Ты избран - Ростислав Кот

оловянные глазки на сияние голографического экрана и стояли в соответствии с утверждённой схемой расположения охраны, демонстративно держа руки у нижней части живота – чтобы, в случае чего, было удобно мгновенно откинуть полу пиджака, скрывающую оружие…

Вот уже и покорёженный значок взломанной шифропечати Лаха выпрыгнул из моей карточки в светящееся информационное поле над пирамидкой управления… Последняя команда: «Документ зарегистрирован». Ну, теперь держись…

Басута, жмурясь от головной боли, наконец, набрал приветствие и его пирамидка засветилась… Если бы всё было по-честному, сейчас была бы его очередь что-то делать с документом – визировать, назначать исполнителей, набрасывать стандартный унизительный ответ… На мой экран он так и не взглянул. Я постарался незаметно перевести дух. И даже надежда появилась: «А вдруг пронесёт?» Действительно, почему бы не пронесло меня, наглого агента адвослужбы, который обвёл вокруг пальца Председателя правительства собственной колонии… Ведь не враг же он своему народу, господин Председатель-то, в конце концов… И колонии родной…

«Ха-Ха! Стоп! – подумал я в приступе самоиронии. – Эдак меня в ту же дискуссию о любви сейчас затянет…»

– Так… – озадаченно пробормотал Басута.

– Так… – тон Председателя Кондуктории едва заметно изменился. Басута сосредоточенно вчитывался в текст, чёрными бисеринками висящий у белой грани его проектора. По-моему, в тот момент он уже понял, что произошло… Но по инерции всё ещё отказывался этому верить. Стап тоже внезапно умолк.

– Я же говорил, что подобной утечки давно следовало ожидать… – через полминуты подавленно пробормотал пресс-секретарь.

Басута зыркнул на него так, что тот язык, наверное, проглотил.

На длинной шее Председателя Кондуктории вверх-вниз заходил кадык. Я буквально видел, как с него слетел хмель. Нервно дёрнув пальцами, он ещё раз быстро проверил заголовок только что зарегистрированного документа. А подписи Космодрома-то на нём не было…

– Так… – сосредоточенно повторил Басута.

Председатель Кондуктории сидел и смешно морщил свой высокий красивый лоб.

– Так это что, самодеятельность? – как-то буднично спросил он, рассеянно глядя по сторонам.

– Это важная, срочная информация для правительственной сети и… – начал было я, но договорить не успел.

Басута сделал охраннику едва заметный знак и меня сзади чем-то ударили по голове. Весь мир вдруг стал каким-то большим и звонким, тумба с интерфейсной пирамидкой поехала у меня из рук…

– Министра безопасности сюда, быстро! – услышал я голос Басуты, падая на пол.

В себя я приходил очень медленно. Этому заметно мешало то, что меня продолжали избивать. Удары в живот тупой болью отдавались во всём теле.

– А ну прекратить! – ломающимся противным голоском крикнул кто-то. – И так уже напортачили! Ну почему все такие тупоголовые?!

А, вот это кто! По голосу я узнал господина Шеша, министра безопасности правительства Кондуктории. Пренеприятнейший тип – маленький, тощенький, глазки бегают, нос крючком… Да ещё и голос тонкий, противный и словно блеющий, как у козлёночка… Но когда он говорит – словно гипнотизирует тебя своей аурой мудрого, знающего своё дело человека. Стоишь, слушаешь. Но как скроется за углом – морок рассеивается, начинаешь плеваться. Правда, сегодня министр безопасности Кондуктории не пытался своим мутноватым взглядом вогнать в меня расположение к своей персоне…

– Поторопились, коллега, – в голосе Шеша слышались визгливые интонации.

Кому это он, интересно, выговаривает? Уж не самому ли Басуте?

– Нужно было дать ему возможность защищаться! – Шеш возмущался тем, что окружающие не понимают таких очевидных для него вещей. – Может, хоть пальбу бы открыл из своего пистолета! Тогда всё к попытке мятежа свелось бы! Эх!

– Ну да! – задумавшись и замерев на секунду, как он частенько делал на моей памяти, Шеш уверенно закончил:

– И тогда зарегистрированная им информация получила бы альтернативное объяснение, более приемлемое для нас… Но вы, болваны! Вы всё испортили!

Тут, судя по звуку, кому-то сильно дали в ухо…

– Но всё равно это когда-нибудь просочилось бы, – с осторожной скорбью в голосе попытался утешить всех пресс-секретарь. – Не сейчас, так через год, через два…

«А ведь он сегодня уже дважды при мне проговорился», – машинально отметил я.

– Уберите отсюда, наконец, этого придурка! – неожиданно взорвался Басута.

Из лежачего положения мне всё виделось перевёрнутым – я увидел, как пресс-секретарь полетел с набором высоты куда-то в сторону, сметая стулья, которые падали почему-то вверх, забавно нарушая интуитивное восприятие законов физики. Затем я увидел модные лакированные туфли Председателя Кондуктории, чьи острые носки замерли у самого моего носа. Простояв секунду, Басута с чувством ударил меня ногой под дых. Хорошо ударил – почти без замаха, но точно и сильно.

«А ведь так и не договорили про любовь», – я корчился на полу, почти теряя сознание, но меня разбирал смех…

Второй мост

Второй мост – это не просто свершение, достойное зрелого человека. Твой Второй мост – это когда ты, сделав что-то важное, вдруг понимаешь, что обречён продолжать… Понимаешь и с опозданием пытаешься решить – готов ли ты к этому… Но мост уже проскочил под колёсами – и Шоссе ведёт тебя дальше…

Кдалл, бродячий философ с планеты Имллт, «Дневник, который я никому не покажу», св. I, стр. 57

– Ну что, – спросил старший охранник хриплым голосом, – Покончил с собой, застрелился? Или не справился с машиной?

– Да, лучше авария, – услышал я над собой козлиный голосок Шеша. – Вёз важную новость, очень торопился. Возможно, уснул за рулём…

– Первый мост?

– Лучше Второй. Там удобнее. Река поглубже. И лишних глаз поменьше.

– Но туда четыреста семьдесят километров пилить…

Они говорили, стоя рядом со мной. И рассуждали так, словно меня уже не было в живых.

– Три часа, если поднажать. Ну, три с половиной… – голос Шеша противно вибрировал. – И по времени как раз сходится…

Почему я только сейчас заметил, что он к тому же ещё и картавит?

– Ночь. Дождь. Торопился, отключил автопилот… – наставлял моих убийц министр безопасности Кондуктории. – Уснул за рулём. Наши соболезнования. Всё понятно?

– Только не перемудрите, – сказал им всем Басута, словно подводя итог.

Оказывается, моими проводами в последний путь руководил лично Председатель Кондуктории…

Меня опять поволокли по полу. Потом по лестнице. Хорошо хоть, что колония у нас маленькая и в правительственном здании только два этажа…

На улице уже стемнело. А на закрытой стоянке для особо важных персон, спрятанной под широким, искусно сделанным из высокотехнологичных материалов навесом, и вовсе было ничего не разглядеть: редкие лампы на внутреннем дворе главного здания Кондуктории не справлялись с сырыми сумерками. От улицы стоянку загораживал высокий забор. И никто из посторонних не видел, как меня загрузили в мою же машину – словно тюк. Хотя на стоянку дождь не сыпался, площадка почему-то была покрыта мокрой грязью. Моя куртка и брюки в момент пропитались этой гадостью.