Собачья работа - Максим Есаулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максаков остановился напротив главного входа. Он не испытывал к окружающим распространенной в ментовке «классовой ненависти». Возможность иметь достаток ему всегда нравилась больше, чем идея всеобщей нищеты. Он понимал, что его собственное бедственное положение — лишь плата за желание заниматься в общем-то элитарной профессией. Бесило государство, не считавшее должным достойно оплачивать эту работу. Было грустно от того, что мимо проходит жизнь, в которой есть место для искусства, отдыха. Он стоял, курил и думал о том, что все эти мысли исчезают, как только начинаешь чуять запах пойманного следа, чувствуешь, что добыча близка, испытываешь первобытный азарт в ожидании схватки и ни с чем не сравнимую радость, когда ты можешь сказать: «Мы сделали это».
Ольга все не шла. Наверное, застряла в гардеробе или встретила кого-нибудь из подружек. Пестрый поток резал глаза. Гул голосов то приближался, то удалялся. Мороз пощипывал щеки и кончики пальцев. Справа мелькнуло знакомое лицо. Он попытался сфокусировать на нем взгляд. Нет, пропало. Только одинаковые японки греют ладошками уши. Лицо появилось слева. Господи! Это же Сиплый! Максаков дернулся вперед. Упругий людской поток оттолкнул его обратно.
— Извините!
Высокая брюнетка в роскошной шубе. Пара пожилых американцев чуть ли не в спортивных костюмах.
— Разрешите!
Девчонка в коже и обтягивающих леопардовых брючках. Женщина в рыжей меховой шапке, завязывающая шарф бледному, болезненного вида юнцу в круглых очках.
— Дорогу!
Его взгляду открылась забитая машинами стоянка. Рев двигателей. Свет фар. Суета. Кто-то дернул за рукав. Он резко обернулся.
— Привет! Ты чего? Знакомого увидел?
Сестренка в элегантном сером полушубке поддерживала под руку подругу в черном ворсистом пальто.
— Ну да… — Он перевел дух. — Знакомого.
— Это Света. Подвезем ее на Среднеохтинский?
— Очень приятно. — Он обреченно вздохнул. — Подвезем, конечно.
Девочки сели на заднее сиденье и начали обмениваться впечатлениями о балете. Потяжелевшая машина лучше держала дорогу. Максаков думал о Сиплом, восстанавливая события и пытаясь хотя бы каким-нибудь краешком своего сознания понять его больной мозг.
Две недели назад в коммуналке на Разъезжей был обнаружен с ножевыми ранениями труп Тимофея Федорова, шофера, уроженца Северодвинска. Соседи рассказали, что около пяти дней у Федорова проживал его земляк — высокий бородатый мужик лет тридцати пяти. В ночь убийства страдающая бессоницей женщина-переплетчица из соседней комнаты, закуривая очередную папиросу, услышала за стенкой крик: «Лева, не надо, я никому не скажу!», но не придала этому значения и, выпив снотворное, снова легла спать. Получивший дело Шаров завел ОПД, запросил Северодвинск и принялся за дежурную отработку связей покойного в поисках Левы.
Спустя шесть дней, в первом часу ночи, в 176-й отдел прибежал испуганный мужчина, который сообщил, что только что на его глазах у дома 32 по Синопской набережной крепкий молодой парень выстрелил в идущего впереди мужчину, после чего заскочил в расселенный дом номер пятьдесят. Выехавшая группа обнаружила неустановленный труп с огнестрельным ранением головы и битых два часа лазала по развалинам. Вызванный на работу Максаков лично побеседовал со свидетелем — приятным жителем Минска Виктором Бубулей, который, несмотря на ночь, дал неплохой портрет убийцы, повторил все на протокол допроса и оставил свои координаты, всячески выражая надежду на новую встречу. Утром установили убитого — двадцативосьмилетнего продавца мяса с Сенного рынка Ивана Ошанина, бывшего жителя Северодвинска. Его напарница рассказала, что несколько дней у него в снимаемой им квартире проживал земляк, после чего Иван стал нервным и пугливым, сказав как-то, что «этот шиз его в покое не оставит» и что «пора его сдать ментам». Из ЭКУ сообщили: пуля в Ошанина была выпущена из пистолета ИЖ, зарегистрированного в охранном предприятии «Цербер». Визит в офис указанной фирмы ошарашил. Четыре дня назад вышеупомянутый пистолет был похищен у убитого охранника Владимира Смелкова, по странному совпадению приехавшего из Северодвинска. Дело было в Калининском районе, где удалось выяснить, что осталась в живых свидетельница — четырнадцатилетняя жрица любви, которую прихватил в тот роковой день у метро одинокий Смел-ков. Отработав обязательную программу, она приводила себя в порядок в спальне, когда раздался звонок в дверь.
— Привет, ты один? — спросил незнакомый голос.
— Один, — ответил Смелков, то ли не желающий распространяться, то ли не считающий купленную на два часа подружку за человека.
— Я тут подумал, — продолжил голос, — а ведь сдашь ты меня.
— Ты что, Лева? — возмутился Смелков, после чего раздались жуткий хрип и бульканье.
Привыкшая на своей работе быстро реагировать на любые события, девчонка отворила к счастью незаклеенное окно и, в чем была, сиганула с невысокого второго этажа «хрущевки» вниз, после чего опрометью кинулась к ближайшему отделу милиции, в который по традиции постукивала и который по той же традиции обслуживала. Прибывшие опера обнаружили Смелкова на пороге с перерезанным горлом. Несданный им по инструкции служебный пистолет пропал. Максаков и начальник Калининского ОРУУ связались с главком и обрисовали ситуацию. Им нервно посоветовали не поднимать шума, так как показывать в конце года перед министерством серию нераскрытых убийств никак нельзя, после чего стали требовать ежедневных справок о ходе работы по делам. В Северодвинск были срочно отправлены Исаков и опер Калининского, которые привезли мешок копченой рыбы и справку о том, что связью всех троих убиенных является Сиплый Лев Александрович 1965 года рождения, объявленный полгода назад в федеральный розыск за убийства Сиплой Марии Ильиничны 1932 года, Сиплой Инны Сергеевны 1967-го и Сиплого Игоря Львовича 1987-го, совершенные после продажи принадлежащего им на правах долевой собственности дома. К справке прилагалась фотография, при виде которой Максакову стало плохо. Это был активный свидетель Виктор Иванович Бубуля, только с бородой. На запрос в Минск зарубежные ныне коллеги с готовностью ответили, что «Бубуля В. И. пропал без вести вместе с принадлежащим ему автомобилем ВАЗ-2108 госномер … 03 сентября, выехав к родственникам в город Северодвинск». Круг замкнулся. Справки свидетельствовали о широкомасштабных мероприятиях по розыску Сиплого, а Максаков, отчаявшись подключить наружку, занятую в работе по группе малолеток, проколовших колесо какому-то народному депутату, восстанавливал в памяти свой ночной разговор. Теперь все казалось странным: улыбка, мимика, манера быстро, по-птичьи, вертеть головой, излишняя говорливость, но он понимал, что все это ерунда. Единственное, что было реальным, — это вспышка раздражения при реплике Максакова о «расстреле убийц без суда и следствия» и настойчивое после этого желание Бубули-Сиплого остаться с ним наедине. Он даже предлагал немедленно, вдвоем, «дабы не отвлекать остальных», съездить в расселенку еще раз, так как прикинул, в каком крыле может быть скинут ствол. Постоянное беспокойство, владевшее Максаковым последний год, мгновенно переросло в вязкую тревогу, окончательно оформившуюся в ожидание беды после посещения известного в городе судебного психиатра.
— Весьма неприятный случай, Михаил Алексеевич, — говорил тот, поглаживая чисто выбритый подбородок. — Ваш подопечный безусловно имеет психические отклонения. Не скажу про его «подвиги» на родине, сами понимаете — мало данных, но все «наши» преступления есть плод ярко выраженной мании преследования и страха быть пойманным. Хотя, — докгор усмехнулся, — насчет преследования у него не такая уж и мания.
Он поцокал языком в такт каким-то своим мыслям.
— В общем, он старается в зародыше убить возможность быть пойманным, уничтожая даже тех, кто теоретически может этому способствовать.
— Вы полагаете…
— Я допускаю, что вы своей активностью и неосторожным высказыванием про расстрел повернули его против себя. Он видит в вас угрозу.
— Если боится, то зачем вся эта история с лжесвидетельством?
Доктор снова помолчал, покачал головой.
— Это уже другой слой его психики. Не стану утомлять вас терминами, проще говоря, все это — игра, аттракцион, прыжок с парашютом. Страшно, но здорово. Адреналин. Кстати, желание добраться до вас может быть тоже элементом этой игры. Советую отнестись к моим словам серьезно.
— Да уж постараюсь.
Максаков всегда скептически относился к оперативникам, рассказывающим, что их хотят убрать, вынимающим пистолет перед парадной, подозрительно оглядывающим случайных прохожих. Он свято верил в старую поговорку, что героев не убивают, а увольняют. Но это все касалось мафии, бандитов и других людей, исходящих из соображений целесообразности. Но поступки шизоида с боевым стволом на руках трудно поддавались прогнозам. Максаков ни с кем, кроме Гималаева, не поделился своими опасениями? Игорь был его лучшим другом и всегда мог трезвее оценить ситуацию. Докладывать кому бы то ни было не имело смысла: Максакову никто не угрожал, его никто явно не преследовал. Возможно, ситуация вообще существовала только в его воображении, а постоянное ощущение взгляда на спине, мелькание лица в толпе и тени в темноте были лишь плодом постоянного нервного переутомления. Но он знал, что это не так. Точно знал.