создается впечатление, что Будда и Конфуций вели дискуссию сходным образом. Конфуций любил развивать свои взгляды в разговорах, полагая, что для достижения зрелости без дружеского взаимодействия не обойтись. В китайском письме слово «жэнь» состоит из двух элементов: идеограмма человека и два горизонтальных штриха, обозначающие человеческие отношения. Поэтому «жэнь» можно перевести как «со-человечество».4 Сотрудничество требовало «мягкости» и «податливости» жэнь , и Конфуцию, должно быть, полюбился бы ритуал сократического диалога, требовавшего от участников не твердолобого упорства, а уступчивости. В «Лунь Юй» мы видим, как он кротко укоряет учеников, показывает им границы их возможностей, но никогда не обижает их. Покладистый, любезный и спокойный, Конфуций внимательно их выслушивал и всегда был готов признать их правоту. Он вовсе никакой не мудрец, уверял он: его единственный талант – «не тяготясь, наставлять людей, не ленясь».5

Будда также учил монахов беседовать любезно и учтиво. Его мирянского ученика, царя Пасенади из Косалы, поразило дружелюбие буддийской общины, особенно по контрасту с царским двором, где все заботились только о себе и ссорились. По его словам, на заседаниях совета его непрестанно перебивали, подчас неучтиво. У Будды же он увидел монахов, «живущих неконфликтно как молоко с водой, взирающих друг на друга добрыми глазами, они улыбаются, вежливы, искренне счастливы, а их ум остается кротким как лань».6 Однажды он поведал Будде о разговоре с женой, в котором оба признались, что для каждого из них нет ничего важнее самого себя. Будда не стал читать нотации о вреде эгоизма или объяснять концепцию «анатта» («не-я»), а встал на точку зрения Пасенади. Он начал с того места, где находился его ученик, а не с того, где Будда желал бы ему находиться. Будда высказал следующую мысль: если царь Пасенади считает, что для него нет никого дороже себя, следует сообразить, что и у других могут быть сходные мысли. А следовательно, заключил Будда, «человек, который любит “я”, не должен вредить “я” других существ».7