Дневники мотоциклиста - Данни Грек

– Всё случилось еще вчера, забыл? – продолжил я палатную дуэль остроумия и, понимая, что с утра не до шуток, тут же поправился. – Мне нужна твоя помощь, слышишь?

– Да, слышу, говори, – как будто уже подготовив листок с ручкой, чтобы записать, быстро ответил он.

Я не заставил себя ждать и сразу рассказал ему о больничных пожеланиях:

– Мне в больницу нужна сменная одежда и тапочки, так как мне придется провести здесь еще какое-то время.

– Ясно, в течение часа привезу, – без лишних расспросов ответил он. – Жди.

– Хорошо, – сказал я, нажав на кнопку отбоя.

Много слов в таких ситуациях наверно лишнее, и мы оба это понимали.

Я вернулся в палату, лег на кровать и стал медленно погружаться в сон, думая о том, что ждет меня завтра. Уже где-то вдалеке, слыша разговоры своих соседей, в моей голове был один единственный вопрос, даже не вопрос, а представление реакции, которая ждала меня дома.

Я представлял разговоры, которые, наверное, ждали бы каждого в моей ситуации.

Мы тебе говорили… Мы тебя предупреждали, но ты никогда никого не слушаешь… Посмотри, до чего доводят тебя твои игрушки… Когда ты уже повзрослеешь?!! Ну! Теперь-то ты доволен!?

Всё также, как и много лет назад, когда вместо того, чтобы заниматься плаваньем или танцами, я записался в секцию кик-боксинга, и не прошло и месяца, как мне сломали нос. Мама была с одной стороны очень расстроена, а с другой стороны рада, мечтая, что вдруг я передумаю и заброшу эти занятия, но я и не думал бросать. С каждой новой травмой у моих домашних вырабатывался иммунитет, так что даже обширное сотрясение мозга и неделя тошноты их уже не удивили. Но начало моих рвений было ужасным. А здесь новое занятие и новые проблемы со старыми выводами и старыми укорами. Меня разбудил телефонный звонок Олега, который уже стоял внизу с тренировочным костюмом и тапочками подмышкой.

– Да, – ответил я так же сонно, как Олег всего час назад.

– Мы внизу, ты на каком этаже?

– Не помню… меня положили в травматологию, – и, понимая, что хочу выйти из этого затхлого помещения, тут же добавил: – Лучше давай я сам спущусь.

– Хорошо, – услышал я в ответ бодрый голос Олега. И через мгновенье я уже выскочил из палаты.

Я направился в сторону лифта, и по дороге встретил вчерашнего доктора, который разговаривал с молоденькой медсестрой. Он что-то быстро ей сказал и пошел ко мне навстречу.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – улыбаясь, словно я его давнишний друг, спросил он, осматривая меня с ног до головы.

– Уже лучше, но всё равно не очень.

– Так, ты особо здесь не разгуливайся, лучше в палате полежи, а через час тебе начнут ставить капельницы и готовить к операции, – сказал он, бережно похлопывая меня по здоровому плечу.

– А когда будет операция? – уточнил я.

– Вечером, или ночью, – сказал он, словно это был поход в магазин. – Не переживай, всё сделаем в лучшем виде.

«Как же всё резко меняется, когда идешь на их условия… – думал я, смотря на служителя «бесплатной» медицины… – какие же они все лицемерные.

Они готовы стать самыми заботливыми и бережливыми, когда видят в тебе того человека, который вместо заселения в трехзвездочный отель готов доплатить, чтобы заселиться в пять звезд». Мое сравнение с отелями не просто так, ведь принципы взяты именно оттуда, пускай и неофициально. Никому не хочется болеть, быть немощным и беспомощным, когда можно это избежать, и мы готовы пойти на эти условия, добавляя несколько прожиточных минимумов в их черную копилку. Они вынуждают нас, ведь у них есть то, что надо нам, а у нас найдется то, что надо им, такая договорная круговая порука без срока давности, лишь коробки конфет сменили бумажки с российскими городами. Без этого ты будешь обычной папкой с номером дела и историей болезни, задвинутой в самый низ стола, потому что ты не сделал ничего, чтобы тебя положили наверх.

– Ну, если что, ты знаешь, где меня найти, – проговорил он, уже совершенно другим тоном нежели вчера, все так же похлопывая меня по плечу и скалясь своей искусственной улыбкой.

– Да, конечно, – состроив такую же гримасу, ответил я.

– Не стесняйся, если что, заходи, – добавил этот техник человеческих тел и, не смея себя задерживать, удалился в свой кабинет.

Я продолжил свой путь до лифта, у которого стояли несколько людей в халатах и домашних тапочках. Молча ожидая, когда он приедет, мы разглядывали друг друга, ставя свои диагнозы, но единственный правильный диагноз заключался в том, что мы здесь не по своей воле.

Но вдруг, сопровождаемые железным скрипом, двери открылись, и мы строгой шеренгой вошли в эту тесную коробку. Только здесь я увидел огромное зеркало, висящее на стене, из которого на меня смотрел молодой парень, в сопровождении уставших лиц. Его тело, с притянутой жестким бинтом рукой, скрытое майкой, отливало синим, а лицо отлично сочеталось с серыми стенами.

«Да, видок на пять с плюсом… и в таком виде показываться перед моими близкими просто нельзя…» – подумал я, надеясь на то, что завтра всё изменится.

Первый этаж раскинул перед нами все прелести вокзальной жизни, неотъемлемой частью которой мы стали тут же, стоило нам пересечь линию лифтовой шахты. Всё, так же как и там, за исключением лишь одного отличия – на вокзале не ходили люди в пижамах, халатах и тапочках. Гости этого здания походили на провожатых, стоявших на перроне, а больные, больные были похожи на туристов санатория, чья остановка была не место, а день. Кто-то стоял рядом с окном, а кто-то присел на лавочки, кто-то ходил медленным шагом, а кто-то держался за руки, но, несмотря на все это, все здесь были заняты одним, все разговаривали.

Я прошел по центру зала, выискивая из толпы присутствующих Олега и привлекая посторонние взгляды к своей туго перебинтованной персоне; увидел своих друзей. Олег с Яриком стояли рядом с входом, вглядываясь вглубь коридора, но, увидев меня, они сразу направились в мою сторону.

– Привет, экстремал, – махая мне рукой, выкрикнул Ярик, чье радостное лицо не могло не радовать.

– Привет, – улыбнулся я.

– Что говорят врачи? – поинтересовался Олег, передавая мне пакет, в котором скрывалось мое новое облачение.

– Вечером операция, будут вшивать мне лишние запчасти в тело, а в остальном, говорят, что все хорошо, – ловя взгляды своих друзей на перетянутом плече, пояснил я, породив тем самым еще больше вопросов.

– Какие еще запчасти? – заинтересовался Ярик.

– Пластину, чтобы держала мою ключицу, – сам особо не понимая, как это будет происходить, сказал я. – Был еще вариант с гипсом на сорок пять дней, но он не даёт никаких гарантий, – пояснил я свой выбор.

– Весело, – слегка задумавшись, ухмыльнулся Ярик.

– Пойдем лучше на улицу, – переводя тему предстоящей ночи, сказал я, указав на дверь. – Воздухом подышим.

Моим друзьям ничего не оставалось, как последовать за больным, и вскоре мы стояли рядом с парадной, вдыхая весенний воздух, принимая солнечные ванны. Они не стали меня поучать, наставлять на будущую жизнь, углубляться в расспросы. Они просто стояли рядом со мной, молча вглядываясь в горизонт.

– Завтра с утра меня забрать сможете? – разорвал я эту тишину.

– Конечно, сможем, – кивнул Олег.

Мы попрощались, и я вновь направился в комнату ожидания, не замечая этих пристальных взглядов с вопросами, что случилось с этим перебинтованным парнем в непонятном одеянии. Я проследовал по знакомому маршруту до палаты и улегся на кровать, отключил телефон, выключая с ним все мысли о предстоящих звонках и расспросах, и стал ждать, ждать и еще раз ждать.

Постояльцы моей обшарпанной комнаты что-то друг другу бурно рассказывали, споря и соглашаясь, но меня ровным счетом не волновал происходящий вокруг меня хаос. Меня волновало только одно, одна мысль и одно желание – это быстрее вырваться отсюда и забыть об этом месте, желательно навсегда.

Через полчаса вошла медсестра с капельницей и стойкой под неё. Молча поставив её рядом со мной, она быстрым наработанным движением проколола мне вену, в которую потихоньку начал вливаться коктейль из глюкозы и всяких медицинских растворов. Сказав мне, чтобы я лежал смирно, и как только жидкость закончится, позвал её, она удалилась.

Мне ничего не оставалось делать, как вновь подчиниться этому указанию, и я оставался неподвижным, смотря то на стеклянную колбу с жизненным эликсиром, то в окно с красивым видом весеннего МКАДА. И теперь всё в моей затуманенной голове начало вставать на свои места, и то, в чем я боялся себе признаться, становилось всё более понятным, и правомерным.

С нами всегда происходит то, что мы заслуживаем, и чтобы стать честнее с самим собой, надо пройти через многие испытания, а чтобы стать тверже, надо поломать себя в себе. Чтобы понять то, что на самом деле тебе нужно, тебе надо многое попробовать и делать свой выбор каждый день, ведь даже в магазине при покупке продуктов ты всё равно выбираешь. Выбор, вот проблема многих, а я свой выбор сделал, правда, тогда еще не понимая, к чему он меня приведет. Моё любопытство привело меня на этот этаж, с разговорами о болезнях и о том, что человек – это кроха в этом огромном мире. Мне нужно было оказаться между этого больного хаоса, чтобы понять нечто из главного в моей жизни, то, что я взял билет в один конец и уже сижу в своем кресле, пристегнутый всеми ремнями мнимой безопасности, а в иллюминатор видно, как убирают трап. Обратного пути для меня не было, ведь если бы я отступил, я был бы слаб, и это означало бы то, что всё, о чём я мечтал, сплошная иллюзия, и то, от чего меня тянет в дрожь и вызывает рвотный рефлекс уже столько лет – мое будущее, моя реальность.