Жизнь замечательных Блондей - Кира Измайлова

…У Ливси Дживса, как уже упоминалось, у жизни было две пагубные страсти. Впрочем, первая, мотоциклы, еще как-то укладывалась в законные рамки, а вот вторая… Что греха таить, Ливси был падок не только на дорогие мотоциклы, но и на красивых мальчиков не старше пятнадцати лет, желательно светленьких и чистеньких. На бордели у него, ясное дело, не было денег, так что приходилось искать подходящих пацанов на улице. По доброй воле те, понятно, с Ливси не шли, приходилось принуждать, а некоторые, выросшие на улице, умели очень даже здорово драться. Один такой смазливый крысеныш однажды чуть не откусил Ливси ухо, а потом воткнул ему в бок заточку. Не убил, по счастью, и ничего жизненно важного не задел, но дырка все равно получилась преизрядная, шрам остался.

Впрочем, Ливси быстро учился. Вовсе необязательно с ходу тянуть мальчишку в койку. Все пацаны тащатся от мотоциклов и прочих железяк, заговори такому зубы, войди в доверие, пообещай показать что-то необыкновенное – и он твой. До драк по-прежнему доходило часто, но Ливси одной своей комплекцией мог устрашить не то что уличного мальчишку-подростка, а и взрослого мужчину. Надо думать, немало обитателей Мидаса точили на Ливси зуб, вот только поймать пока не могли. Ливси осторожничал и никогда никого не водил к себе в мастерскую, для забав у него имелась пара уютных местечек в заброшенных зданиях. Сегодня был первый раз, и то только потому, что пацан был готов сорваться с крючка. А терять такую добычу не хотелось… опять же мотоцикл… Впрочем, последнюю мысль Ливси отринул, как опасную: уж больно приметная игрушка, как ни жаль, а придется о ней забыть…

Мальчишка оказался сильным, даже чересчур сильным для своего возраста, Ливси мог удерживать его, только навалившись всем своим немалым весом. Мартин вырывался молча и яростно, справиться с ним оказалось совсем не просто. Один раз он умудрился запустить зубы Ливси в запястье, тот охнул и наотмашь ударил мальчишку по лицу. Жаль портить такую мордашку, но как иначе с ним совладать?

Ливси рванул на мальчишке рубашку – жаль, обе руки в ход не пустишь, иначе парня не удержать, – накрыл его губы своими, оторвался на секунду… В голубых глазах мальчишки не было страха, в них полыхала ледяная ярость, по счастью для Ливси – бессильная. Таких он особенно любил, непокорных и гордых, – что за радость поиметь парализованного страхом и зареванного сопливого пацана? Может, кому такое и по нраву, только не Ливси!

Ощущения были захватывающие – под Ливси дугой выгибалось сильное тело, тщетно пытаясь сбросить его, и это заводило мужчину еще больше. Ливси ловко раздвинул коленом ноги Мартина, нащупал пряжку ремня…

…Когда Мартин понял, что не может вырваться, – Ливси был намного сильнее и крупнее него, – он испугался, правда, лишь на секунду, потом страх был безжалостно загнан на задворки рассудка, и Мартин обрел способность соображать. Пока ему удавалось довольно успешно сдерживать натиск Ливси, но долго это продолжаться не могло. Будучи придавленным таким весом, особенно не посопротивляешься, и все шло к тому, что скоро Мартин попросту выдохнется. Выход имелся только один, и Мартин решил рискнуть…

Он почти перестал сопротивляться, и Ливси не замедлил воспользоваться этим, чтобы упрочить свои позиции. Когда Ливси в очередной раз пустил в ход язык, Мартина едва не стошнило, но он заставил себя терпеть. А когда Ливси на секунду отодвинулся от него, видимо, чтобы полюбоваться, Мартин коротко и страшно, изо всех сил, ударил его головой в лицо. Нос он Ливси точно сломал, и пары секунд, на которые тот был ослеплен болью, Мартину хватило, чтобы вывернуться из его рук, не оглядываясь, вылететь на улицу и, оседлав мотоцикл, рвануть с места на полной скорости.

Мыслей в голове не было никаких, кроме разве что одной – скорее убраться отсюда, и не думать, не думать… Это можно будет сделать потом… дома…

…Себастьян, пребывая в самом радужном расположении духа, как обычно, после на славу удавшейся хитрой комбинации, как раз собирался покинуть свое жилище, оборудованное в недрах космопорта, когда навстречу ему попался Мартин и попытался как-то боком, по стеночке, просочиться мимо. Не тут-то было…

– Мартин?! – Себастьяна было трудно удивить, но не в этот раз. – Что стряслось?..

– Н-ничего… – выдавил Мартин, безуспешно пытаясь запахнуть страшно изгвазданную куртку, чтобы скрыть порванную в нескольких местах рубашку. – Подрался…

– Я вижу, как ты подрался! – Себастьян взял Мартина за плечо, развернул лицом к свету. Теперь все было превосходно различимо: и здоровенный синяк на скуле, и кровь на лбу, и распухшие губы, и синяки на руках и шее…

– Так, – произнес Себастьян, и от этого коротенького слова, как показалось Мартину, повеяло ледяной жутью. – Кто?

– Один… один парень… – Мартин вовсе не собирался ничего рассказывать Себастьяну, не хотелось расписываться в собственном идиотизме, да и вообще было стыдно и противно, но… На вопросы Себастьяна, задаваемые подобным тоном, следовало отвечать незамедлительно и по возможности полно и четко.

Себастьян слушал сбивчивый рассказ Мартина и чувствовал, что медленно, но верно стервенеет. Вывести из себя начтранса было еще сложнее, чем удивить, но – можно. Сейчас был именно такой случай. Достаточно было посмотреть на избитого и едва не изнасилованного Мартина – слава Юпитер, до худшего не дошло! – чтобы впасть в неконтролируемое бешенство. Себастьян, правда, предпочитал впадать исключительно в бешенство строго контролируемое, поэтому усилием воли подавил приступ ярости.

– …и я удрал, – завершил свое повествование Мартин, упорно не глядя Себастьяну в глаза. – Был бы бластер, пристрелил бы его!..

– Пристрелить я его сам пристрелю, – мрачно произнес Себастьян. – А ты останешься здесь и не высунешь носа на улицу, пока я не разрешу. Как узнать этого типа?

– Его теперь любой узнает… – вымученно улыбнулся Мартин. – Я же ему всю рожу разбил… лоб-то чугунный, как ты говоришь…

Мартин сам понимал, что несет какую-то чушь, но остановиться не мог.

– Мартин? – Себастьян заставил его посмотреть себе в глаза. – В чем дело?

– Не знаю… – Мартин попытался было объяснить, что сейчас испытывает, но слов не хватало. – Не знаю… не могу… мерзко, как будто в помойке вывалялся… гадко!.. – в отчаянии завершил Мартин. Колотило его не от пережитого страха, не так уж сильно он испугался, а больше от омерзения, хотелось содрать с себя все, чего касались руки Ливси, даже кожу… И вот с этим-то справиться было не в пример труднее, чем со страхом.

Он был готов выслушать все, что угодно, любую нотацию и любое ядовитое замечание по поводу собственных умственных способностей, но Себастьян так ничего и не сказал. Просто молча обнял Мартина и прижал к себе. Он был надежным и сильным («Сильнее Ливси», – подумал Мартин и невольно вздрогнул), и при нем не могло случиться ничего дурного. И точно так же, как когда-то Себастьян, не говоря ни слова, сумел заставить Мартина поверить себе, так и теперь, все так же, молча, он смог поселить в нем уверенность, что ничего по-настоящему страшного не произошло…

…Себастьян прекрасно знал, что ни утешениями, ни, наоборот, ехидством, здесь ничего не поделаешь, не тот случай. И все, что следовало предпринять – это обнять мальчишку покрепче, прижать к себе и постоять так, подавив кипящую глубоко внутри ярость, настроившись на успокаивающую волну и ощущая, как понемногу отпускает сковавшее Мартина напряжение. Вот по его телу прошла словно бы судорога, и Мартина затрясло – отходил шок. Себастьян осторожно провел рукой по голове Мартина, взъерошил отросшие волосы. Мартин прерывисто вздохнул, и через пару минут решительно отстранился.

– Хорошо, что ты не Рауль, – сказал он, и, хотя глаза его подозрительно блестели, улыбка не выглядела вымученной.

– Хм?.. – вскинул брови Себастьян.

– Он бы… – Мартин вытер нос рукавом. – Он бы непременно сказал «а я предупреждал, что этим все и закончится»!

– Точно, – кивнул Себастьян. – Потом осуждающе посмотрел бы на меня и сделал скорбное лицо…

Мартин фыркнул, и Себастьян окончательно уверился, что его отпустило.

– Вот что, – сказал он. – Когда я вернусь, напомни мне, чтобы я показал тебе кое-какие приемы. Это мое упущение – не научил я тебя драться как следует.

– Я умею! – запротестовал Мартин, но Себастьян перебил:

– С противником крупнее и сильнее тебя – не умеешь. Но об этом мы с тобой потом побеседуем, а пока – марш к себе, под душ и спать. Разрешаю принять полстакана той настойки, которую ты у меня вечно клянчишь. Все ясно?

– Так точно! – кивнул Мартин. Произошедшее медленно отодвигалось куда-то на задний план, теряя остроту. И что, в самом деле, он так распереживался? Ну, попался урод, так ведь сам дурак, даже дурной мысли не держал… Доверился первому встречному, что ж теперь страдать, раз сам виноват? Впредь умнее будет… Синяки – чушь, грязь отмоется, ни до чего по-настоящему серьезного дело не дошло… а драться в самом деле нужно учиться как следует!..