Фаза 3 - Оса Эриксдоттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После Лоретты у папы женщин не было. Селия не знала, почему они разошлись.
– Это платья твоей мамы, – тихо сказал Тед.
Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Да-да. – Отец несколько раз кивнул, медленно и печально, и отвернулся.
И Селия вспомнила: вот это, на пуговицах, было на маме, когда они ездили в Диснейленд. Бассейн в гостинице, причудливые соломинки для коктейлей. Ей подарили ярко-желтого Плуто и ободок с Минни-Маус. А мама с папой ночи напролет сидели на балконе и разговаривали.
Это была единственная их совместная поездка. Вечно не хватало денег.
Селия подняла подол платья и поднесла к лицу. Запах не сохранился – как он мог сохраниться за столько лет?.. – но на глаза навернулись слезы. Она почти никогда не вспоминала мать. Ни мать, ни бабушку. Нельзя постоянно тосковать о мертвых. Но сейчас перед глазами встала пронзительно яркая картинка: мать что-то напевает, иногда переходя на ласковое бормотание, и они с Селией кружатся по комнате. Именно в этом платье. Мой лягушонок…
– Не выбрасывай, – попросил Тед. – Возьми себе. Все-таки память.
– Они мне малы… – прошептала она, едва удерживаясь, чтобы не разрыдаться.
– Как хочешь…
Селия сняла платье с вешалки.
– А почему она не забрала их с собой в Лоуэлл?
– Понятия не имею. Забыла, должно быть. Хорошо бы кофе выпить. – Тед поднялся и вышел.
Селия не двинулась с места. Прислушалась, как отец гремит чашками в кухне.
Аккуратно сложила платья и присоединила к вещам для Армии спасения. Оставила только бордовый шарфик и повязала на шею медвежонку.
– Теперь ты красавец.
И пошла в кухню к отцу.
* * *
– Залез под кровать, представляешь? – Майра пошевелила пальцами. Девушка-маникюрша усердно водила кисточкой, накладывала вишнево-красный лак. – Закатилось у него что-то… И застрял.
– О господи…
Гейл сидела за соседним столиком. Поглядела на подругу и тут же попросила бесцветный лак.
– Застрял – и ни туда ни сюда.
– Ужас какой.
Майра – бывшая жена одного из сотрудников Роберта, постепенно ставшая ближайшей подругой. Они то и дело договаривались о ланчах, вместе посещали салоны и бутики. К тому же и жили в двух шагах друг от друга. После развода Майра продала дом в Честнате и переехала в небольшой пентхаус по соседству. Ее бывший муж не отличался здоровьем – гипертония, стенокардия и еще что-то. Майра развелась с ним лет десять назад и утверждала, что главная причина его болячек – то, что он спит с кем попало.
– Представляю, как он запаниковал. И телефона же нет, не каждый берет с собой телефон, когда лезет под кровать в трусах. И что ты думаешь? Инсульт.
– О боже!
– Его нашла девушка, та, что у него убиралась. Но было уже поздно.
– Как он мог застрять?
– Старинная латунная кровать, знаешь, такое чудище, весит, наверное, не меньше тонны. Одна кованая решетка чего стоит. Ты его видела в последнее время? Он очень растолстел.
– О боже, – повторила Гейл. – Какой кошмар!
– Ужас, ужас! Никто не заслуживает такой смерти. Никак не могу избавиться – картина так и стоит перед глазами. И похороны целиком на мне. Элли и Ричард приехали, конечно, но всем занимаюсь я.
– Как они?
– Со мной они на эту тему не разговаривают. Считают, что это я во всем виновата. Никто иной, разумеется. Только я.
– Майра! Не может быть!
– Как есть, так есть. Ничего с этим не сделаешь.
– А когда назначены похороны?
– В среду. Сегодня же всех обзвоню. Тебе-то надо было бы и пораньше позвонить, прости меня. Все так неожиданно. Понимаешь, нынче первый раз выбралась, надо хоть немного себя привести в порядок.
Гейл кивнула – что тут не понять? Майра из тех женщин, что записываются на определенное время к парикмахеру на год вперед. Стрижка каждые восемь недель. И Гейл никогда не видела ее без макияжа. Маникюрный салон через пару дней после смерти мужа, даже бывшего, – абсурд, конечно, но не для Майры. Для Майры вполне нормальный поступок.
– Уборщица позвала людей. Несколько парней, целая команда. Подняли эту жуткую кровать и вытащили тело.
– О боже… – Гейл уже в третий или четвертый раз повторила эту бессмысленную присказку, но как еще можно реагировать на этот абсурд? Залез под кровать и умер…
– Окей, девушки. Сушить надо пора, – сказала маникюрша с неопределимым, но сильным акцентом. Придвинула сушильный аппарат и сделала знак Майре: – Руки здесь.
– Какое несчастье, Майра. Чем я могу помочь?
– Спасибо, дорогая. Справлюсь.
– Когда ты говорила с ним в последний раз?
– Месяца два назад. А может, три. У нас не было почти ничего общего.
– Ему кто-то помогал?
– Нет, что ты? Зачем? Он прекрасно справлялся сам. Только эта девочка, которая приходила убираться. И сердце прекрасно работало. Пил, конечно, лекарства, но ни на что не жаловался. Никто не ждал, что может случиться что-то подобное.
– Трагедия.
Майра пошевелила пальцами в сушилке.
– А как Роберт?
– Ничего… Как обычно.
Гейл ничего не рассказывала Майре. Не решалась.
Маникюрша приветливо улыбнулась Гейл:
– Вы теперь в очередь.
Майра поднялась со стула. Гейл заняла ее место и сунула руки в аппарат. В ультрафиолетовом свете кожа выглядела бледной и морщинистой.
И я старею, подумала Гейл без горечи.
– Роберту повезло, что у него есть ты. Когда мужчина в этом возрасте остается один, ему конец. И мы не лучше. Возраст, Гейл, возраст… Поскользнусь в кухне на банановой кожуре и буду лежать до второго пришествия.
– Что ты несешь? Ты же здорова, как Майк Тайсон!
– Сегодня – да. Но никаких гарантий на завтра.
– Готово. – Девушка выключила сушильный аппарат. Запах озона почти мгновенно исчез.
– О боже! Вы слышали?! – истерический вопль у дверей салона.
Гейл обернулась. В зал влетела молодая женщина с вытаращенными глазами.
– Стреляют! Настоящая бойня! – Она поставила на стол картонную коробку с четырьмя картонными чашками “Старбакс”. – Где у вас пульт?
Схватила пульт управления и нажала на кнопку. На огромном, в полстены, экране возникла зеленая точка, и через несколько секунд появилось изображение.
– Кто-то расстрелял магазин. Много убийств.
И у этой проблемы с английским. Расстрелял магазин… Гейл и Майра переглянулись.
– Запирать? – предложила маникюрша.
– Что запирать? Это в Бостоне. – Гейл в ужасе уставилась на экран.
– Стаутон, – прочитала Майра титр. – Это же IKEA!
У входа в шведский мебельный гигант выстроились десятка два больших белых машин “скорой помощи” и не меньше полицейских. Бешено вращающиеся мигалки. Типичное здание: огромный синий куб с пятиметровыми желтыми буквами – национальные цвета
