Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

Привлёкший внимание Араса пропускной пункт внутреннего города, казавшийся при далеком взгляде из окон Верховной таким стойким и надежным, вблизи имел довольно потрепанный, но отчего-то, на редкость самодовольный вид.

Замученные потоком все пребывающих путешественников, стражники при первой же возможности поспешили воспользоваться молчаливым разрешением ответственного за их ворота, расселись кто где и принялись с остервенением поглощать остывший обед. Старый прядильщик, так удачно покинувший их еще два часа назад, не пожелал делить трапезу с простыми солдатами и удалился на поиски чего-то более съедобного, чем лишь несказанно обрадовал, предоставив стражникам отличную возможность расслабиться и как следует обсудить их неожиданную удачу.

Главные ворота удалось захлопнуть как раз вовремя. После целой толпы чужестранных гостей, создававших разноголосый и невнятный гомон различных языков и наречий, в небольшом отдалении, шли, сбившиеся в кучу, боривальцы. В глазах стражников, двуликие представляли собой невыгодный и чересчур хлопотный табун нежданных гостей. Потому, решивший передохнуть пост, единодушно сошелся во мнении, что боривальцы вполне могут чуть-чуть подождать, а вот еда и дележка кошеля — нет.

Как бы сильно не утомляли стражников богатые гости города, хлынувшие, будто бы на зло, именно через их главные ворота, жаловаться на удачу не приходилось. Все эти разодетые чужестранные господа вполне могли с комфортом прогуляться до любых других ворот и им бы не пришлось стоять в бесконечной, еле ползущей очереди, становясь все капризнее, злее и раздражительнее с каждой новой минутой промедления, но этого не произошло. За то случилось кое-что другое, благодаря чему набитый под завязку кошель с монетами оказался в руках троих стражников, так удачно оставшихся без присмотра ответственного прядильщика.

— Ну, Карл, развязывай, пора уже выяснить, чем нас одарила Хозяйка Свечей за все наши труды! — весело потребовал грузный стражник с раскрасневшимся от жары лицом, предварительно влезший на высокий табурет, чтобы проверить не возвращается ли обратно их молчаливый начальник.

— Ох и тяжел, может и золотые найдутся? — мечтательно предположил Карл, ощупывая, расшитый мелким бисером кошель. — А ты пока придумай, как получше оформить, шуттанца я этого сразу узнал, в прошлом году приезжал в Корду, посол он важный, так и запиши, а вот кто была его спутница…

— Так тоже, наверное, шуттанка, раз с ним прибыла. Видели ее платье? Да за те деньги, что оно стоит, можно месяц в трактире гулять и еще останется, — подал голос третий стражник, раскачивавшийся на стуле, опершись для удобства локтем о камень чистых помыслов. — Эх, если бы не этот дырявый булыжник, не видать бы нам денежек!

— Да нет, не похожа она на шуттанку, пусть и говорит, чудовищно коверкая слова, — отмахнулся толстый стражник. — Так что там, Карл? Не зря мы их пропустили?

— Ох не зря, — с волнением в голосе объявил Карл, бережно перебирая трясущимися пальцами содержимое кошеля. — Золотые, целый кошель золотых, да эта обморочная госпожа бросила нам целое состояние, лишь бы не стоять в душной очереди с остальными и не совать свою белую ручку в нутро безобидного камня!

Восторгу молодого стражника не было предела. Его напарник, чуть не снесший на радостях обогативший их камень, дико рассмеялся и замолотил по воздуху руками, а вот толстяк, напротив, сдвинул кустистые брови и начал нервно грызть кончик перьевой ручки, отодвигая от себя чернильницу и большую книгу учета гостей внутреннего города, в которой только что, чуть не вывел фальшивую запись о щедрой парочке чужестранцев.

Глава 6.2 Главные ворота

— А ведь и правда, нервной госпоже очень хотелось покинуть очередь поскорее. Она всячески выказывала свое недовольство промедлением и старательно выводила из себя окружающих, но тем не менее, так и не отправилась к другим воротам. И это несмотря на то, что Карл совершенно ясно дал понять шуттанцу, что возле остальных пропускных пунктов очереди, по сравнению с нашим, почти нет. Кроме того, она даже не пыталась развлекать себя рассматриванием видов с вершины лестницы и не проявила ни малейшего интереса к стенам внутреннего города. Старинные камни, скрепленные корнями и ветвями живого дерева, притягивают всех, кто не привык к такому необычному зрелищу за долгие годы жизни в Корде, а она даже не коснулась стены рукой, как это делали все остальные. Неслыханное безразличие для чужестранной гостьи! Похоже, куда сильнее ее заботила именно проверка. Она чуть не просверлила своим напряженным взглядом в камне чистых помыслов еще одну дыру, а вот вся красота Корды и болтовня об увеселительных мероприятиях ее совсем не занимали. Богатая госпожа была явно чем-то сильно обеспокоена, да и шуттанец поглядывал на нее с тревогой, — размеренно поделился своими четко выстроенными умозаключениями раскрасневшийся стражник, а затем добавил визгливым голосом после минутной заминки: — Кого мы вообще пропустили в самое сердце Корды?!

Выпалив свой неожиданный вопрос, заставивший остальных стражников прекратить радостно дожевывать остатки обеда, толстяк резво вскочил на стул и стал старательно вглядываться в плотную толпу, начинавшуюся сразу за чертой пропускного пункта. Разумеется, красивой женщины в ярком платье, ушедшей под руку с шуттанцем, уже и след простыл.

— Ох и завернул ты, Кори! Да разве может такая трепетная госпожа с добрым сердцем оказаться преступницей? Она же не какая-нибудь дикая двуликая, прибывшая в Корду с безумной мыслью о срыве праздника или для учинения обычных боривальских беспорядков. Разве ты не заметил какие у нее прекрасные, честные глаза, а голос, какой мелодичный голос, в жизни такого не слышал, — мечтательно вспомнил стражник, сидящий в обнимку с камнем. Он с нежностью глядел на туго набитый кошель, треть которого совсем скоро перекочует в его пустой карман, и представлял себе самые радужные картины ближайшего безбедного будущего.

— Не будь таким наивным простаком, Дуайт! Сам посуди, станет кто-то в здравом уме швыряться золотыми просто так, если не задумал чего дурного? Да за те деньги, что она оставила нам в уплату свободного прохода за стены внутренней Корды, ее бы пол ордена Опаленных на закорках довезла, хоть от самого подножья лестницы, — продолжал кипятиться Кори, сверля подозрительный кошель недобрым взглядом и отпихивая от себя книгу учета гостей, как можно дальше, словно боясь ненароком записать хоть букву, способную изобличить их преступный обман.

— Запиши тогда, что пропустили мы с шуттанским послом не шуттанку, а госпожу со знаком гильдии валарданских мастеров и что прошла она проверку камнем без всяких нареканий, — серьезно посоветовал Карл, до которого тоже начала доходить вся странность ситуации. — А ведь и шуттанец не коснулся камня! Заливался, как соловей, шутил, все расспрашивал о празднике, пока его спутница не объявила, что ей дурно и не бросила нам свой кошель, проходя мимо… Дуайт, они ведь так и не притронулись к камню?

— И то верно, перед ними оставалась всего пара человек… Кори дело говорит, шуттанец действительно поглядывал на госпожу с опаской, только я тогда подумал, что он беспокоится, как бы с ней припадок от жары не случился, но теперь мне кажется, что все с этими двоими было не так просто. Камень по дуге обошли, — тихим обреченным голосом подтвердил опасения Карла Дуайт.

— Мы их пропустили, золото взяли, а прядильщик скоро вернется и чего доброго начнет расспрашивать о тех, кого мы вписали в книгу, пока его не было, — предположил самое худшее Карл, нервно поправляя воротник мундира, ставший слишком тесным после слов Дуайта.

— Решено, не было здесь никаких шуттанцев — ни послов, ни женщин! Раз проверку камнем не проходили, то и в книгу записывать нечего, а золото… Лучше спрятать кошель до прихода ответственного, не то начнет еще вопросами сыпать и раскопает все до последней нити, а мне, ох как не хочется в темницу. Радикулит и годы уже не те, — решительно высказался Кори, как самый опытный и бывалый из всех троих.