Обрести надежду - Кэтрин Борн

Джоанна закатила глаза:

— Да я завтракаю!

— Чао, бэби! — бросил Донни и вышел.

Джоанна наблюдала за ним в окошко — как он сел на мотоцикл, завел мотор и поехал. Она была вынуждена признать, что на мотоцикле Донни смотрится великолепно.

— Все в порядке? — спросил со своего места Капитан, когда Донни, взревев мотором, укатил.

— Все отлично, — сказала Джоанна, пошевелив соломинкой кусочки тающего льда у себя в бокале. Она была рада, что отделалась от Донни, но из бара уходить не собиралась. Ей почему-то совсем не хотелось домой.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил Капитан.

— Да, — ответила Джоанна. — Я бы еще выпила.

15

Когда Грейс приехала на работу, ее сразу перехватил Андерс и отвел в сторонку с таким видом, словно собирался предупредить о чем-то важном. Грейс заподозрила неладное — наверное, Мэтт не выжил. Наверное, об этом хотел сказать ей Андерс. Слушать, конечно, желания не было, но Андерс уже начал.

— Я просто хочу предупредить тебя, — сказал он, — что этот Майкл Лэвендер сегодня рвал и метал тут. Он и сейчас там, в палате, так что будь осторожна.

У Грейс отлегло от души, и даже вырвался какой-то нервный смешок.

— А что случилось-то? — спросила она, беспокойно глянув на дверь «хор о м Паваротти» в конце коридора.

— Ну, как ты, конечно, понимаешь, у твоего пациента масса поклонников, — сказал Андерс.

— Поклонников? Каких еще поклонников? — будто бы не понимая, спросила Грейс.

Андерс рассказал ей, что видел. Оказывается, женщин шесть, не меньше, все как одна, разумеется, красотки и явно не родственницы, ломились сюда, чтобы повидать звезду на больничной койке. Двое из них напоролись на Майкла Лэвендера, тот объявил их «персонами нон грата» и выгнал с помощью охранников.

— Надо же, удивительно, что шесть, а не двенадцать, — проворчала Грейс, испытывая уколы какой-то странной ревности. — Нет, шесть вообще-то тоже много, но когда он придет в себя, наверное, больше будет.

— Если придет в себя.

— Андерс!

— А что я такого сказал?

Но о негативной стороне Грейс не хотела думать.

— Так ты думаешь, они его подружки? Эти женщины.

— Почему бы и нет? — сказал Андерс. — Он же не женат.

— Пока не женат. Наверное, ведет беспорядочный образ жизни.

— Ой, да, это уж точно. Бедный парень!

Зависть Андерса вызвала у Грейс улыбку.

— А ты его фильмы видел?

— Да, жена таскает меня на них, а я, признаться, не понимаю, что она в нем находит. Не такой уж он и красавчик. Глаза, по-моему, слишком широко расставлены. Тебе не кажется?

— Возможно, — ответила Грейс, главным образом чтобы утешить Андерса, так как сама теперь считала Мэтта Коннера одним из красивейших мужчин на свете. Хотя внешность для нее не имела особого значения — Гэри-то у нее точно был не Давид.

— Только не вздумай влюбляться в него, — сказал Андерс, причем на этот раз на полном серьезе.

Грейс рассмеялась:

— Не волнуйся, я и работу эту так получила — не давала повода для опасений по этой части.

Поговорив с Андерсом, она направилась по коридору в сторону «хор о м Паваротти».

Как и предупреждал Андерс, Майкл Лэвендер торчал в палате. Он сидел в кожаном кресле возле постели больного в кремовом костюмчике и бледно-пурпурном галстуке. Он читал вслух, кажется, какой-то сценарий и выглядел так, словно провел без сна неделю.

Завидев Грейс, он как-то смешно заморгал и поднялся ей навстречу.

— A-а, это вы, а то я уж было подумал, что опять кто-нибудь из этих паразиток лезет. — Он потряс в воздухе сценарием. — Не могли бы вы сделать мне одолжение и почитать это Мэтту сегодня ночью? Харви горит желанием снимать этот фильм, и главное, Мэтту он понравился. Он прочел сценарий на прошлой неделе и сказал: «Я должен сыграть эту роль! Это моя роль. Я просто рожден для нее». Вот я и решил почитать ему сценарий, и как только дошел до первой сцены секса, его электроэнцефалограмма прямо замигала-замигала… — Дэвендер изобразил в воздухе пальцем волнистую линию. — Как если бы мозг его пришел в возбуждение. Может такое быть?

— Ну, с уверенностью ничего утверждать нельзя, — сказала Грейс. — Барбитураты подавляют мозговую активность, поэтому показаниям приборов в данном случае нельзя доверять полностью.

Грейс подошла к пациенту, чтобы осмотреть его, прежде чем пойти поговорить с Дэрэсом или Фредом Хиршем. И вот странно — посмотрев всего один фильм с участием Мэтта, Грейс теперь относилась к нему совсем по-другому. Она словно слышала его голос, представляла его себе живым и здоровым, чего не было раньше.

— Так вы говорите, показаниям приборов нельзя доверять? Вот уж порадовали!

— На самом деле вам следует поговорить с доктором Дэрэсом, — сказала Грейс, продолжая осматривать Мэтта. Ее поразило, каким скромным и неискушенным он сейчас выглядел — ни за что не скажешь, что перед тобой избалованная вниманием прессы и публики кинозвезда. Ангел, да и только.

— А у меня появилась идея! — воскликнул Лэвендер. — Мы можем читать сценарий вместе. Вы будете говорить за Мелиссу Овен, миссис Карвакян и за проститутку. А еще говорят, тут для женщин нет хороших ролей!

— Вам, наверное, нужно пойти домой, мистер Лэвендер, — с улыбкой сказала ему Грейс. — Отдохнуть, выспаться. Ведь Мэтт в надежных руках. А если появятся какие новости, то мы свяжемся с вами по телефону, который вы нам оставили.

— Вы что же, гоните меня? — В голосе Лэвендера сквозили нотки откровенного недовольства.

— Часы посещений кончились. Нет, я знаю, что вы не просто посетитель, но у нас свои порядки. Зато вы можете прийти завтра рано утром, это я вам обещаю.

Майкл Лэвендер фыркнул с видом оскорбленного достоинства и горделиво вскинул подбородок.

— Но имейте в виду: если что-нибудь из этих ваших ЭЭГ, ЭКГ, или как вы их там называете, запикает, забикает, замигает или засвистит, то Майкл Лэвендер должен быть проинформирован. Вы ведь знаете, сколько пациентов ежегодно умирает в США из-за медицинских ошибок, которых можно было избежать? Двести тысяч! Это же путающая цифра! Так что, пожалуйста, не зевайте тут.

— Мы будем делать все, что в наших силах, мистер Лэвендер.

Майкл устало вздохнул, не зная, как реагировать на этот официальный тон.

Когда он ушел, Грейс посмотрела медицинскую карту Мэтта, которую заполняла Кэти. Никаких признаков инфекции, никакого эффекта от медикаментозного вмешательства. Дыхание чистое. Общее состояние стабильное.

Грейс сидела в кожаном кресле и неторопливо листала оставленный Лэвендером сценарий. Ей хотелось почитать ему вслух, но она стеснялась, так как знала, что актриса из нее никудышная. Поэтому она стала просто с ним разговаривать.

— Привет, Мэтт, — мягко проговорила она. — Меня зовут Грейс. Я твоя сиделка. Ты, возможно, даже помнишь меня — я была у тебя сегодня утром. Ну а теперь вернулась. Предлагаю как-то развеять ночную скуку. Хочешь о чем-нибудь поговорить?

Грейс внимательно наблюдала за лицом мужчины, пытаясь уловить хоть малейшее движение или подрагивание мускулов. Но его лицо оставалось неподвижным. Электроэнцефалограмма тоже была ровной. Но Грейс чувствовала, что надо продолжать общение. Быть может, он услышит ее из глубин сознания.

Она решила рассказать ему историю про своего деда — как тот влюбился в юную медсестру, женился на ней и построил дом, в котором Грейс теперь живет. История была простая, легкая, к тому же Грейс сама слышала ее великое множество раз, поэтому и рассказывала ее так, словно описывала свой собственный жизненный опыт. И это было лучше, чем читать ему, — от этого она сама устала бы, и ее наверняка начало бы клонить в сон. В конце истории, когда она уже рассказывала про пышную свадьбу на Бэй-авеню с кортежем из пожарных машин бригады № 63, на глазах у нее выступили дурацкие слезы, и она ничего не могла с ними поделать.

— Что, опять байки травим? — раздался вдруг мужской голос.

Грейс обернулась.

— Фредди! И давно ты тут стоишь?

— Не знаю. Время останавливается, когда ты рассказываешь. Птицы падают с неба на лету.

Грейс покраснела и смахнула слезу.

— Я знаю, что это банально — рассказывать про своих дедушку и бабушку.

— Ничего подобного, — возразил Фред. — Эй, а можно, я поговорю с ним немножко?

— Ну конечно. Поговори.

Фред подошел к постели Мэтта с другой стороны и посмотрел на него с восхищением.

— Привет, Мэтт! Я доктор Хирш, — сказал он. — Ну-ка расскажи мне, каково это — трахаться часами напролет?