Суфии - Идрис Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так как суфизм есть нечто такое, что нужно не только осознать, но и пережить, сам по себе рассказ о Насреддине не может привести к полному озарению. С другой стороны, такой рассказ устанавливает особого рода связь между повседневной жизнью и трансмутацией сознания, чего ранее не удавалось достичь еще ни в одном литературном жанре.
«Тонкости» еще ни разу не переводились на западные языки полностью. Возможно, это объясняется тем, что человек, не имеющий отношения к суфизму, не может перевести их должным образом; кроме того, в отрыве от определенного контекста они теряют затрагивающий сущность импульс. Даже на Востоке этот сборник используют для целей обучения только посвященные суфии. Отдельные «шутки» этого сборника проложили себе путь в литературные произведения почти всех стран мира. Этот факт привлек к ним определенное внимание схоластической науки, видевшей в них пример распространения культурных влияний и аргументирующей с их помощью принципиальную идентичность юмора всех народов. Благодаря своему неувядаемому юмору эти истории доказали свою жизнеспособность, но этот фактор является второстепенным по сравнению с главным их предназначением: создать основу для истинно суфийского отношения к жизни и сделать возможным достижение суфийской реализации и мистического опыта.
«Легенда о Насреддине», прилагаемая к «Тонкостям» и датируемая, по меньшей мере, XIII в., касается некоторых причин введения этого персонажа. Воспрепятствовать распространению юмора невозможно; он способен проникать сквозь установившиеся образцы мышления, навязанные человечеству привычкой и шаблонами. Как совершенная система мышления Насреддин существует на столь многих уровнях, что его невозможно уничтожить. Доказательством этого может в какой-то мере служить тот факт, что такие разные и чуждые друг другу организации, как «Британское общество по распространению христианского знания» и Советское правительство использовали образ Насреддина в своих целях. Общество Содействия Христианскому Знанию опубликовало небольшое количество историй, выпустив книгу «Сказки о Ходже», а русские (наверное, по принципу «если не можешь победить их – присоединись к ним») создали о нем фильм, названный «Похождения Насреддина». Даже греки, мало что перенявшие от турок, считают его частью своего культурного наследия. Гражданские власти Турции через свой департамент информации опубликовали избранные метафизические шутки, приписываемые этому мнимому мусульманскому священнослужителю, который является прообразом суфийского мистика. И все же дервишеские ордена были запрещены законом в республиканской Турции.
В действительности никто не знает, кем был Насреддин, где и когда он жил, и это естественно, так как основной целью было создание образа, неподвластного времени, который к тому же невозможно охарактеризовать. В данном случае для суфиев важен не человек, а послание. Все это не помешало людям снабдить Насреддина не только фальшивым жизнеописанием, но и гробницей. Ученые, в борьбе против педантизма которых Насреддин так часто выходит победителем в своих историях, даже предприняли попытку детально разобрать «Тонкости» в поисках соответствующего биографического материала. Одно из этих «открытий», несомненно, согрело бы сердце самого Насреддина. Ссылаясь на слова Насреддина о том, что он живет в этом мире вниз головой, один ученый делает вывод, что мнимую дату смерти Насреддина, высеченную на его «надгробном камне» следует читать не как 386, а как 683. Другой профессор чувствует, что если правильно переставить арабские цифры этой даты, они скорее дадут число 274. Он совершенно серьезно пишет, что дервиш, к которому он обратился за помощью по этому вопросу, «…попросту сказал: “А почему бы не поместить в чернильницу паука, а потом вытащить его и посмотреть, какие следы он оставит. Это может указать на правильную дату или показать что-нибудь еще”».
В действительности 386 означает 300+80+6. Подставляя вместо полученных цифр арабские буквы, мы получим Ш,У,Ф, что дает слово ШаУаФ – «заставлять кого-нибудь смотреть; показывать что-либо». Как и сказал дервиш, паук и в самом деле кое-что «показал».
Если подойти максимально беспристрастно к некоторым классическим насреддиновским историям, почти сразу станет ясно, что схоластика – это последнее, с чем суфий может смириться.
Перевозя некоего педанта через бурную реку, Насреддин сказал что-то, что резануло тому слух своей неграмотностью.
– Ты что же, никогда не изучал грамматику? – спросил ученый.
– Нет, – ответил Насреддин.
– Ты зря потратил полжизни, – заметил ему ученый. Через несколько минут Насреддин обратился к своему пассажиру:
– Учился ли ты когда-нибудь плавать?
– Нет, а что?
– Ты зря потратил всю жизнь – мы тонем!
В этой истории подчеркивается, что суфизм как практическая деятельность отрицает возможность достижения истины с помощью формального интеллекта и применимость шаблонного мышления, которым пользуются в знакомом мире, к истинной реальности, относящейся к иному измерению.
Данная мысль еще более выпукло выражена в анекдоте, действие которого происходит в чайхане (суфийский термин, обозначающий место встречи дервишей).
В чайхану вошел монах и заявил:
«Мой учитель велел мне возвестить, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливость, не будут так же нетерпимо относиться к ней, как и те, кто в действительности испытал ее».
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал: «А мой учитель учил меня, что никто не должен возмущаться несправедливостью, пока не убедится, что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!»
Насреддин, в качестве суфийского учителя, часто применяет дервишескую технику, беря на себя роль непосвященного человека, чтобы высветить истину. В известном анекдоте, отрицающем поверхностную веру в причинно-следственную связь, он становится жертвой: Насреддин однажды шел по узкому переулку, как вдруг с крыши дома упал какой-то человек и свалился ему прямо на голову. С этим человеком ничего не случилось, но мулла попал в больницу.
– Какой урок вы извлекли из этого происшествия, мастер? – спросил один из его учеников.
– Избегай веры в неизбежность, даже если причина и следствие кажутся неизбежно взаимосвязанными! Избегай теоретических вопросов, вроде: «Сломает ли человек себе шею, если упадет с крыши? Как видишь, упал он, а шея сломана у меня!»
Поскольку обычный человек мыслит по тем или иным шаблонам и не способен видеть вещи с иных точек зрения, большая часть смысла жизни остается для него
