Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

– Клоуны ряженые! – невольно повторил Зеча недавнюю Юлину оценку «станишников». Он отщелкнул окурок в ночь и поворотился к девушке. – Итак? Каков будет ваш положительный ответ?

– Я должна подумать.

– Подумать или просто потянуть время? – уточнил Зеча. – Полночь давно пробила. И раз уж этот гостиничный номер не превратился в тыкву, а мы с приятелем, соответственно, в крыс, глупо рассчитывать на то, что всё рассосется как-то само собой.

– Жаль.

– Чего жаль?

– Что не превратились. В крыс, – сквозь зубы зло процедила Нежданова. – Вам бы это очень пошло.

– Вашему самообладанию, Юлия Валентиновна, можно только позавидовать. Да, так что там у нас насчет ответа?

– Ответ будет отрицательный. Во-первых, у меня есть большие сомнения в том, что, скажи я вам, где деньги, после этого они действительно дойдут по назначению. А во-вторых: где гарантия, что, получив такую информацию, вы оставите нас в живых?

– Ну, свои сомнения вы можете оставить при себе. Что же касается гарантии – здесь вы правы, ее действительно нет. Но заметьте, ее никто и не обещал.

– Значит, не договорились, – гордо вскинула подбородок Юля.

– Ничего, договоримся. Дружище, помнишь любимую фразочку нашего ротного? – обратился Зеча к Бугайцу.

– «Не хотите по-хорошему – уберем вазелин»?

– Угу. Она самая.

– Учтите! – порядком струхнув, Нежданова решила попробовать зайти с другого боку. – Если Литва узнает про ваши художества, а он непременно узнает… От вас и мокрого места… Он вас… У него… Вы даже не представляете, какие у меня связи… – Юля стала сбиваться, губы ее часто-часто задрожали, и Прилепина поняла, что запас прочности девушки подходит к концу. – Если вы хотя бы пальцем ко мне прикоснетесь, вас… вы…

Всё! Из глаз предательски брызнули слезы, и у Юли началась истерика.

– Юлия Валентиновна, вы же сами прекрасно понимаете, что спать с боссом еще не означает иметь связи, – насмешливо посмотрел на нее Зеча. – Связи начинаются, минимум, тогда, когда босс делает вам предложение. Так что это вам только кажется, что у вас имеются полезные связи. А на самом деле вас просто трахают. К тому же пока я не собираюсь… э-э… трогать вас пальцем.

– А чего? Лично я бы здесь кое-где потрогал, – не согласился с приятелем Бугаец. – Именно что пальцем. Беседы о высоком – это, конечно, все здорово, но нахвата все равно хочется.

– Что ж, и это возможно, мой друг Горацио. Но позже. А пока, с вашего, Юлия Валентиновна, позволения, мы потрогаем вашу подругу. Как вы считаете, какое ухо ей сначала отрезать – левое или правое? – Порывшись в тумбочке, Зеча отыскал «казенный» столовый нож и критически осмотрел находку. – Туповат, конечно. Ну да, терпение и труд всё перетрут.

Юля набрала в легкие побольше воздуха и:

– По-мо-ги-т…

Оперативно среагировав, Бугаец ударил девушку под дых, и Юля, захлебнувшись собственным криком, зашлась в приступе рвущего горло кашля.

Более-менее восстановить дыхание ей удалось лишь через несколько минут.

– Оклемалась? Вот и славно. Не кричи больше, ладно? А то я этих повышенных децибелов физически не переношу. Это у меня после контузии началось. Так на чем мы остановились?

– На выборе уха, – подсказал Бугаец.

– Ах да!

С ножом в руке Зеча медленно подошел к Ольге, зрачки которой расширились от ужаса едва ли не вдвое. Она начала судорожно мычать, мотать головой, но Зеча сначала левой рукой властно «зафиксировал» голову, а затем правой откинул с уха «мешающую» прядку волос.

– Дай мне какую-нибудь тряпку, а то сейчас столько кровищи набежит! Вымажусь весь, как продавец в мясной лавке.

Бугаец сорвал с кровати покрывало и пристроил его на Ольге на манер салфетки в ресторане. Зеча оттянул Ольгино ухо, занес над ним нож…

– Не надо… Я… Я скажу, где деньги, – простонала Нежданова, сдаваясь.

– Вот это уже теплее. Слушаю!

– Они… они… В металлическом ящике… Он… он…

– Что он? Ну же, Юлия Валентиновна, рожайте быстрее!

– Он… он… закопан…

– Сундук на дубе. В сундуке – утка. В утке – заяц. А заяц где? Ну!

– Не понял?!!! – обалдело вскинул голову Бугаец, меняясь в лице.

Зеча перехватил его взгляд и обернулся: за балконным окном белели сброшенные откуда-то сверху, перехваченные узлом простыни. В следующую секунду по этим простыням стали спускаться одновременно две пары ног в бутафорских, как показалось Зече, сапожищах. Причем из-за голенищ каждого левого сапога выглядывала «фирменная» казачья нагайка, а из-за голенищ правых торчали горлышки водочных бутылок.

Пока Зеча переваривал увиденное, на балкон лихо спрыгнули сами обладатели сапог – земляк Неждановой Коля Котин и предназначавшийся Ольге Митрич. Последний первым просочился в номер и зычно пробасил заранее заготовленную прибаутку:

– Девчонки! Казак смотрит прямо – не пройдет динамо… Э-э?! – Митрич с изумлением заозирался по сторонам: одна девушка рыдает навзрыд, другая – связана, да к тому же еще и с кляпом во рту. Два здоровенных мужика, один из которых с ножом… – Это у вас тут шо, православныя? А, понимаю! Ролевые игры?

– ПО-МО-ГИ-ТЕ! – отчаянно завизжала Юля.

Вздрогнув, Митрич непонимающе поворотился к девушке, и в этот момент Бугаец, прыжком перемахнув через кровать, нанес ему коварный удар по загривку. Однако крепкий казак устоял: с недобрым «Ах ты ж, вражина!» Митрич развернулся и заслал Бугайцу столь мощно, что тот, перелетев кровать, снова возвратился на исходную позицию. Правда, уже на полу.

Оценив «засыл» по достоинству, Зеча бросился на ударную казачью руку и попытался заломить кисть.

Завязалась потасовка. Коля Котин, даром что в дымину пьяный, через балконное стекло секундно оценил обстановку и неравенство сил. А оценив, задрал голову вверх и завопил истошно, «давая петуха»:

– Ка-за-ки! Сюды! Наших бьют!!!!

Издав клич-сигнал к общему сбору, Котин влетел в комнату.

К этому времени продолжающий ломать противнику руку Зеча не без труда перевел Митрича в партер, опрометчиво повернувшись к Коле спиной. То был не шанец, но – шанс! Казачок выхватил из-за голенища бутылку, замахнулся и… И, пожалев напиток, бережно отставил водку на подоконник. После чего достал из другого сапога нагайку и с оттяжечкой хлестанул Зечу по заднице.

Вскрикнув от неожиданности, тот по-кошачьи, на «четырех лапах», отпрыгнул в сторону, задев в прыжке телевизор, с грохотом ухнувший на пол.

Бешено вращая глазами, Коля Котин щелкал нагайкой как хлыстом, азартно подзывая соперников для спарринга. Рядом с ним на полу натужно кряхтел разобиженный Митрич, которому Зеча едва не сломал руку.

А в следующую секунду по потолку прогрохотало нечто, по звуку напоминающее топот табуна лошадей – это казаки, живущие этажом выше, выскакивали из своих номеров, спеша на выручку «станишникам».

– Сколько, говоришь, всего казачков было? – тяжело дыша, поинтересовался у приятеля Зеча.

– Человек пятнадцать, – проскрипел Бугаец, с трудом поднимаясь.

– Семикратное превосходство при отсутствии хотя бы короткоствола! Всё, валим отсюда! Огородами!

– Ку-у-ды?! Ста-аять! – торжествующе завопил Котин, увидев, что противники бросились к входной двери. – Пришли незваны и уйдете неласканы! Кому говорю – ста-аять! Казак в бою спины не кажет!!!

Зеча и Бугаец выкатились в коридор и бросились в противоположный конец коридора, к лифтам. Через несколько секунд створки одного из них разъехались, и в холл с шумом высыпало человек пять-шесть казачья – остальные алчущие битвы в кабину просто не поместились. Половина казаков была еще в «форменной» амуниции, а другая – просто в дезабилье. Включая «атамана».

– Хлопцы! Не слыхали, тут где-то наших бьют?

– Не знаю, чьих именно бьют, но очень сильно шумят во-он там, – сухо пояснил Зеча, показывая рукой в другую сторону.

– Спасибо, хлопцы, – кивнул «атаман». – Эскадрон, к бою! Шашки наголо!

Буйная ватага загромыхала по коридору, а Зеча с Бугайцом резво шагнули в лифт и одновременно потянулись к кнопке «вниз»…

– …Похоже, еще бы чуть-чуть, и нам – капец.

– Похоже, мы опять облажались. Причем безо всяких чуть-чуть.

– Да, фартовые девки попались. Всё что угодно мог ожидать, но чтобы в форточку станичники влезли! Кому рассказать – не поверят.

– Ну, нам с тобой теперь всяко не поверят.

– Я этих понтярщиков при лампасах с Чечни на дух не переношу. Помнишь, как под Ножай-Юртом высадились, красавцы? Аккурат на минное поле?

– Это когда они вертолет захватили, чтобы за водкой слетать? Помню. То была картина маслом.

– Ага. Вот только сейчас у нас другая картина. Кистей Репина.