Фантастическое путешествие II - Айзек Азимов

— Но с микроплазменными двигателями...

— Энергия нужна нам на многое другое.

— Да я просто думаю, сколько времени нам понадобится, чтобы достигнуть ключевых точек мозга.

— Поверьте мне, — сердито сказала Баранова, — я тоже весьма заинтересована в этом, но ведь есть еще и артериальный поток крови, который доставит нас к нужной точке.

— Мы на месте. Видите? — воскликнул Дежнев.

Прямо перед ними, в свете прожектора, виднелся какой-то крут. Моррисон не сомневался, что это — основание иглы.

Из конца иглы они попадут прямо в ток крови Петра Шапирова и окажутся действительно внутри человеческого тела.

— Наталья, мы слишком велики для того, чтобы пройти сквозь иглу, — сказал Моррисон. Он снова засомневался: опять пришла мысль, что весь эксперимент, возможно, провалится. Если минимизация не будет достаточной, чтобы преодолеть иглу, им придется подвергнуться деминимизации, и тогда со всем будет покончено.

Но выше этого, тщательно скрываемого, чувства было некое разочарование: зайти так далеко и вдруг отказаться от проникновения внутрь мозга человека и исследования его нервных клеток? Естественно, он не был ни отчаянным смельчаком, ни покорителем высот и поэтому мог отказаться от эксперимента — а он уже действительно был готов в ужасе повернуть назад — но, подвергнувшись минимизации, зайдя так далеко, преодолев столько препятствий, мог ли он не хотеть продолжения?

И над всеми его противоречивыми чувствами было реальное осознание, что эти люди не могли быть настолько глупы, чтобы иметь дело с кораблем, который не сможет миновать иглу. Невозможно было даже вообразить такое.

И Баранова, словно уловив его мысль, почти безразлично сказала:

— Да, конечно, сейчас мы еще слишком велики, но мы не останемся такими. В этом и заключается моя работа.

— Ваша? — озадаченно переспросил Моррисон.

— Конечно. Мы были уменьшены до теперешнего размера с помощью приборов центра. А теперь окончательная минимизация будет проведена мной.

Калныня пробормотала:

— И это одна из причин, по которой мы должны, насколько возможно, беречь наши микроплазменные двигатели.

Моррисон переводил взгляд то на одного собеседника, то на другого.

— У нас на борту действительно имеется достаточно энергии для продолжения минимизации? У меня сложилось впечатление, что большое количество энергии требуется для...

— Альберт, — перебила Баранова, — в том случае, если бы гравитация подверглась квантизации, нам понадобилось бы такое же огромное количество энергии, чтобы уменьшить массу наполовину, независимо от начального значения. Одинаковая энергия требуется для уменьшения в два раза массы мыши и массы слона. Но гравитация не подвержена квантизации, как не подвержено ей и уменьшение веса. Следовательно, энергия, необходимая для уменьшения массы, растет в зависимости от величины уменьшения. Сейчас наша масса настолько мала, что дальнейших затрат энергии потребуется совсем немного.

Моррисон возразил:

— Но до сих пор вы ни разу не уменьшали на такую величину тело размером с наш корабль. Вы занимаетесь экстраполяцией объектов совсем другого масштаба. («Они не с ребенком разговаривают, — сердито подумал он, — я такой же, как они».)

— Да, — согласилась Баранова. — Но мы надеемся, что экстраполяция пройдет, как обычно, без неожиданных сюрпризов. В любом случае, мы живем во Вселенной, которая постоянно преподносит нам неожиданности. И ничего с этим не поделаешь.

— Но если что-то пойдет не так, все мы погибнем.

— А вы не знали этого? — спокойно спросила Баранова. — Вы решились испытать все трудности нашего фантастического путешествия только для того, чтобы почувствовать удовольствие от их преодоления? Не только мы вовлечены в это. Если что-нибудь случится и энергия минимизации будет освобождена, она уничтожит не только нас, она может в какой-то мере повредить Гроту. Уверена, что большинство из тех, кто не подвергался минимизации, сейчас с замиранием сердца думают: а уцелеем ли мы при взрыве? Видите, Альберт, даже те, кто не подвергается риску минимизации, в безопасности не находятся.

Дежнев повернулся к ним и скривился в усмешке. Моррисон заметил, что один из верхних коренных зубов был вставным и явно отличался по цвету от остальных, имеющих желтоватый оттенок.

— Друзья мои, — сказал Дежнев, — постарайтесь сконцентрироваться на мысли, что даже если что-то произойдет, вы никогда об этом не узнаете. Мой отец любил говорить: «Уже если суждено умереть, единственное, о чем можно просить, это о быстрой и неожиданной смерти».

Моррисон заметил:

— То же самое говорил Юлий Цезарь.

Дежнев согласился:

— Да, но у нас-то не будет времени сказать: «И ты, Брут...»

— Мы не погибнем, — резко вставил Конев. — Глупо говорить об этом. Расчеты абсолютно верны.

— Ах, — вздохнул Дежнев. — Были времена, когда люди полагались на защиту Бога, теперь нам остается полагаться только на правильность расчетов.

— Не смешно, — выдавил Конев.

— А я и не хотел быть смешным, Юрий.

— Наташа, они там, в центре, готовы продолжать эксперимент.

— Тогда хватит размышлений. Продолжаем.

Моррисон плотно вжался в сиденье, подготавливая себя к главному. Но ничего не почувствовал, однако заметил, что круг, четко видимый ранее, становится все более размытым и словно медленно удаляется.. Наконец он пропал.

— Мы движемся? — машинально спросил он. Это был вопрос, от которого он не мог удержаться, несмотря на то, что ответ был ясен.

— Да, — сказала Калныня, — и при этом не тратим энергии, не пробиваемся сквозь молекулы воды. Внутри иглы нас несет поток, который приводится в движение давлением цилиндра шприца.

Моррисон считал про себя. Так ему лучше удавалось занять свои мысли, чем следить за секундной стрелкой часов.

Досчитав до ста, он спросил:

— Сколько времени нужно для этого?

— Нужно для чего? — переспросила Калныня.

— Для того, чтобы попасть в ток крови? — ответил Дежнев. — Несколько минут. Они перемещают нас очень медленно на случай возникновения микроволнений среды. Как говорил мой отец: «Тише едешь — дальше будешь!»

— Мы все еще подвергаемся минимизации? — со вздохом спросил Моррисон.

Стоя за ним, Баранова ответила:

— Нет, мы уже уменьшились до клеточного уровня. Этого достаточно.

Моррисон весьма удивился, заметив, что его бьет дрожь. После всего, что произошло, появилось столько нового для обдумывания, что для страха просто не осталось места. Страха не было. Во всяком случае, острого. Тем не менее, он продолжал дрожать.