Финалом Злодейки может быть только смерть - Gwon Gyeoeul
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— ….
— Или ты все еще боишься меня, как и в нашу первую встречу? Как жаль.
— Чокнутый отброс.
Я больше не могла это терпеть. Однако его не волновали мои ругательства.
Он переключил свое внимание на мои руки, пойманные им, и погладил мой указательный палец, на котором находилось рубиновое кольцо.
— Не бойся, госпожа. Всё, что я сказал сейчас — пустой треп. Этого не случится.
— ….
— Ты по-прежнему благородная леди Эккарт, а я по-прежнему твой единственный рыцарь.
— ….
— Почему ты так волнуешься, когда держишь человека, который сходит по тебе с ума, на поводке? — прошептал Иклис и коснулся рубина, глядя на меня одновременно с ненавистью и любовью.
Темно-красный индикатор зловеще переливался над его головой цветом венозной крови.
— …Ты единственная, кто может держать в руках мой поводок, дорогая госпожа.
Я была вынуждена признать: план сбежать из игры, завершив рут Иклиса, с треском провалился. Я совсем его не любила, и он хорошо это знал. Я проиграла.
Пришло время искать другой рут.
— …Поводок?
Я словно очнулась от долгого сна. Туман в моих мыслях рассеялся. Теперь мне было кристально понятно, что всё кончено и он мне больше не нужен.
— …С какой стати я должна это делать?
— ….
— Даже наглую псину можно наказать, натянув поводок. Доказал свою ценность? Не смеши меня. Ты ничего не стоишь.
Я скривилась, как будто допустила ошибку, даже не притворяясь.
— Ты укусил руку, кормившую тебя.
— …Госпожа.
— Захлопнись.
Глаза Иклиса дрогнули. Он с силой прижал мои ладони к щекам, но я вырвалась из его хватки.
— …Пенелопа.
Я отошла от решетки, и его холодная рука, попытавшаяся удержать меня, схватила лишь воздух.
— Да, ты прав. Я привела тебя сюда, чтобы использовать. Впрочем, что с того? В конце концов, ты, вместо того чтобы выполнить мою цель, испортил все в последнюю минуту.
— ….
— Пёс должен вести себя как пёс. Какая польза от пса, кусающего своего хозяина, Иклис? — усмехнулась я с разозленным лицом. Он больше этого не стоил.
При моих словах лицо Иклиса медленно, словно в замедленной съемке, исказилось. Я резко стянула со своего пальца рубиновое кольцо.
— Госпожа…!
Когда он позвал меня с широко открытыми глазами, я, не задумываясь, со всей дури швырнула кольцо в решетку.
Дзынь-! Звень-, Звяк-!
Раздался громкий звон. Через несколько мгновений кольцо бесследно исчезло во тьме.
С тех пор как я купила Иклиса, украшение всегда находилось на моем пальце, однако сейчас на нем ничего не было.
Иклис потрясенно уставился на мою не обремененную ободком металла руку.
— Я говорила тебе. Предательство означает смерть.
— ….
— Теперь ты мертв для меня, Иклис.
Хотя я пришла сюда без какой-либо решимости, обернуться назад мне удалось без колебаний. Это действительно был конец.
Глава 159
*В этом отрывке повествование ведется от третьего лица*
Дзынь-!
Выброшенное кольцо затерялось в темноте.
Её резкое движение вызвало слабый порыв ветра.
И Иклис рефлекторно повернул голову к струящимся малиновым волосам.
— Подожди…
Он потянулся к ней.
— Гос. пожа.
Тем не менее прежде чем ему удалось поймать ее, Пенелопа полностью отвернулась от него. Глаза Иклиса задрожали.
Ему нужно было найти кольцо и вернуть его ей, однако его госпожа уже стремительно уходила от него, не оглядываясь.
— Нет, не уходи, госпожа, постой…
Он нервно позвал свою госпожу, всё дальше отдаляющуюся от его камеры. Иклиса возмущал его сухой голос, не передающий его пылкие чувства.
— Госпожа.
Но это было странно.
Его госпожа бы уже оглянулась. Она всегда так делала.
Даже если она говорила ему что-то резкое и угрожала отправить обратно в аукционный дом, в конце концов она всегда прощала его.
Она исполняла все его желания и всегда держала рядом с собой. Великодушно прощала его, хотя он постепенно переходил черту. Так что он не мог заставить свое неконтролируемое сердце забыть ее.
Вот только сама госпожа, приручившая его, не обращала внимания на пресмыкающегося перед ней пса, не находящего себе места.
Её стройная фигура всё никак не останавливалась и продолжала отдаляться от него. Ему вдруг показалось, что он ошибся.
— Госпожа, госпожа! Не уходи, мне еще есть что сказать..!
Иклис внезапно пришел в себя, как будто его приложили по голове чем-то тяжелым. Его беспорядочные мысли постепенно прояснились.
'Почему госпожа выбросила кольцо?'
— Пенелопа.
Какое у нее было выражение лица в тот момент?
— Пенелопа, не уходи..!
Он протянул руку через узкую решетку, чтобы поймать покидающую его девушку. Хрусть-.
Слишком резкий рывок напряженных мышц спровоцировал вспышку тупой боли.
Конечно, Иклис не мог дотянуться до неё. Малиновые волосы развевались слишком далеко.
— Пенелопа!
Впервые с тех пор, как он попал в империю, его охватил страх.
— Пенелопа…!
Топ-, Топ-…
И все же звуки её шагов продолжали затихать, пока не наступила тишина.
Это был конец.
Его единственная хозяйка ушла, оставив его в одиночестве в темной и холодной камере лишь с одним доказательством их близких отношений.
Иклис, цепляясь за решетку и тупо пялясь в темный коридор, облизнул губы.
— …Кольцо.
Стерпев боль, он бросился в угол, куда, как ему послышалось, упало кольцо.
Внутри тюрьмы было так темно, что он не видел даже своей вытянутой руки. Иклис без колебаний рухнул на грязный пол и зашарил руками по нему, ища кольцо.
К счастью, кольцо застряло между трещинами в каменном полу, чуть не упав в щель.
Он крепко сжал его в руке и повернулся к свету, где только что стояла его госпожа. Алый рубин остался цел. Однако золотой ободок под камнем был полностью раздавлен.
Его больше нельзя надеть ей на палец. Госпожа бросила его с такой силой. Повернув кольцо и осмотрев его, он неожиданно вздрогнул.
-..Почему? — пробормотал Иклис себе под нос, наклонив голову. Ему было трудно понять действия своей госпожи.
Безусловно, он предполагал, что она будет в ярости, если он приведет Ивонну. Но не думал, что настолько. Она словно отказалась от него.
'Госпожа не могла бросить меня.'
Так Иклис думал. Потому что…
— …Ты должна продолжать использовать меня, Пенелопа.
Поэтому она не может бросить его, пока не достигнет своей цели. Не может…
— Теперь ты мертв для меня, Иклис.
Ее глаза, когда она бросала кольцо, и выражение ее лица, когда она отворачивалась, не глядя на него, казались довольно радостным. Как будто она чувствовала облегчение от того, что все так закончилось.
— Почему… почему? Почему, Пенелопа?
Его прежняя твердая вера
