Жизнь замечательных Блондей - Кира Измайлова

– Вот тебе и новогодний фейерверк, – удовлетворенно сказал Вернер, убирая пистолет, и лениво скомандовал: – Взять его…

…Надо отметить, что Эмиль, пребывающий в полном неведении относительно творившегося на заброшенном заводе, несколько встревожился, услышав сквозь помехи грохот выстрелов. Впрочем, все тревоги как рукой сняло, когда в кабинет ввалился Вернер, лучащийся довольством, облапил Эмиля, сгреб в охапку кота и плюхнулся в кресло. Эмилю знакомо было такое выражение его лица: распутав очередное дело или отловив шайку бандитов, Вернер всегда находился словно бы под легким кайфом, и в такие минуты из него, ежели умеючи, можно было вить веревки. Чем, кстати, Эмиль всегда беззастенчиво и пользовался.

– Взяли, – полувопросительно сказал Эмиль, и Вернер энергично кивнул, тиская кота. Тот, сменив гнев на милость и простив предательство хозяина, позволял делать с собой, что угодно. – Сознался?

– А то, – ухмыльнулся Вернер. – Когда это у меня кто-то не сознавался?

– И кто он? – полюбопытствовал Эмиль, оставив при себе свое мнение относительно манеры Вернера вести допросы.

– Да, – махнул рукой Вернер. – Что самое обидное – ничего особенного. Продавец! Можешь себе представить? Перебрался сюда с Сантойи, когда там случилась заварушка, и открыл лавочку. А на Сантойе, представь себе, работал мясником.

– Неудивительно, – вставил Эмиль. Сантойя была сельскохозяйственным раем, тамошние мясные деликатесы славились по всей Федерации. Единственное, что омрачало жизнь на Сантойе, так это постоянные стычки могущественных скотоводческих кланов, порой перераставшие в настоящие войны. – Что, заскучал по прежнему ремеслу?

– Похоже на то, – вздохнул Вернер. – Кстати, эти фермеры на Сантойе все воевать умеют, так что вот тебе и ответ на вопрос, где он спецназовским приемчикам обучился. – Эмиль ничего такого еще не спрашивал, но Вернера понесло. – Кажется, во время заварушки его здорово контузило, вот что, постепенно он съехал с катушек, ну и… Это работенка для психиатров, Эмиль. – Взгляд Вернера утратил расслабленность и стал жестким и холодным. – Если честно, мне даже не слишком интересно, из-за чего он резал этих несчастных шлюх, то ли прежнее ремесло вспоминал, то ли норовил их на небеса отправить. И с какой стати он решил таким вот образом Новый год отметить, мне тоже неважно. Важно только то, что после того, как с ним позабавятся эксперты, он сам отправится к праотцам!

– Он же псих, – напомнил Эмиль.

– Прежде всего он убийца, – ласково улыбнулся в ответ Вернер. – И если федералы вздумают поднять вой, что, мол, мы хотим казнить ненормального, не отдающего себе отчета в своих действиях человека, а Кристиан пойдет им навстречу, я, так и быть, его выпущу. Только до дома он не дойдет, потому что Геркин уже в курсе, кто его шлюх кромсал. А еще один неопознанный труп из канализации моя отчетность, я думаю, переживет.

– Ох, Вернер, Вернер, – вздохнул Эмиль. – Как ни странно, но на этот раз я с тобой полностью согласен. Кстати, ты не хочешь выпустить Джефферсона?

– Да, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Вернер и потянулся к селектору. – Джефферсона освободить из-под стражи, немедленно. И пригласите его ко мне. – Он повернулся к Эмилю. – Интересно знать, отчего все так совпало!

– О! – Эмиль довольно улыбнулся. Сидеть просто так ему было скучно, и от нечего делать он успел побеседовать с Джефферсоном. – История презабавнейшая! Значит, так. Все началось с того, что жена твоего драгоценного сотрудника разбила его машину. Взяла, чтобы съездить за покупками, и грохнула, у женщин, говорят, это очень просто и быстро выходит.

– А, так вот почему он катался на служебной!

– Именно, – улыбнулся Эмиль. – Видишь ли, его автомобиль в таком состоянии, что я бы на месте Джефферсона купил новый, дешевле бы стало. Но он ждет, пока его починят. Так вот, дальше начинается самое интересное…

– Не тяни, – велел Вернер.

– На почве битой машины, – с удовольствием продолжил Эмиль, – у Джефферсона с женой случился не один скандал. Так вот, один из скандалов перешел в драку…

– Так это жена ему физиономию расцарапала? – угадал Вернер.

– Ага.

– А что ж он врал, что порезался во время бритья?

– А ты бы сознался, что тебя жена так приласкала? – вопросом на вопрос ответил Эмиль.

– Не знаю, от жены меня Юпитер избавила, – хмыкнул Вернер. – Ладно, давай дальше.

– Дальше… А дальше вообще комедия! Юпитер этих людей разберет, но только после драки у Джефферсона с женой обострение чувств случилось, – выдал Эмиль. – После пятнадцати-то лет брака!

– Ого! – присвистнул Вернер. – А усы причем?

– А усы он сбрил, чтобы казаться моложе, – пояснил Эмиль. – Видишь ли, жена моложе его почти на десять лет, вот он и решил, что усы его старят. Не знаю, как жена, но вот знакомые его узнавать перестали. Отсюда и накладные усы, которые я засек.

– Потрясающе! – ухмыльнулся Вернер. – И последнее – запах! Что это был за запах? От нашего потрошителя пахло благовониями, видишь ли, он на Сантойе так привык к запаху разных специй – ну ты знаешь, приправы всякие, для копчения там, я точно не знаю, – что без него уже жить не мог. Вот и палил у себя дома всякую пакость с похожим запахом, соседи на него неоднократно жаловались. Так что с ним понятно, а с Джефферсоном что?

– А это очередной пункт программы омоложения, – фыркнул Эмиль. – Ароматерапия! Для… э-э-э… возрождения мужской силы! Придумают же бредятину… а у него теперь вся служебная машина этой пакостью провоняла.

– Идиотизм, – припечатал Вернер. – Погоди, и это он все тебе рассказал?

– Ну да, – небрежным жестом поправил челку Эмиль. – Он был очень расстроен твоими подозрениями, он ведь тебя так уважает, и явно нуждался в собеседнике…

– Ах ты… психотерапевт!.. – начал было Вернер, но тут в дверь осторожно постучали. – Войдите!

– Сэр? – В дверях показался Джефферсон. Физиономия у него, как обычно, была непроницаемой. – Вы меня вызывали?

– Да, проходите. – Вернер мотнул головой, указывая на свободное кресло. Джефферсон, однако, не торопился его занять. Эмиль делал Вернеру какие-то знаки бровями, Вернер отмахнулся и продолжил: – Джефферсон, я, похоже, должен перед вами извиниться за свои нелепые подозрения!

– Ну что вы, сэр! – произнес Джефферсон с плохо скрываемым удовольствием и поправил отклеивающийся ус. – Подозрения – это ведь наша работа!

– Ма-ау! – подтвердил кот, а Эмиль с Вернером, переглянувшись, весело рассмеялись.

Тонкая черта

Есть просто друг,

А есть друг, который

Никогда не предаст…

Все деловые вопросы уже давно были обсуждены, а Кристиан Норт все никак не мог отпустить Себастьяна Крея восвояси. Тот поглядывал с некоторым недоумением, но сам попыток к бегству не предпринимал, выжидая, очевидно, чем кончится дело. В конце концов, к бессмысленному словоблудию Первый Консул никогда не был склонен, и то, что он никак не мог завершить беседу, наводило на подозрения.

Кристиан же прекрасно понимал, что выглядит, по меньшей мере, странно, в пятнадцатый раз заводя разговор об одном и том же и всякий раз теряя нить беседы. К тому же Себастьян, против обыкновения, ни в какую не желал поддерживать разговор, явно решив дождаться, пока Кристиан выдохнется окончательно. Ждать ему пришлось недолго, Кристиан в очередной раз потерял мысль на середине фразы и мрачно умолк, уставившись в стол.

– Крис, в чем дело? – поинтересовался, наконец, Себастьян. – Ты сам на себя не похож. Битый час жуешь какую-то ерунду! Скажи уже, что случилось!

– Ничего не случилось, – потерянно ответил Кристиан. Внятно сформулировать то, что его мучило, он не мог. Просто… хотелось поговорить, все равно о чем, только чтобы не молчать и не оставаться одному. – Просто…

– Просто у тебя какая-то проблема, – завершил мысль Себастьян. – Спорим, я угадаю, как эту проблему зовут? Имя начинается на «Э». Я угадал?

– Не совсем, – мрачно улыбнулся Кристиан. – Скорее, на «К».

– То есть проблема у тебя лично, – вздохнул Себастьян. – И тем не менее, я убежден, что с нашим «Э» она связана очень тесно. Что на этот раз?..

Кристиан долго молчал. Потом решил начать, как ему казалось, издалека.

– Как по-твоему, я правильно поступил? – спросил он, нимало не сомневаясь, что Себастьян его поймет. По части догадок тот был асом. Однако в этот раз Себастьян только развел руками:

– Крис, ты, кажется, меня за оракула держишь заодно с экстрасенсом. Откуда мне знать, о каком именно своем поступке ты говоришь? Обозначь конкретнее!

– Я говорю о том, как поступил с Элли, – медленно произнес Кристиан. – О том, что отправил его учиться, в общем-то, против его воли, хотя вслух, конечно, он не возражал. Стоило ли вообще решать что-то за него?