Лицом к лицу - Александр Николаевич Кутатели

партии. Заметив в ком-нибудь намерение оттеснить его на второй план, Жордания не отказывался ни от каких средств, использовал все возможности, весь свой авторитет, чтобы испортить в партийных кругах репутацию соперника, посадить его «на свое место».

Политические единомышленники называли Жордания «великим демократом» и «великим социалистом». Однако в течение всей своей политической деятельности и в особенности в период кратковременного господства меньшевиков в Грузии он являлся орудием гонителей истинных демократов.

— Ной Николаевич, — обратился к Жордания Еленин, — такие мероприятия, как объявление мобилизации в нынешних условиях, а в особенности разоружение эшелонов, мне кажется, могут вызвать крупные беспорядки.

Жордания пожал плечами.

— Беспорядки произойдут в том случае, — раздраженно ответил он, — если мы не проведем мобилизации и не разоружим солдат, собравшихся на триста третьей версте… Сами подумайте — как можем мы без оружия воевать с турками, которые уже вплотную подошли к нашим границам?..

— Нет, с мобилизацией я, пожалуй, согласен, — замялся Еленин, — но вот насильственное разоружение солдат, мне кажется, приведет к кровопролитию, повлечет большие жертвы.

— Не беспокойтесь, — еще с большим раздражением ответил Жордания. — Я знаю, что вы, Арцивадзе и прочие ваши единомышленники настроены против мобилизации и против разоружения эшелонов, на которые стараются опереться наши большевики. Вы скорее согласились бы — и чего доброго, потребуете этого, — чтобы закавказская демократия сама разоружилась и передала власть большевикам. Нет, пришло время, когда мы сами должны позаботиться о себе. Мы не можем допустить большевистской анархии. Мы не допустим господства черни, за которой по пятам следует реакция. А чтобы этого не случилось, мы должны создать надежную силу и вести твердую политику. Мы и мобилизацию проведем, и эшелоны разоружим. И сделаем все это без вашего участия… Избавим вас от ответственности, которой вы так боитесь!

— Ной Николаевич, — обратился к Жордания полковник Ахметелашвили, — эшелоны безусловно необходимо разоружить, но какие части используем мы для этого.

— Больших сил мы, конечно, выделить не можем. Но в то же время очень важно, чтобы отряд, которому будет поручено разоружение эшелонов, состоял из смелых, опытных людей. Для усиления отряда мы придадим ему бронепоезд, — ответил Жордания и тут же спросил: — А где наш герой Абхазава?

— Штаб-ротмистр Абхазава сейчас в Тифлисе, он командует отрядом добровольцев, — доложил Ахметелашвили.

— Вот и используйте его. Это офицер с большим боевым опытом.

2

Штаб-ротмистр Двенадцатого уланского полка Евгений Абхазава отличился на войне. Грудь его украшало множество орденов и медалей, в том числе четыре Георгиевских креста, полученных еще до производства в офицеры, Владимир и Анна с мечами и бантом, а на шее Станислав…

Он не принадлежал к той категории скороспелых офицеров, которые, окончив школу прапорщиков и проведя несколько месяцев на фронте, возвращались на родину с боевыми наградами. Он еще в довоенное время был призван в армию и начал службу солдатом. Во время войны за боевые отличия получил звание вахмистра, затем его направили, как имеющего среднее образование, в военное училище. В 1915 году на его погонах засияли две звездочки. Через год корнет Абхазава был произведен в поручики, а в Грузию вернулся уже штаб-ротмистром.

Абхазава очень гордился своим чином и наградами. На родине его встретили с большим почетом и назвали героем мировой войны. Его постоянно окружали многочисленные молодые почитатели, старавшиеся во всем подражать своему кумиру. Они восторгались и красивым овалом его лица, и носом с едва заметной горбинкой, и лихо закрученными кверху усами. Но беда, если кто-нибудь начинал ему перечить. В гневе он доходил до исступления, и тогда его беспечно улыбающиеся глаза становились глазами зверя, готового броситься на добычу.

Абхазава обычно ходил в гимнастерке, перетянутой белым поясом, вытканным серебром, в синих галифе с белыми кантами и в высоких лакированных сапогах со шпорами. Голову его украшала небрежно надетая фуражка с белым верхом и голубым околышем. Серебряная кавказская сабля с рукояткой в виде змеиной головы и с георгиевским темляком дополняла его наряд. А в парадной форме, со всяким серебряным шитьем и побрякушками, штаб-ротмистра 12-го уланского полка Евгения Абхазава не узнала бы и родная мать.

Жил Абхазава в гостинице «Ной» на Плехановском проспекте. Хозяин ее, Ной Сихарулидзе, очень гордился своим боевым земляком. Он открыл ему широкий кредит в своем ресторане, считавшемся одним из лучших в Тифлисе. При ресторане был прекрасный оркестр, в котором играла на рояле красивая восемнадцатилетняя француженка — мадемуазель Буш. В ответ на многообещающие улыбки очаровательной пианистки Абхазава посылал ей букеты, вкладывая в них крупные кредитки. Все это очень огорчало молодого маленького, горбатого скрипача Яшу Зильбера. Он кусал свои полные губы, откидывал дрожащей и нежной, как у женщины, рукой волосы со лба и, избегая взгляда штаб-ротмистра, смотрел голубыми печальными глазами куда-то вдаль.

Отец же хорошенькой француженки, игравший в оркестре на виолончели, каждый раз, когда дочь его получала от штаб-ротмистра подарки, начинал еще усерднее водить смычком. Лицо старика озарялось блаженной улыбкой, и он уже не сетовал на судьбу за то, что ему, некогда известному профессору музыки, приходилось теперь скитаться по ресторанам, испытывать унижение, подбирая деньги, которые ему швыряли прямо в лицо всякие проходимцы и спекулянты, наглые, бездушные, ничего не понимавшие в музыке люди. Меньше жаловался теперь на свою судьбу и немец-гармонист Эдуард Дик. Он свистел, как соловей, и каждый раз встречал Абхазава маршем 12-го уланского полка, который разучил специально для почетного гостя.

Все официанты хорошо знали и неразлучного друга Абхазава ротмистра Эхвая. Отец ротмистра содержал буфет на одной из железнодорожных станций. Официанты дивились, как это сын буфетчика заслужил такую высокую награду, как георгиевский крест. Увидев же боевые награды, украшавшие грудь Абхазава, они пришли в восторг.

— Молодец Абхазава! — говорили молодые официанты. — Одним ударом сабли рассекает всадника вместе с конем. Пулю в пулю всаживает! А пьет как! А деньги как тратит! И тут никому спуску не дает!

Абхазава кутил почти ежедневно. Однако ни один счет им не оплачивался. Он был почетным жильцом гостиницы и желанным гостем в ресторане.

3

5 января 1918 года командир бронепоезда поручик Андгуладзе прибыл в Тифлис. Поставив бронепоезд в тупик, он отправился к штаб-ротмистру Абхазава.

Поручик Андгуладзе, человек невысокого роста, степенный, отличался миролюбивым характером.

Теперь ему совместно с штаб-ротмистром Абхазава поручалось разоружить эшелоны, следовавшие из Карса в сторону Баку. Зная заносчивый и вспыльчивый характер Абхазава, прибегавшего без крайней надобности к оружию, и худую славу, которой пользовался набранный им так называемый «партизанский отряд», поручик беспокоился за исход операции.

Андгуладзе постучал в дверь номера, занятого Абхазава. Доносившиеся из комнаты звон шпор и посвистывание прекратились.

— Да… Кто там? Войдите! — раздался