Любовь заказывали? (сборник) - Иосиф Гольман

– Хозяева жизни, мать их ети, – прокомментировал Леха-велосипедист появление своего дружка-джиппера.

А вот он и сам. Открыл водительскую дверцу – ловкий, стройный, седина лишь придает дополнительный шарм. Паша легко спрыгнул с высокой подножки и пружинистой, спортивной походкой направился к заведению. Увидев в окно лица друзей, он радостно помахал им рукой, но тут же перестроился, подняв вверх только один, средний палец. Друзья немедленно ответили ему тем же: это у Путина Паша – главный пяткочесатель, а у них – старый засранец, с которым столько прожито и выпито, что никаким модным ультрафиолетом не прикрыть того, что они могут прочесть по его наглой роже.

– Здорово, придурки, – приветствовал их друган, подтаскивая третий стул к столику.

– Видишь, как власть относится к бизнесу? – повернулся Леха к Сергею Петровичу. – И даже не скрывает своего отношения.

Леха и в самом деле был бизнесмен: владел крошечным офсетным станком чешского производства, который в свое время вывез с полиграфической помойки за какую-то символическую сумму. Теперь, приведенный в порядок и обслуживаемый умелыми Лехиными руками, – он еще по совместительству и печатником у себя самого работал – станок реально приносил хозяину доход, достаточный для сносной «велосипедной» жизни.

– Власть дается людям свыше, – улыбнулся Сергей Петрович. – И ее надо уважать, какой бы она ни была.

– Да какая у Паши власть? – отмахнулся Леха. – Он – при власти. Угадывает струю – все пучком. Не попал – выкинули за борт. А ведь стихи когда-то хорошие писал! – не вполне в тему укорил он друга.

Кудряшова же все это абсолютно не трогало: он уже перемешивал принесенный официантом зеленый салат, старательно орудуя столовой ложкой и вилкой одновременно.

– Нет, ты подумай, – не успокаивался бизнесмен-велосипедист, – эти «черные полковники» – как медведи в посудной лавке: СМИ загробили, нефтянку тоже скоро загробят. Вы там что, не понимаете, что это все в России уже проходили? – строго спросил он друга.

– Отстань от него, Лех, – вступился за Пашу Сергей Петрович. – Он что – президент? Он, что ли, политику определяет?

– Раз в правительстве сидит, значит, определяет.

– Вот ваши победят, – заржал Кудряшов, – ты меня по погребам прятать будешь. Или за огурцы свои побоишься? – Леха и его жена Маша слыли непревзойденными мастерами засолки собственноручно взращенных огурцов.

– Для тебя мой погреб всегда открыт, – ответил не жадный Леха. – Да я все ваше правительство вместе с вашим президентом спрячу, лишь бы вы стране не вредили. Черт с ними, с огурцами.

– Ну нет, – не согласился обычно на все согласный Сергей Петрович. – Огурцы – это святое. И ты, паразит, их, конечно, забыл.

– Я никогда ничего не забываю, – обиделся Леха. Он полез в свой шуршащий пластиковый пакет и достал оттуда две банки, маленькую и побольше, обе плотно набитые крошечными, в палец, пупыристыми огурчиками. – Одну здесь смолотим, вторую с собой возьмешь. Ты ж, гад, свой день рождения от друзей зажал.

– Да ладно тебе, – отбоярился Сергей Петрович, которому через день действительно подходила предъюбилейная дата. – Не мог же я питерскую выставку перенести.

– К другу министру бы обратился, – не мог успокоиться Леха. – Они там все могут. Взяли бы да отменили вашу выставку. Хоть одна их дурь была бы для нашего удовольствия.

– Ага, – ехидно подметил Кудряшов, закончивший возиться с салатом. – Значит, для собственного удовольствия можно и чей-то бизнес закрыть?

– А я и не говорил, что я идеален, – своеобразно оправдался представитель малого бизнеса.

Ну вот застолье и началось.

Вроде бы толком ни о чем и не говорили. Ничего такого умного не обсуждали. Даже водку не пили – один трезвенник и два автомобилиста.

А было хорошо.

Как будто сложились части какого-то единого механизма.

– Вот полтинник на следующий год торжественно отметим, – пообещал Сергей Петрович, испытывающий некоторое неудобство оттого, что зажал-таки от друзей свой день рождения.

– Да, первенький грех пропустить, – согласился Леха. Они с Кудряшовым были на два года младше Фролова, который до вуза успел отслужить в армии.

– А не страшно? – вдруг спросил, похоже, неожиданно для себя самого Паша.

– Чего? – даже не понял поначалу Сергей Петрович.

– Ну, стареть, – с некоторым усилием сформулировал-таки вопрос Кудряшов. – А то мне иногда не по себе становится.

– Вот ерунда, – вскинулся вместо Сергея Петровича Леха. – Нормальным людям стареть не страшно. Потому что естественно.

– Ты молчи, – отмахнулся от него Кудряшов. – Ты как Машку свою на первом курсе схватил, так, кроме нее, никого не видишь.

– А нормальному человеку больше одной женщины и не надо! – разгорячился Леха, и по сей день обожающий свою маленькую, худенькую, рано поседевшую и никогда не красившуюся Машку. – Лично я только Машку и хочу. Мне чужого не надо.

– Да ты просто мещанин какой-то, – ухмыльнулся Кудряшов. – Бизнесмен-одностаночник.

– Ну ты… – задохнулся оскорбленный в лучших чувствах Леха. – Ты сам-то сколько минут в неделю на секс тратишь? Пять? Десять? И под эти минуты всю жизнь строить?

– А скоро и на месяц пяти минут хватит, – погрустнел Фролов, для которого уже давно гендерные проблемы не были главными в жизни. Так, конечно, женщины были. В основном старые знакомые его же возраста. А к новым он и подойти-то не знал как. «Племя младое» было и в самом деле незнакомым.

Они сидели уже больше часа, а расходиться не хотелось. Лишь Сергей Петрович, которому предстояла дальняя дорога, пару раз глянул на часы, но друзья однозначно заявили, что прекращать загул еще рано.

Они закончили замечательным люля-кебабом, и официантка принесла им очень вкусное пирожное, местного же изготовления, и очень горячий чай.

Друзья пили его крошечными глотками, чтобы не сжечь губы, и закусывали опять же крошечными кусочками пирожных – чтобы в полной мере прочувствовать их вкусность. Разговор потихоньку затихал – не то чтобы не о чем больше говорить, а просто снижался градус общения. Целую неделю они его копили, а вот теперь, когда цепь замкнулась, процесс прошел в кайф и в кайф же заканчивался.

Теперь уже и Леха пару раз посмотрел на свою древнюю, но еще тикающую «Победу» – на ремонт этого старья денег уходило больше, чем на новые китайские, но – любил человек древности. Кудряшов тоже время от времени взглядывал на свои дорогущие швейцарские, однако и ему вставать, видимо, не хотелось.

А за окном погодка тем временем портилась. Тучки собрались, дождик начал накрапывать.

– Лех, как же ты на своем дрыне под дождем? – забеспокоился Кудряшов. – Хочешь, я тебя подкину? У меня вовнутрь «Запорожец» войдет, не то что велосипед.

– А мне не надо, – отмахнулся Леха, пребывавший после вкусной пищи и приятной беседы в необычном для него благостном состоянии. – Мы, мелкие бизнесмены, от дождика не таем, не сахарные.

– Ты уж точно не сахарный, – согласился Кудряшов.

И в этот момент в кафе вошла она.

2

Фролов и сейчас, – отъехав по плотно забитой трассе, почти пробке, километров тридцать от Москвы, – никак не мог поверить, что девушка, поразившая всех обитателей кафешки (скорее все-таки молодая женщина: лет ей было, видимо, к тридцати), сидит сейчас справа от него, на расстоянии менее вытянутой руки.

Нет, молнии при ее появлении небосвод не пробили, гром не грянул.

Но эту девушку уж точно сразу заметили все. Кстати, обитателей кафе к ее приходу стало, возможно из-за дождя, заметно больше, и за каждым из пяти столиков уже сидели люди.

И вроде юбка на ней не была слишком короткой – наоборот, лишь немного выше колена. И блузка была достаточно строгой, хотя и подчеркивала деликатно все особо значимые для мужчин элементы хорошо сложенной женской фигуры.

Наверное, главное все-таки было в выражении лица, строгого и красивого одновременно.

Некое отрешенное состояние, которое так привлекает внимание романтически настроенных представителей сильного пола.

Конечно, троицу друзей – может, кроме Кудряшова, – сильно романтическими было уже не назвать, однако и они уставились на девушку с нескрываемым интересом.

Впрочем, не только они.

Многие инстинктивно подвинулись, освобождая местечко таинственной незнакомке. Но только Кудряшов легко бросил вверх свое спортивное тело и сделал ей прямое и недвусмысленное предложение:

– Девушка, давайте к нам. Мы будем вам очень рады.

Фролов даже позавидовал тому, как легко Паша все это проделал. Он бы так точно не смог.

А девушка улыбнулась и очень грациозно присела на услужливо подвинутый Кудряшовым стул.

Далее все было как в сказке.

В кафе она зашла действительно из-за дождя. Ну и потому, что не успела позавтракать.