Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я посмотрела на листок бумаги, торчащий из машинки: он был чист. Все строки исчезли.
- И клей мой трогали,- сказала проницательная Анастасия,- Прямо хоть не выходи из комнаты. Криво вставлено...- Она вытащила из машинки листы с копиркой. Я их быстренько подобрала и припрятала,- Несчастная, беззащитная моя машиночка. Вечно тебя хватают, портят.
Вот так несчастная... Беззащитная!
В коридоре я наскоро осмотрела листы. Ничего. Чисто, пусто и на одном и на другом.
Но над копиркой они забыли поколдовать. Упустили из виду. Копирка их выдавала. На ней были пробиты три строчки. Мне бросилось в глаза: «ЕЖУХ». Звучит странновато, да? Но можно было догадаться, что это «ХУЖЕ», только наоборот.
Я быстро побежала в свой кабинет, узкий, как пенал, однооконный. Заперла дверь. Достала пудреницу и, торопясь, рассыпая пудру, постаралась сделать так, чтобы в маленьком зеркальце видна была копирка, пронизанная солнцем, отразились выбитые на ней буквы.
Никаких строчек, хотя я в коридоре их ясно видела. Никакого «ЕЖУХ» или «ХУЖЕ».
Через весь лист копирки шло напечатанное наискось с большой разрядкой одно слово:
«ЗАПРЕЩАЕМ».
Как понимать всю эту историю? «А ТО...» Интересно, что за этим могло следовать?
А в Берендеев я, конечно, поеду, если потребуется.
2
Добрый волшебник Иванов быстро летел куда-то по своим делам, обмотав бороду вокруг талии и мелькая в воздухе розово-желтыми пятками (он не любил обуви, поскольку страдал мозолями и ломотой в косточках), как вдруг заметил Духа-Тсхнаря, который с рассеянным видом глазел на вертолет, зацепившись одной рукой за водосточную трубу где-то между четвертым и пятым этажами углового дома.
Угловой дом (в нем размещалось студенческое общежитие), хотя и изрядно обшарпанный, был богато и безвкусно разукрашен - глазурованный кирпич и разнобокие окна, головы дев и головы лошадей, декоративные вмятины и столь же бессмысленные выступы. Было даже округлое мозаичное панно на фасаде: выцветший бурый Гамлет сидел на скале, а сзади маячило туманное белесоватое пятно, неопределеннозагадочное, которое мир духов постановил рассматривать как тень отца Гамлета. По мнению духов данного микрорайона, частенько шмыгавших мимо и хорошо изучивших панно, призрак был изображен без всякого знания предмета, неправдиво, антиреалистически.
Иванов снизился и помахал Духу-Технарю рукой:
- Эй, ты мне нужен, старина. Фермомпикс!
Дух-Технарь встряхнулся и, медленно пошевелив мозгами, сказал:
- Фермомпикс,-Прошло еще некоторое время, он опознал Иванова и уточнил: - Фермомпикс, Иванов,- И опять уставился на вертолет,- Понимаешь, они изменили кое-что в схеме... Верхний редуктор рулевого управления теперь совсем по-другому... - Он показал на пальцах, как это по-другому (Дух-Технарь вообще частенько изъяснялся с помощью пальцев).-О, они очень толковые механики. Они...
Рабочий день духов был в разгаре, духи торопливо сновали мимо в разных направлениях, озабоченные, деловитые. Пролетел Звездочет, знаменитый маг-астроном, в высоком остроконечном колпаке и развевающейся длиннополой мантии, украшенной знаками Зодиака, с толпой своих учеников; ученики сообща тащили зенит-телескоп оригинальной, усовершенствованной конструкции (у Звездочета все приборы были оригинальной конструкции), а он на лету что-то объяснял им, подняв длинный тонкий палец. Три Дочери Воздуха с пробирками в руках брали для центральной лаборатории пробы на парциальное давление кислорода, за ними струились их волнистые распущенные волосы, зеленые, голубые и белые, сквозь легкие свободные одеяния, клубящиеся туманные шарфы просвечивали перламутрово-розовые гибкие тела, маленькие крепкие груди. Летящие один за другим духи-врачеватели (на белой шапочке - красное кровоточащее сердце, знак милосердия, сострадания), сделав разворот, стали снижаться над проходной соседней больницы; жестко топорщились, отливали голубизной их только что надетые, несмятые халаты. Навстречу им поднимались усталые и потрепанные духи ночной смены, уже отбывшие свое дежурство, те, что в глухие ночные часы охраняли покой больных, посылали им успокаивающие и оздоровляющие сны...
- Ну ладно,- сказал Иванов, кладя широкую руку на плечо Духа-Технаря,- у меня есть к тебе разговор. Давай-ка на крышу общежития!
На крыше Иванов согнал голубя с телевизионной антенны, сел сам и похлопал по перекладине, приглашая Технаря сесть рядом с ним. Если вы когда-нибудь увидите, как голубь резко взмывает с телевизионной антенны - без всякой видимой причины, с недовольным, даже надутым видом,- так и знайте: это его согнал один из духов города.
Дух-Технарь, вздыхая, забрался на насест. Вертолет уже исчез из виду, и он меланхолично смотрел ему вслед.
А на крыше шла своя жизнь. Недаром существует поговорка: «Крыши - бульвары духов». Духи-пенсионеры играли в волшебное домино, которое отличается от неволшебного только одним - костяшки ложатся беззвучно. Мамаши прогуливались, катили перед собой коляски с духами-младенцами или сидели в ряд на припеке и судачили.
Надо сказать, что прямо на крышу выходило одно окно последнего этажа. На подоконнике стояли горшки с чахлой порослью не зеленого, а пыльно-серого цвета и сидели какие- то два студента, поглощенные разговором. Иногда в пылу разговора они оборачивались и в упор смотрели на скат крыши, но он казался им пустым, голым. Крыша как крыша, ничего особенного.
Играющие в волшебное домино переговаривались:
- Видимость? Вы слышали о видимости духов?
Это была популярная тема.
- Беда! Может, я вот так сижу, почесываю лысину, а меня откуда-нибудь видно. С вертолета...
Подхватили тему мамашн:
- Мне муж рассказывал. Муж не может ошибаться. Он про-инфор-ми-рованный. Какой-то приезжий тракторист...
Что вы! Московский журналист...
- Журналистка. Она, женщина. Видела Петровых на крыше. Ха-ха! Он теперь бесится. Вот умора. Она, говорит, мне заплатит за это. Я, говорит, свой позор сумею искупить.
- Один старик рыболов...
- Два старика рыболова (это мне точно известно) видели Хозяина Москвы-реки, когда он чинил свою моторку возле Акуловского водохранилища, в самом глухом углу. Что делается!
Иванов уверенно уселся на крестовине антенны, свесив с двух сторон босые ноги. Он, не заслоняясь ладонью, безбоязненно подставив солнцу лицо, веселыми прищуренными глазами оглядывал всю округу: ребристые скаты ближних крыш с выступами чердаков, провалы зелени между домами, изящно прочерченные линии строительных кранов где-то на втором плане и - еще дальше к горизонту - широкий амфитеатр голубовато-сизых, широко раскинувшихся кварталов, зашторенных пыльной дымкой расстояния, точно полустертых резинкой.
- Мне на склад,- отрывисто сказал Дух-Технарь,- Там обед скоро. Так что это... ты давай...
Тогда Иванов бросил разглядывать окрестности.
- Слушай, милок, не в службу, а в дружбу... Выручи, сделай мне автоматическое управление или как там его звать. А то смеются над моим колесом, говорят - музейное. Соорудишь, ладно?
Дух-Технарь вроде бы немного удивился:
- Вот оно
