Засада. Спецназ 1941 года - Сергей Пивень

— Хорошо. Будьте здесь и никуда не отходите. Я попытаюсь отыскать группенфюрера. Будем выбираться все вместе.

Черняк сорвался с места и ринулся ползком к голове колонны. Пулеметы продолжали стрелять, но уже не так хлестко, как поначалу.

Возле одного из грузовиков капитан задержался. Вокруг лежали трупы солдат, на земле в беспорядке валялось оружие. Но внимание капитана привлекло другое. Привалившись спиной к заднему колесу грузовика и обхватив голову руками, на земле сидел одетый в гражданскую одежду человек. «Контузия», — понял Черняк, подползая ближе. Голова человека была опущена вниз, разглядеть лицо было невозможно. Капитан тронул его за одежду, слегка тряхнув рукав пиджака. Человек медленно поднял голову.

«Золенберг!.. Контужен!..»

Капитан огляделся по сторонам. Он мог убить группенфюрера прямо сейчас, но тогда у него у самого не будет шанса выбраться из этой передряги. Справа и слева, стреляя по партизанам, на земле лежали немецкие солдаты, которые, безусловно, заметили его. В случае выстрела они не дадут ему уйти. Черняк решил действовать иначе.

— Господин группенфюрер, вы слышите меня?.. Слышите?..

Золенберг осоловевшими глазами смотрел прямо перед собой, ничего не понимая. Сразу же после взрыва его отбросило к борту грузовика, откуда он только и смог что доползти до заднего колеса машины и там укрыться. В ушах стояла тишина, голова раскалывалась от боли. До него долетали лишь отдельные слова и отзвуки идущего вокруг боя.

— Ползти сможете?.. Я вытащу вас отсюда!.. Только нужно ползти!..

Группенфюрер слегка кивнул головой.

— Ползите вперед, я за вами… — Капитан взял группенфюрера под руку и положил его на землю лицом по направлению движения. Золенберг медленно пополз в указанном направлении.

Черняк сделал вид, что прицелился, потом выстрелил, забирая немного вверх. Заметил, как один из солдат смотрит на него.

— Что смотришь!.. Русские наступают, стреляй, черт бы тебя побрал, если хочешь выжить и домой вернуться!..

— Откуда здесь русские, господин гауптман? — загоняя патрон в патронник, спросил солдат, на которого он орал.

— Партизаны это, вот кто! — отрезал Черняк, для наглядности выстрелив еще раз в сторону леса. — Всем держать оборону!.. — крикнул он, а потом пополз за Золенбергом.

Стелющийся по земле дым резал глаза, проникал в легкие, вызывая непрерывный кашель. Черняк приблизился к Золенбергу вплотную. Тот немного пришел в себя, смотрел уже осмысленно.

— Быстрее, господин группенфюрер!.. Я знаю укрытие. Там мы переждем нападение.

Черняк огляделся — до его окопа нужно было ползти еще метров двадцать. Там он сможет незаметно ликвидировать эсэсовца. И при этом никто ему не сможет помешать.

— Кто вы? — спросил Золенберг.

— Офицер, выполняющий свой долг… Сейчас важно только одно, господин группенфюрер — выжить. Я обеспечиваю вашу безопасность. — Черняк кивнул в сторону своего укрытия. — Ползите туда, там окоп. В нем и спрячетесь.

Золенберг быстро пополз вперед, за ним, не отставая, капитан. Вскоре оба свалились в черную нишу, вырытую в земле. Пули и осколки свистели теперь где-то сверху.

— У вас есть оружие, господин группенфюрер? — тяжело дыша, спросил Черняк.

— Да, пистолет.

— Покажите.

Золенберг достал из кармана «парабеллум». Капитан высунулся из окопа и посмотрел по сторонам. Бой шел уже возле грузовиков. «Значит, скоро все закончится», — подумал Черняк, присел и привалился к стенке окопа. Посмотрев на группенфюрера, сказал:

— Вам может понадобиться оружие. Похоже, русских слишком много… Пистолет исправен?

— Должен быть в порядке… Правда, я давно из него не стрелял.

— Дайте я посмотрю…

Золенберг протянул пистолет капитану. Тот молча взял его, проверил обойму, передернул затвор.

— Что это за место? — спросил группенфюрер, осматриваясь по сторонам. Он смерил Черняка придирчивым взглядом.

— Это окоп пулеметчика. Видимо, когда мы наступали в июне, у русских здесь была линия обороны. Видите, господин группенфюрер, на земле лежат гильзы, посмотрите.

Золенберг наклонил голову, пытаясь рассмотреть дно окопа. Черняк только этого и ждал. Он резко размахнулся и ударил группенфюрера рукояткой «парабеллума» по затылку. Тот рухнул лицом вниз и затих. Капитан перевернул его на спину и пощупал пульс — сердце эсэсовца билось. Значит, силу удара он рассчитал правильно. По его прикидкам, Золенберг должен был прийти в сознание минут через пять-десять.

Убитых партизан было двадцать два человека — такую цифру назвал Черняку командир партизан Батюк, когда бой был окончен и оба стояли возле окопа, где лежал эсэсовец. Им предстояло обсудить, что делать дальше.

— Пленные есть? — спросил капитан. В его голове созрел план, который мог сработать только при определенных условиях. Все зависело от того, какой ответ даст Батюк.

— Пять человек. Это целые, но есть еще раненые.

— А у нас сколько ранено?

— Десять. Из них четверо — тяжело.

Подбежал запыхавшийся Журбин. Лицо его было покрыто частицами земли, маскхалат в некоторых местах был порван.

— Цел, старшина!..

— А что мне будет, командир!.. Настрелялся вдоволь!.. Да и в рукопашной с одним немцем пришлось повозиться. Маскхалат вот только, сволочь, мне испортил…

— А где Колодин? Живой?..

— Жив… Позвать?

— Не надо пока… Потери в нашей группе есть?

— Три человека, командир: Воронов, Стельнов и Минько. Двое ранены — Николаев и Грищук.

— Из немцев кто-нибудь ушел?..

Батюк отрицательно покачал головой.

— Ринулись было три солдата по полю, но наши догнали и прикончили.

— Это точно?

— Точнее некуда… — утвердительно ответил Батюк. — Я лично проверил.

Черняк бросил на него одобрительный взгляд:

— Тогда определимся так. Ты забираешь тела погибших, наших раненых и быстро уходишь со своими бойцами к себе на базу… По-моему, два грузовика не пострадали при нападении. Вот бери их и уезжай… Бросишь потом где-нибудь в лесу… И погибших похоронишь.

— А с пленными немцами что делать?

— Оставишь их мне. Я сам с ними разберусь… Давай не тяни время, уезжай. Дальше наши дела…

Батюк понимающе кивнул. Свое дело он сделал. Видимо, у Лесовика была своя часть задания, в которую он никого не хотел посвящать. Это было логично.

— Да… погоди. Пленных немцев передашь Колодину… — добавил Черняк. Потом, повернувшись к старшине, сказал: — Раненых фашистов брать нам некуда. Поэтому придется их ликвидировать… Все понятно, старшина?..

— Понял, командир. Все яснее ясного…

— И проверь, чтобы никого из них немецкие доктора потом с того света не вытащили. Нам свидетели ни к чему.

— Конечно… Тех пятерых, кто уцелел, тоже… того?..

— Ни в коем случае. Ты занимайся ранеными, а их пусть приведет сюда Колодин. Да по-быстрому…

Когда Батюк и старшина ушли, капитан спрыгнул в окоп, наклонился над Золенбергом и принялся легонько бить его по щекам, стремясь привести эсэсовца в чувство. Так продолжалось с минуту, потом группенфюрер с трудом открыл глаза, посмотрел затуманенным взглядом на Черняка. Капитан видел: смотрел эсэсовец пристально, вспоминая события, которые привели его в этот окоп, а потом заставили потерять сознание. Вскоре по расширившимся от удивления зрачкам глаз Черняк понял, что группенфюрер все вспомнил.

— Вы… Вы!.. — попытался он было дернуться, но капитан придавил его коленом к земле. Направив на Золенберга пистолет, Черняк спокойным, но в то же время твердым голосом сказал:

— Если вам дорога жизнь, группенфюрер, то лежите тихо и не дергайтесь!.. У меня есть приказ не оставлять вас в живых!.. Так что раздумывать я не буду!..

У Золенберга от ярости и удивления вздулись на виске вены, на лбу выступили капельки пота. Нервным голосом, не могущим скрыть охватившее его волнение, он затараторил:

— Я не понимаю!.. Может быть, вы объясните мне, что здесь…

— Понимать здесь нечего… — прервал его Черняк. — Просто вы захвачены в плен. Надеюсь, теперь вы не будете задавать глупых и к тому же лишних в этой ситуации вопросов?.. А теперь раздевайтесь.

— Что?.. Что вы сказали?..

— Я сказал — раздевайтесь. И быстро, у нас мало времени.

Черняк ткнул группенфюрера пистолетом в грудь, показывая серьезность своих намерений.

— Ну же, пошевеливайтесь…

Золенберг принялся энергично стягивать с себя одежду и вскоре стоял на дне окопа в одном нижнем белье.

— Все снимайте… — приказал Черняк. — Да не бойтесь, убивать я вас не намерен. По крайней мере — пока… А дальше все будет зависеть от вас, господин группенфюрер…

Черняк блефовал. У него был приказ ликвидировать Золенберга, и приказ этот никто не отменял.