Шестая Эра. Поверхность - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роджер понял, конечно, справедливость упрёка. Женщина права: пиная тварюг, он вот именно: больше рисовался. А ведь можно было и просто палкой кинуть! А ну как реакция и движения оказались бы быстрей? Тогда и точно: ему что-то могли и повредить!
– Хорошо. Согласен больше незнакомых тварюг не пинать, и раздетым из бота не выходить. – он взялся руками за своё любимое место, и закончил мысль, – Чтоб самый сейчас нужный нашей семье орган – не отморозить!
Почему-то на него посмотрели вовсе не так, как он ожидал.
Не-ет, в глазах Пенелопы вовсе не было веселья от его невинной, как он посчитал, шутки. А имелось там нечто совсем другое. И оно очень быстро прорезалось в конкретные приказы:
– Хватит мне зубы заговаривать. И отлынивать. Выспался? Выспался. Книжку почитал? Почитал. Любимую девушку спас? Спас. Ну-ка, снимай чёртов комбез!..
Через час, измочалив напарницу до испарины, впрочем, и сам задохнувшись, Роджер вынужден был признать: Пенелопа достойная партнёрша! И, хотя других мужчин у неё уж точно не было, вытворяет в постели такое, (Не иначе, где-то вычитала, или какую хронику просмотрела!) чего обременённая «начальственными» комплексами и соображениями престижа Диана себе уж точно никогда бы не позволила.
И от этого его «мужское» естество получает море наслаждения!
А ещё бы! Когда мужчина ощущает, чего хочет его партнёрша, и может ей это дать – это и называется, насколько он понимает ситуацию, «полной гармонией».
Он с удовлетворением констатировал, что лицом в грязь явно не ударил: у Пенелопы было пять пиков, а у него – два. И последний как раз совпал с её: самым бурным, и мощным: они раскачивали бот, кажется, даже активней чёртовых ящеров!..
После того, как он осторожно вышел из её огненно-горячей кошечки, и прилёг сбоку, заботливо прикрыв партнёршу тёплым одеялом, она пробормотала только:
– Что-то я как-то… Вымоталась. Ничего, если я посплю ещё?
– Конечно, малышка. – у Роджера защемило сердце от её беззащитно-умиротворённого, и в то же время такого «уютно-домашнего» вида, – Я покараулю. И на хозяйстве тут побуду. Спи.
Пенелопа действительно быстро уснула, свернувшись калачиком, и мирно посапывая в кулачок.
Роджер, понимавший, что про разведку, де ещё в темноте, речи уже быть не может, маялся. Лёжа рядом, он, однако не спешил прижаться животом к её тёплой спине, как у них автоматически получилось в предыдущую ночёвку – вернее, днёвку.
Мысли в голову лезли всякие. Преимущественно очень тревожащие.
Во-первых, ему очень не нравилось то, как они спрятали и укрыли бот.
Ведь и ежу ясно: в первую очередь женщины там, на Станции, пошлют зонды именно в такие места: те, где есть естественные, так сказать, укрытия. Пещеры. Карстовые провалы с их обычным прилагающимся лабиринтом проходов-тоннелей. (А ведь они даже ещё не вылезали на разведку во все эти, пока только в теории имеющиеся, проходы!) Джунгли, расположенные в районах экватора. Ведь именно здесь намечающееся потепление даёт возможность семенам, сохранившим всхожесть после трёхсот лет вынужденной зимовки, вновь возродить этот, сейчас ломкий, серый, пожухлый и мёртвый, лес.
Ну и, разумеется, руины древних городов. В которых, вероятно, могло сохраниться хоть что-нибудь полезное или съедобное, и на которые, если честно, он и сам точил зубы.
Во-вторых Роджер был недоволен тем, что они не разведали ничего, что было бы «восполнимым» ресурсом: вода, еда… (Точнее, они пока вообще ничего не разведали!..) Пока что базироваться приходилось лишь на то, что имелось в боте: НЗ, вода, оружие с боезапасом и запчастями. Они ведь даже на пятьдесят шагов ещё не отходили от бота, и не знали: есть ли поблизости какой-нибудь родник или ручей, и водятся ли здесь съедобные тварюшки поменьше, и с более тонкой шкурой, и съедобным мясом. А не таким, явно вонючим, жёстким и жилистым, как у их недавних гостей.
Ну и, в-третьих, конечно, его беспокоило то, что он никогда раньше сам родов не принимал.
Нет: он однажды даже присутствовал по просьбе очередной бывшей супруги на её родах, но – только как наблюдатель. И переволновался тогда так, что толком и не помнил, как всё это происходило!
Но сейчас…
Впрочем, рано ещё об этом беспокоиться. Решать проблемы лучше непосредственно по мере их возникновения – иначе можно просто спятить, если всё время беспокоиться сразу обо всём. Вначале нужно хотя бы чтоб Пенелопа действительно – забеременела. Ну а потом – ещё и прожить, продержаться эти девять месяцев…
Что они будут есть? Что – пить? Что одевать? И – главное! – где жить?
Если остаться жить в защищённом, (Конечно: с металлическими-то бортами!) боте, слишком велик риск, что рано или поздно их обнаружат и накроют чёртовы амазонки со Станции. Которые тёплых чувств к ним уж точно – не питают.
А с другой – если удалиться слишком уж далеко, нужно ну очень хорошую пещеру найти. И ещё заделать вход в неё: так, чтоб ни ящеры, ни ещё какие здешние милые зверушки не могли пролезть, проползти, или вломиться.
Нет, он не сомневался, конечно, что его партнёрша, жена, напарница, и мать его будущих детей, очень умна и наверняка во всех его начинаниях ему поможет. Но нельзя же, в самом деле, подставлять её, таская повсюду с собой, и подвергая риску внезапного нападения всех тех монстров-с-которыми-они-ещё-даже-не-встретились. Особенно сложно и опасно это будет, когда Пенелопа и правда – забеременеет. Тогда ей как раз лучше сидеть в самом защищённом и обеспеченном уже пищей и водой, тёплом и удобном, убежище.
Стало быть, такое убежище нужно или оборудовать, или вот этот бот… Как-то понадёжней укрыть. Перетащить, что ли, куда-нибудь в пещеру? Закопать?..
А как?
С этими, и сотней других тревожащих его прагматичную натуру вопросов, Роджер и уснул.
Пробуждение оказалось приятным.
В тесной кабине для разнообразия пахло чем-то очень вкусным!
Роджер обнаружил, что Пенелопа уже встала, влезла в комбез, и поджаривает что-то шкворчащее на небольшой сковородке, на откинутой панели портативной плиты.
– Доброе утро! – она мило улыбнулась, на секунду оторвав глаза от содержимого сковороды, – рада, что ты проснулся сам. А то всё равно пришлось бы будить, чтоб мы поели. Пока свежее и горячее!
– Доброе утро. – он поднялся на ноги, сладко и с расстановкой потянулся, словно довольный кот, – И что же это у нас там такое, что так восхитительно пахнет?
– Мясо. К сожалению – эрзац. Хотя то, что в аварийном НЗ оказались