Нет дефолту! Работа над ошибками - Виктор Геращенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А. ВЕНЕДИКТОВ: Так оно и случилось, они приняли это законодательство…
В. ГЕРАЩЕНКО: Так и случилось. И вот они сейчас покупают нефть из-за границы, даже по высоким ценам, и, естественно, им выгодно, чтобы цены снизились, это поднимет конкурентоспособность американской экономики, да и всех экономик тоже. Нефть задрана по своей цене, и по ценам производства и по той сверхприбыли, которую получают нефтяные компании. Но это рынок, это так случается, это одним решением не сделано. И естественно, поскольку мы страна с определенным размером, с определенным климатом, хотя основная часть живет как бы в Европе и по южной части Сибири, но, тем не менее, мы должны обращать на это внимание. Где гарантия, что та или иная американская компания, не купив основной блок компании какой-то нашей, как бы национальной компании, вдруг не решит: а я сейчас не буду вкладывать деньги, хоть и есть ресурсы, — но это дорогое производство, а я все равно часть этой нефти гоню в Европу, не только для внутреннего рынка, — я буду покупать… в Монголии она дешевая, и т. д.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А эту законсервирую.
В. ГЕРАЩЕНКО: А эту законсервирую. Но тогда мы должны покупать нефть из-за границы, тогда у нас вопрос климата, производства, занятости и т. д. Я считаю, что пока, временно, хотя нет той конфронтации, которая была, — мы должны думать и о своих национальных интересах и национальной безопасности. Хотя глобализация — вещь неотвратимая.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Неотвратимая — сказали печально. Слово такое тяжелое — «неотвратимая».
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, ведь капитал ищет применение, где ему более выгоднее. Он же с собой несет и занятость, и развитие. Но у него есть и негативные стороны, в этом смысле очень интересная книжка г-на Стиглица. Я ее не рекламирую, но я вот недавно ее читал, — бывшего главного экономиста Мирового банка, — она называется «Глобализация и недовольство ею», — там плюсы и минусы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще раз давайте отрекламируем книжку, как называется?
В. ГЕРАЩЕНКО: Стиглица, вышла на русском языке уже в середине прошлого года. Она вышла и на английском. Это лауреат Нобелевской премии, он у Клинтона работал, потом в Мировом банке ругался с Фондом очень много, — она очень такая… реалистичная и интересная.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Геращенко был гостем нашего эфира. Спасибо вам, Виктор Владимирович.
В. ГЕРАЩЕНКО: Спасибо вам.
2003 г.Если бы я стал президентом…
(передача на радио «Эхо Москвы»)
Ведущие: А. Венедиктов, Н. Асадова
А. ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте, в эфире «Эхо Москвы». Сегодня мы принимаем здесь Виктора Владимировича Геращенко. Здравствуйте, Виктор Владимирович.
В. ГЕРАЩЕНКО: Добрый день.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, вы заявили недавно о своем желании или о своем решении баллотироваться на пост президента РФ во время выборов, видимо, 2008 года.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы не уверены, что это будет в 2008-м?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я ни в чем не уверен в нашей стране. Поэтому я хотел бы вас спросить, что лежит в основе вашего решения?
В. ГЕРАЩЕНКО: Во-первых, я не заявил о том, что готов выдвигаться, а заявил о том, что, на мой взгляд, в предстоящих выборах, если В. В. Путин твердо решил не оставаться на третий срок, естественно, властные структуры, такие партии, если их можно назвать партиями, «Единая Россия», «Справедливая Россия», будут выдвигать своих кандидатов или своего кандидата, только лидер от объединенной, вернее, не лидер, а кандидат от объединенной оппозиции может иметь какие-то шансы. Иначе административный ресурс сработает против нескольких кандидатов от оппозиционных движений. И та власть, которая осуществляет нынешнюю, прежде всего, на мой взгляд, экономическую политику неправильную, она останется у власти.
Н. АСАДОВА: Мне интересно, а где эта единая оппозиция, это кто у нас?
В. ГЕРАЩЕНКО: А единая оппозиция — это те движения и партии, которые зарегистрированы или надеются быть зарегистрированными, которые всегда, в общем, в определенной оппозиции к «Единой России», которая считает своим политическим, духовным и идейным лидером В. В. Путина.
Н. АСАДОВА: Только это не единая оппозиция, они же все сами по себе практически.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я понимаю, что они не единая оппозиция, но это оппозиция, которая является оппозицией, хотя бывают такие ситуации, когда руководители тех или иных партий или фракций в Думе перескакивают с позиции на позицию, если, например, вспомнить всю эту глупую историю со знаменем Победы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы вернемся к этому вопросу. Виктор Владимирович, под ваше определение, например, попадает такая партия, как КПРФ, считаете ли вы, что этот объединенный кандидат должен быть в том числе и от коммунистов, в том числе и от «Яблока», в том числе и от ЛДПР?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, если говорить о желательности победы представителя оппозиционных сил, то здесь, на мой взгляд, должен быть единый кандидат. Я не претендую, что я лучший кандидат, я просто говорю об этом сейчас, потому что для этого нужно время. И то, что у нас, к сожалению, совпадают по времени выборы в парламент и выборы президента, они не разнесены, скажем, на два года, это создает дополнительную проблему, потому что у многих партий и движений, которые хотят зарегистрироваться как партии, первое желание — это иметь своих депутатов в думе. Для них это более главное, в данном случае, остается слишком мало времени для того, чтобы находить какую-то общую позицию, общую площадку, где большинство участников были бы согласны — мы временно от этого дела отходим, главное, чтобы у нас была объединенная группа нашего традиционного электората. Потому что электорат вдобавок у нас довольно пассивен сейчас.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Электорат пассивен, но он очень разнообразен, потому что команде Путина оппонируют и слева, и справа, оппонируют либералы в области экономики.
В. ГЕРАЩЕНКО: Даже, может быть, и сзади, и спереди, и на востоке, и на западе.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это про национал-большевиков так называемых. Оппонируют либералы, оппонируют люди левых взглядов, оппонируют люди бедные, оппонируют люди богатые, оппонируют люди с низким образованием, с высшим образованием. Как это собрать?
Н. АСАДОВА: Все как-то неорганизованно, я хотела сказать.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я сейчас не могу сказать, как это собрать, естественно, даже иногда меня спрашивают: а какая у тебя программа? Я говорю — вы знаете, я считаю, если мы говорим о том, что важно, чтобы был один кандидат, то здесь придется перекраивать или отрезать некоторые вещи, которые существуют, как вы говорите. У левых, у правых, у центристов, заднескамеечников, чтобы иметь все-таки какую-то общую и единую программу. В данном случае, я думаю, что в той экономической политике, которая проводится в стране, достаточно, может быть, активно в последние годы благодаря высоким ценам на энергоносители, есть определенные пробелы, на мой взгляд, которые могут быть исправлены. Известно, как сильно у нас изношена инфраструктура, промышленность и т. д. и т. п., почему сейчас только в последнем послании президента заговорили о необходимости создать корпорацию по производству самолетов, естественно, не военных, а транспортных и пассажирских? Мы же об этом говорим 10 лет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Виктор Владимирович, мы об этом еще поговорим, но все-таки хотелось понять…
В. ГЕРАЩЕНКО: Что-то вы меня все время завтраками кормите? Я извиняюсь, я, может…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ничего, нормально, я и завтраками, могу и полдниками. Знаете, какао с пенкой в детском саду, полдник.
В. ГЕРАЩЕНКО: Не ходил в детский сад, к сожалению.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не коллективный вы человек, значит.
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я просто рос в военное время и в 45-м году пошел в школу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Сразу?
В. ГЕРАЩЕНКО: Не сразу, а когда исполнилось 7,5.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, к вашему возрасту: очень многие спрашивают, что не поздновато ли в президенты в 70 лет, не получится ли второй Брежнев? Если вас изберут?
В. ГЕРАЩЕНКО: А может, второй де Голль?
Н. АСАДОВА: Это было бы лучше.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это риски, риски избираться.
В. ГЕРАЩЕНКО: …даже французский.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И все-таки, и все-таки?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я понимаю, конечно, опасения некоторых слушателей или потенциальных избирателей, людей, которые активно относятся к тем политическим процессам, которые у нас происходят, но ведь, пардон, президент же — это не землепашец. Он не должен каждый день быть в поле или копать канавы, прокладывать водопровод.
Н. АСАДОВА: Т. е. это простая работа — быть президентом?
В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, я говорю, что она не требует громадного физического здоровья в смысле сил. Конечно, не надо иметь болезней сердца, давления или еще каких-то более сложных болезней, которые настигли, к сожалению, Рейгана после 8 лет его правления.
