Байки приемного покоя - Андрей Шляхов

Тоже с зубом. Человек образованный, обо всем расспрашивает, во все входит, как и что. Руку пожимает, по имени и отчеству. В Петербурге семь лет жил, всех профессоров перенюхал. Долго мы с ним тут. Христом-богом молит: вырвите вы мне его, Сергей Кузьмич! Отчего же не вырвать? Вырвать можно. Только тут понимать надо, без понятия нельзя. Зубы разные бывают. Один рвешь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом. Кому как.

Фельдшер берет козью ножку, минуту смотрит на нее вопросительно, потом кладет и берет щипцы.

— Ну-с, раскройте рот пошире. — говорит он, подходя с щипцами к дьячку. — Сейчас мы его… тово. Раз плюнуть. Десну подрезать только, тракцию сделать по вертикальной оси и все. (подрезывает десну) и все.

— Благодетели вы наши. Нам, дуракам, и невдомек, а вас Господь просветил.

— Не рассуждайте, ежели у вас рот раскрыт. Этот легко рвать, а бывает так, что одни только корешки. Этот — раз плюнуть. (накладывает щипцы). Постойте, не дергайтесь. Сидите неподвижно. В мгновение ока. (делает тракцию). Главное, чтоб поглубже взять (тянет). чтоб коронка не сломалась.

— Отцы наши. Мать пресвятая. Ввв.

— Не тово… не тово… как его? Не хватайте руками! Пустите руки! (тянет). Сейчас.

Вот, вот. Дело-то ведь не легкое.

— Отцы, радетели. (кричит). Ангелы! Ого-го. Да дергай же, дергай! Чего пять лет тянешь?

— Дело-то ведь, хирургия. Сразу нельзя. Вот, вот. Вонмигласов поднимает колени до локтей, шевелит пальцами, выпучивает глаза, прерывисто дышит. На багровом лице его выступает пот, на глазах слезы. Курятин сопит, топчется перед дьячком и тянет. Проходят мучительнейшие полминуты — и щипцы срываются с зуба. Дьячок вскакивает и лезет пальцами в рот. Во рту нащупывает он зуб на старом месте.

— Тянул! — говорит он плачущим и в тоже время насмешливым голосом. — Чтоб тебя так на том свете потянуло! Благодарим покорно! Коли не умеешь рвать, так не берись! Света Божьего не вижу.

— А ты зачем руками хватаешь? — сердится фельдшер. — Я тяну, а ты мне под руку толкаешь и разные глупые слова. Дура!

— Сам ты дура!

— Ты думаешь, мужик, легко зуб-то рвать? Возьмись-ка! Это не то, что на колокольню полез да в колокола отбарабанил! (дразнит). «Не умеешь, не умеешь!» Скажи, какой указчик нашелся! Ишь ты. Господину Египетскому, Александру Иванычу, рвал, да и тот ничего, никаких слов. Человек почище тебя, а не хватал руками. Садись! Садись, тебе говорю!

— Света не вижу. Дай дух перевести. Ох! (садится). Не тяни только долго, а дергай. Ты не тяни, а дергай. Сразу!

— Учи ученого! Экий, господи, народ необразованный! Живи вот с этакими. очумеешь! Раскрой рот. (накладывает щипцы). Хирургия, брат, не шутка. Это не на клиросе читать. (делает тракцию). Не дергайся. Зуб, выходит, застарелый, глубоко корни пустил. (тянет). Не шевелись. Так. так. Не шевелись. Ну, ну. (слышен хрустящий звук). Так и знал!

Вонмигласов сидит минуту неподвижно, словно без чувств. Он ошеломлен. Глаза его тупо глядят в пространство, на бледном лице пот.

— Было б мне козьей ножкой. — бормочет фельдшер. — Этакая оказия!

Придя в себя, дьячок сует в рот пальцы и на месте больного зуба находит два торчащих выступа.

— Парршивый черт. — выговаривает он. — Насажали вас здесь, иродов, на нашу погибель!

— Поругайся мне еще тут. — бормочет фельдшер, кладя в шкап щипцы. — Невежа. Мало тебя в бурсе березой потчевали. Господин Египетский, Александр Иваныч, в Петербурге лет семь жил… образованность… один костюм рублей сто стоит… да и то не ругался… А ты что за пава такая? Ништо тебе, не околеешь!

Дьячок берет со стола свою просфору и, придерживая щеку рукой, уходит восвояси.

Нетрадиционная медицина

Народные средства

Долгое время участковые врачи-вредители скрывали от народа правду о народной медицине! Но теперь правда вышла на поверхность! Вот она! Данная книга содержит в себе кладезь разных советов народной медицины, а также новый взгляд на точку зрения. Да, кстати, редакция никакой ответственности не несет! Требуйте эту книгу во всех электричках.

Средство от насморка

Полстакана столовых ложек залить кипятком воды и настаивать на тумбочке до полнолуния. Если насморк еще не прошел, настаивать до следующего полнолуния.

Средство от аппендицита

Стакан холодных кедровых шишек растворить в соке бузины. Капать в нос через два дня на третий после операции.

Средство от головы

В бочку меда положить ложку дегтя и взбить миксером до появления пены. Мазать на голову по утрам и втирать наждачной бумагой до исчезновения симптома.

Средство от дурного глаза

По осени нарезать каштановых, кленовых и куриных почек. Высушить и класть в борщ, повторяя при этом наговор: «Как почки в борще, так фиг те ваше».

Мочегонное

Брюкву, редьку, ботву щавеля, цветы папоротника и листья лиственницы измельчить и изничтожить. Вместо этого выпить восемь стаканов пива.

Жаропонижающее

Семь ложек чешуи скумбрии высыпать в горячее козье молоко и, тщательно помешивая, остудить на крыльце. Процедить через махровое полотенце. Полученным снадобьем запить две таблетки аспирина.

Висит на столбе объявление:

— Лечу от всех болезней.

Мимо идет прохожий и злобно бурчит:

— Лети, лети, от всех не улетишь!

Новейший препарат «Исцелин» лечит от всех болезней. Уникально! Единственное условие: вы должны болеть ВСЕМИ болезнями.

Исторические анекдоты

Небольшое дополнение

Александр Дюма как-то обедал у известного врача Гистеля, и этот Гистель попросил писателя написать что-нибудь в его книгу отзывов.

Дюма написал:

«С того времени, как доктор Гистель лечит целые семьи, нужно закрыть нашу муниципальную больницу!»

Обрадованный врач воскликнул:

— Вы мне льстите!

А Дюма дописал:

«… и построить два кладбища.»

Натуральное лекарство

Профессор Лейденского университета в Голландии врач Бургаве однажды получил письмо от знатного вельможи. Богач страдал расстройством нервов и просил ученого помочь ему излечиться. Бургаве согласился, но на том условии, чтобы больной прибыл к нему пешком, без слуг и кареты, к которым он так привык.

Вельможа отправился в путь. Дальняя дорога шла через луга и леса. Не один день пришлось провести больному под открытым небом. Он удил рыбу, собирал орехи и ягоды, ночевал у костра. И вот он появился у Бургаве.

— На что жалуетесь? — с улыбкой спросил знаменитый врач.

Вельможа собрался ответить и не смог. Теперь он ни на что не мог пожаловаться!

— Природа и перемена образа жизни, — сказал Бургаве, — вылечили вас лучше всяких лекарств!

Грозные признаки

После освобождения из ссылки декабрист Волконский жил за границей. Однажды он обратился к знаменитому дрезденскому профессору Вальтеру с просьбой осмотреть его. После осмотра профессор заявил больному старику что для спасения жизни ему необходимо немедленно ампутировать ноги.

Через несколько часов все было подготовлено к операции.

— Взгляните, это грозные признаки гангрены! — сказал профессор, показывая взволнованной дочери Волконского синие и красные полосы, покрывавшие его ноги.

— Да это всего-навсего следы от полосатых носков! — облегченно воскликнула она и тут же, на глазах у врачей, смыла «грозные признаки» теплой водой с мылом. Профессор Вальтер и его ассистенты ретировались в крайнем смущении.

Целитель Борде

Врач Лорри рассказывал, что однажды его вызвала к себе прихворнувшая герцогиня де Сюлли и рассказала затем ему о дерзкой выходке его коллеги Борде. Тот якобы заявил ей:

— Вы здоровы, но вам нужен мужчина — и он перед вами.

После чего Борде предстал перед ней в боевой готовности. Лорри стал оправдывать своего коллегу и наговорил при этом герцогине массу почтительных комплиментов.

В конце своего рассказа Лорри добавлял:

— Дальнейшее мне неизвестно. Знаю только, что она пригласила меня еще раз, а потом вновь прибегла к услугам Борде.

Неподкупный врач

Когда графиня де Тессе говорила о враче Дюбрейле:

— Он был такой бескорыстный, такой неподкупный! Всякий раз, когда я собиралась подарить ему что-нибудь, у меня от волнения делался приступ лихорадки.

Госпожа де Шампань, которая в свое время облагодетельствовала врача 36 000 ливров, согласилась:

— У меня тоже! Поэтому я решила отболеть разом и не страдать больше лихорадкой по пустякам.

Пессимист, но не болван

Одного врача упрекнули в том, что он все видит в черном цвете. Он объяснил:

— Это потому, что я наблюдал, как один за другим умерли больные того врача, который все видел в розовом цвете. Когда умрут и мои больные меня-то никто не станет считать болваном.