Двоеверие - Руслан Валерьевич Дружинин

чтобы сохранить логово племени – не предательство, а разумный шаг: принести в жертву часть рода для выживания его средоточия. И не ведунья подсказала ему, вовсе нет. Сивер понял, что сейчас командует только он. «Простые женские советы» не выставишь в оправдание крови. Пока горит лес и дым застилает глаза, многое из туго запутанного в племени – разрубается.

*************

Запахло палёным, вдали затрещала, отрывисто загавкала перестрелка. Олеся, Гойко и остальные вожаки из крамолы поднялись на поверхность с бойцами. Удушливая мазутная вонь накрыла поляну над логовом, как толстое одеяло, и испортила Навий нюх.

– Кто напал? – спросила Олеся.

– Со стороны крестианской, – ответил Гойко.

От живота к горлу подкатила желчная горечь. В стае Олеси всего сорок мальчишек, у Гойко и других вожаков около сотни матёрых. Всех согласившихся принять Единение оставили в родовом логове, в приграничье же отправили тех, кто захотели держаться уклада. Со всех стай крамолы соберётся едва ли полторы сотни охотников. В лесу перед логовом стоит Навья Стража. Даже сейчас в мазутном смоге мелькали их суетливые тени. Стража к чему-то готовилась. Значит в сторону логова надвигается не только огонь.

На новом месте они не успели хорошо укрепиться, их ведь не выпускали дальше двадцати шагов от норы. Нет лёжек с хорошим обзором для меткой стрельбы, плохо разведаны пути подхода, да и для отхода пути неизвестны: тайный лаз закопали после вылазки на поверхность.

Олеся догнала Гойко, он спешил на подмогу к Навьей Страже с охотниками Колготы.

– Не гоже тут подыхать! Надоть вертаться к логову рода.

– Здесмь твой род! – рявкнул Гойко, заряжая на ходу свой помповый дробовик. На его изуродованном лице раздувались ноздри. Охотники уже отведали крови, но сегодня умирать им нельзя: за их спинами семьи. Гойко сам это знал и, когда заговорил снова, его голос чуть поутих.

– Не поспеть нам отвести жён и Щенков. Враги уже рядом. Можно отаить семьи в закаморах под земью, но самим крепко биться в лесу – токмо так.

Олеся оглянулась на мальчишек Чертога. Так мало бойцов и патронов! Она не могла сказать, какой враг, каким числом к ним идёт. Но в одном Гойко прав – отступать поздно. За ними весты и дети, и надо драться за беззащитных.

Впереди застрекотали очереди – Стража вступила в бой. В ответ полетели короткие выстрелы, но врагов крамола ещё не увидела. Охотники Гойко не успели подбежать к Страже и пригнулись к земле пред ними. Олеся подвела Чертог ближе.

– Чертог встанет по шуйцу, сомкнётся крылами с Колготой и Чарой! – залегла рядом она. – На сём и будем стояти! Дадут Предки, так собя и родных сбережём. Тако есмь…

– Тако буде! – кивнул Гойко и короткими гортанными выкриками приказал своим стаям занять рубежи. Колгота вцеплялась в любые ложбины, ветровалы деревьев и корневища. Они не готовились к драке, но Навь с детства учили биться в лесу.

Олеся указала мальчишкам Чертога бежать за ней и шёпотом попросила у Предков, чтобы не вывели на них самых лютых и опасных врагов. Лес – дом для Нави, лес им поможет, ни один Волк сегодня не побежит – она верила только в это, когда указывала юнцам, как лучше держаться, делила их на отряды и готовила к битве.

Врагов ещё толком не было видно, за дымным смогом проблескивали автоматные вспышки. Навья Стража перебегала от укрытия к укрытию. Часть охотников из крамолы спешила им на поддержку. Навь не любит сражаться открыто, лоб в лоб, но и так за себя постоит. Кто бы не вторгся на землю их племени, он горько пожалеет об этом. Навья Стража – лучшие их охотников. Они схватят за горло и сломают хребет любому, кто нарушит границы.

До Стражи оставалась всего пара бросков, когда они вдруг перестали стрелять и, пригибаясь под пулями, побежали на запад.

– Куды это они? – воскликнул Казимир за Олесей. Она не поверила глазам, но удивлялась не долго и с омерзением прошипела.

– Сивер!

Навья Стража отходила к родовым норам, прикрывать ведунью и племя. Значит сейчас враги навалятся всем, что есть. По сосновым стволам заколотили шальные пули. Огонь нападавших перешёл на бойцов Олеси и Гойко. Первые силуэты промелькнули в дыму, и четыре маленькие стаи крамолы приняли бой.

– С нами Вий! – грянули голоса перед логовом в приграничье. Огненным валом взметнулись трассы, порезали молодую листву, раскидали ошмётки коры, посекли полог дыма. В ответ ударил гранатомёт: гудящий заряд пронёсся над головами и шлёпнулся оземь, но не взорвался. В прицеле пистолет-пулемёта, Олеся увидела человека в пятнистой куртке, противогазе и меховой шапке. Короткая очередь заставила его укрыться за ближайшей сосной, но Олеся успела заметить, что перед ней христианские Волкодавы. Она разряжала обоймы длинными очередями, только бы заставить врагов отступить, и не сразу почувствовала, как по щеке течёт кровь. Мазнув рукой по лицу, она не нашла раны. Плотный огонь прижал её к земле, и лишь тогда Олеся заметила, что мальчишка рядом с ней убит в голову. Пустая глазница таращилась в пустоту, на затылке зияла рваная рана с обломками черепа, клочьями кожи и пучками волос.

Пальцы сами собой вытащили из его подсумка магазин, вставили в свой пистолет-пулемёт и дослали патрон. Недалеко разорвалась граната, осколки с шипением пронеслись сверху. Ещё один Волчонок схватился за горло, между пальцев брызнула алая кровь. Олеся бросилась помогать, вытащила лоскут и крепко зажала рану. Мальчишка заливался слезами и харкал. Олеся делала всё налету, все движения и звуки обострились из-за Волчьего Духа. Зверь рвался в бой, подчинял разум и направлял руку. Она вынырнула из укрытия и несколькими очередями убила