Толкование Евангелия - Гладков

Шествие на Голгофу

В то время содержались в темнице осужденные на смерть два разбойника, которых тоже надлежало распять на крестах. Их привели в преторию и повели вместе с Иисусом на Голгофу. По обычаю приговоренный к смерти должен был сам нести свой крест до места казни, поэтому на плечи Иисуса и разбойников возложили их кресты. По всей вероятности, впереди ехал римский сотник, за ним, под охраной небольшого отряда воинов, шли осужденные, потом торжествующий синедрион и вся бывшая у претории многотысячная толпа народа. К шествию присоединялись встречавшиеся по пути и нарочно выходившие навстречу; присоединился и небольшой кружок друзей и почитателей Иисуса; тут были: Богоматерь, Мария Магдалина, Мария Клеопова (Ин. 19, 25), Саломия (Мк. 15, 40) и Апостол Иоанн.

Измученный бессонной ночью, нравственными терзаниями и бичеванием, Иисус стал изнемогать под тяжестью Своего креста. Крест, судя по размерам его, весил, вероятно, около ста килограммов; тяжесть его несколько уменьшалась тем, что нижний конец его волочился по земле, но все-таки для обессилевшего Христа это была непомерная тяжесть, и Он стал падать.

Если бы не надо было спешить с казнью, если бы можно было отложить ее до восстановления сил Иисуса, то первосвященники и их единомышленники радовались бы такому бессилию своей жертвы; но теперь это бессилие привело их в смущение. «А что, если Сей Человек (думали они), не дойдя до Голгофы, умрет? Ведь Он тогда избегнет позорной казни!» И вот, из опасения, что, пожалуй, не придется насытить свою кровожадность мучительной крестной смертью своего Обличителя, первосвященники заявляют римскому сотнику о необходимости освободить Иисуса от несения креста. Ни сотнику, ни воинам его не было нужды заботиться, чтобы осужденные непременно дожили до своей казни; не все ли равно для них, когда и как, они умрут?

Возложение креста Господня на Симона Киринеянина

Как бы то ни было, но решено было казнь не откладывать и заставить кого-нибудь донести крест Иисуса до Голгофы. Несение креста считалось позорным, добровольно едва ли кто согласился бы нести его и потому воины вынуждены были захватить первого встречного и силой принудить его нести Крест. Этим встречным оказался возвращавшийся в город с поля Симон Киринеянин; воины остановили его и возложили на него крест, а дабы никто не мог подумать, что казни подлежит сам Симон, заставили Иисуса идти впереди него. По сказанию Евангелиста Матфея, эта встреча произошла при выходе из города, следовательно, у городских ворот (Мф. 27, 32). Евангелист Марк дополняет повествование о Симоне Киринеянине, говоря, что он был отцом Александра и Руфа (15, 21). Если Евангелист Марк счел необходимым упомянуть о сыновьях Симона, то, вероятно, они во время написания им Евангелия были достаточно известны в христианском мире. Полагают, что один из них — тот самый Руф, приветствие которому Апостол Павел послал в своем Послании к Римлянам (16, 13).

Плач женщин, сопровождавших Христа на Голгофу

Приостановленное на время шествие тронулось опять.

Шло... великое множество народа и женщин. Женщины

плакали и рыдали (Лк. 23, 27), мужчины же, по-видимому, шли молча.

Речь к Ним Иисуса

Обращаясь к плачущим женщинам, Христос сказал:

дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? (Лк. 23, 28-31).

В этом обращении к рыдавшим женщинам Христос говорил о предстоявшем разрушении Иерусалима, когда голод, неистовства враждующих партий и страх от осады города римскими войсками заставят жен оплакивать своих детей и завидовать бесплодным, когда люди с отчаяния захотят хоть бы провалиться сквозь землю и сами будут искать себе смерти, молить о ней, молить, чтобы окружающие Иерусалим горы и холмы пали на город, покрыли их и прекратили бы их страдания. Сравнивая Себя с зеленеющим деревом, а народ еврейский — с сухим (с бесплодной, засохшей смоковницей), Он окончил Свое обращение к рыдавшим женщинам такими словами:

если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? (Лк. 23, 31) — Что будет? То, что предрекал еще Иоанн Креститель, говоривший:

всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Лк. 3, 9). Он предупреждал евреев, что у корня их дерева уже лежит секира, готовая срубить его, если оно по-прежнему будет бесплодно (Мф. 3, 10), но никакие предупреждения не подействовали на этот жестоковыйный народ.

Когда шествие остановилось на Голгофе, осужденным предложен был по обычаю особый напиток из вина, смешанного со смирною; напиток этот ослаблял сознание и притуплял чувства, вследствие чего страдания на кресте становились как бы не так мучительными. Предложен был этот напиток и Иисусу, но Он отказался от него, так как хотел сознательно перенести все мучения. О том же напитке говорит и Евангелист Матфей (27, 34), но называет его смесью уксуса с желчью. Нельзя предполагать, чтобы Иисусу дали два различных напитка, поэтому принято считать, что Евангелист Матфей смесь горькой смирны с прокисшим вином назвал смесью уксуса с желчью, и поступил так, имея в виду выражение псалма Давида:

И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом (Пс. 68, 22).

Распятие Иисуса и двух разбойников

Поставлено было три креста, из которых средний был крест Иисуса Христа. Приступая к исполнению ужасного злодеяния, воины сняли с Него одежды, приподняли на крест, распростерли руки и стали прибивать их гвоздями. Кровь полилась из ран на землю, но никто не услышал ни стона, ни вздоха; слышно было только, как Христос молился за Своих распинателей:

Отче! прости им, ибо не знают, что делают. Другие воины распинали в то же время разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону;

и сбылось (говорит Евангелист) предсказание Пророка Исайи:

и к злодеям причтен.

Надпись на кресте Иисуса

Ко кресту Иисуса, выше головы Его, прибили воины составленную Пилатом надпись:

Сей есть Царь Иудейский (Лк. 23, 38). Написано это было на трех языках: еврейском (арамейском), греческом и римском (латинском); и поступил так Пилат для того, чтобы и иностранцы, съехавшиеся к празднику в Иерусалим, могли прочесть, что распят Царь Иудейский, чтобы могли понять, как евреи поступают со своими царями. Прочтя эту надпись, первосвященники поняли, что Пилат зло надсмеялся над ними, и потому сейчас же отправили к нему некоторых из своих единомышленников сказать: «Зачем ты написал — Царь Иудейский? Напиши то, что Он Сам говорил; напиши так:

Я Царь Иудейский (Ин. 19, 21) тогда всякий поймет, что Он так называл Себя, но что мы не признавали Его своим Царем».

Пилат не мог простить первосвященникам, что они довели его до рабского подчинения их упрямству, и потому теперь резко ответил им: «Не ваше дело вмешиваться в мои распоряжения! Что я написал, то так и останется написанным!»

Воины делят одежды Иисуса

Когда осужденные были распяты, воины взяли одежды Иисуса и по установившемуся обычаю стали делить их между собой. По свидетельству Иоанна, делили одежды на четыре части, из чего следует, что воинов, распинавших Иисуса, было четыре. Всех воинов было, конечно, значительно больше, но другие, вероятно, были заняты распятием разбойников и охраной их, а остальные — поддержанием порядка на месте казни. Верхнюю одежду Иисуса разодрали на четыре части, а нижнюю, хитон, не стали разрывать, потому что в нем не было швов, он был весь тканый; и согласились бросить о нем жребий, чтобы узнать, кому он достанется. Так и поступили. И в этом исполнилось пророчество Давида:

делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий (Пс. 21, 19).

Разделив одежду Иисуса, воины сели у

креста и, сидя, стерегли Его.

Из всех четырех Евангелистов один только Марк говорит о времени распятия Христа:

Был час третий, и распяли Его (Мк. 15, 25). Третий час еврейского счета соответствует нашему девятому; следовательно, Иисуса Христа распяли в девятом часу или в девять часов утра. Но наше духовенство считает, что Христос был распят в двенадцатом часу дня, и такое мнение свое основывает на церковном песнопении:

Иже в шестый день же и час на кресте пригвожден... Полагаю, что это мнение неосновательно, ибо правдивость повествования Евангелиста нельзя опровергать церковным песнопением. Если мы, ради церковных песнопений, вздумаем колебать доверие к словам Евангелистов, то, выражаясь словами Апостола Павла,