Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке - Дженет Керд

— Едва ли вы могли попасть в более сложное положение, — сказала она. — Мне очень хотелось бы узнать, проигнорирует ли эту встречу директор или попросит Грэнни потихоньку с тобой переговорить.

Они еще некоторое время беседовали, а затем Дэвиду надо было уходить.

— Я должен составить экзаменационную работу, — сказал он. — Вы помните, что по расписанию экзамены начнутся через десять дней?

Обе девушки тяжело вздохнули, и Эндрина сказала:

— В такие дни мне хотелось бы, чтобы я выбрала другую профессию.

Кристина направилась с Дэвидом к парадной двери. Когда она ее открыла, внутрь ворвался холодный воздух, и при свете, льющемся из прихожей, они смогли увидеть, как падают редкие хлопья снега.

— Ух, холодно, — сказал Дэвид и достал из кармана пару скомканных перчаток. Машинально Кристина посмотрела, как он их надевал. Они застегивались на кнопку, на которой была изображена крошечная голова оленя.

Сердце Кристины вздрогнуло, и она сказала:

— Твои перчатки. Они похожи на те, что мы нашли.

— Похожи? — спросил Дэвид безразличным тоном. — Как ты определила?

— У них застежка той же конструкции.

— Разумеется. Это очень распространенная модель перчаток. Я купил таких две пары, но одну потерял.

Не прозвучала ли в его голосе слабая насмешка? Кристина не была в этом уверена, а в следующий момент он сказал «до свиданья» и широким шагом пошел по дороге.

Глава девятая

К семи часам утра Кристина поняла, что у нее нет никакой надежды поспать еще немного. Она села на кровати и, ощутив, как холодно в комнате, поспешно накинула на плечи ватное одеяло и устроилась поудобнее. Она провела беспокойную ночь, спала урывками и, просыпаясь, ломала голову над событиями предыдущих дней, вполне сознавая, что ведет себя глупо, но никак не могла подавить некоторые мучившие ее сомнения. Когда она вернулась обратно в гостиную после того, как проводила Дэвида, Эндрина спросила:

— Что случилось? Весь вечер ты выглядела очень довольной, а теперь ты точно не в настроении.

Как только она рассказала Эндрине о перчатках, то последняя сказала:

— Ну и что? Тот факт, что у Дэвида перчатки похожи на кусочки, найденные тобой, ничего не значит, а кроме того, ты пока даже точно не знаешь, имеют ли перчатки, которые ты нашла, какое-либо отношение к смерти Джозефа Уолша.

— Все это так. Но, понимаешь, Дэвид знает все об этом туннеле, по которому можно пройти в школу и выйти из нее, и ему не нравился Джозеф Уолш…

— Но это можно сказать не только о нем. И Туэки, я уверена, знает об этом проходе, возможно, и сэр Уильям. Ты — глупышка, Крис. Неужели бы Дэвид изменил свой обычный маршрут, чтобы показать тебе этот проход, если бы он был тем человеком, который убил Уолша?

— Если только это не какой-нибудь тщательно разработанный двойной обман.

— Чепуха. Ты начиталась триллеров, Крис. Если тебя интересует мое мнение, то это, вероятно, какое-то изменение в психике, вызванное тем, что ты почувствовала, что он начинает многое для тебя значить. — Эндрина очень гордилась своей способностью проникать в сущность психологических процессов, протекавших у ее друзей.

Кроме мягкого умоляющего: «Ерунда, Эндрина!» — Кристина ничего больше не сказала, ибо она почувствовала, что Эндрина вплотную приблизилась к истине. И в течение всей ночи она просыпалась и спорила сама с собой. Но теперь она решила, что ей следует все тщательно продумать.

После глубоких размышлений она пришла к заключению, что, при имеющихся данных, ничто не доказывает, что это он совершил преступление. «Теперь, если бы у меня только был тот скоросшиватель, который в тот день находился у Мейбл Глоссоп, и я могла бы посмотреть, чье темное прошлое раскопал Джозеф Уолш, это действительно помогло бы. Мне очень хотелось бы узнать, что с ним произошло. Конечно, он уничтожен. Человек, который убил Мейбл, первым же делом сжег его». Она внезапно села. «Предположим, что он бросил его в пламя бойлера, как и перчатки, если только они принадлежали убийце Джозефа Уолша. Предположим, что он полностью не сгорел, предположим, Джордж выгреб его наружу… Я сейчас же ухожу!»

Последние слова она сказала громко, спрыгнула с постели и начала одеваться. Школу открывают около восьми, она вспомнила, что как-то Туэки шутил над теми, кто стремится быть там к восьми часам. Она оставила Эндрине записку, в которой сообщала, что ей надо было уехать пораньше. И если бы Туэки ее увидел, то она сказала бы, что кое-что уронила, к примеру, ключи, и пришла поискать их в бойлерной.

Выйдя из дома, Кристина вздрогнула от холода. Землю покрыл только тонкий слой снега, а затем ударил сильный мороз. К счастью, предыдущим вечером она поставила машину в гараж, и завести ее не составило труда. Но дорога обледенела, и она должна была ехать осторожно. Она оставила машину за воротами школы и пешком прошла к входу. Дверь была не заперта, и она открыла ее почти бесшумно. В швейцарской Туэки горел свет, но его там не было. Кристина тихо прошла мимо и пошла по коридору, ведущему в заднюю часть здания, к двери в бойлерную.

В школе было тепло, совершенно тихо, и она была освещена тем особым тусклым светом зимнего утра, который бывает после того, как выпадет снег. Кристина двигалась быстро, она нашла дверь бойлерной незапертой, проскользнула в нее и осторожно закрыла ее за собой. Сверху лестницы в свете красного отблеска пламени бойлерная выглядела нелепой, выполненной в готическом стиле, с черной массой цилиндра и изогнутыми трубами и слабо освещенными бесформенными кучами пепла и золы. Она опустила руку в карман, чтобы достать фонарик, и поняла, что оставила его в машине. Это было помехой, но это можно было поправить. На ощупь рядом с дверью она нашла на стене выключатель. При тусклом свете бойлерная уже не производила особого впечатления и выглядела убогой. Кристина осторожно спустилась по ступенькам и прошла к кучам мусора. Она вспомнила, что видела какую-то обгоревшую бумагу вблизи того места, где они нашли перчатки, и начала там рыться. Но бумага рассыпалась черными хлопьями, как только она к ней притрагивалась. Девушка огляделась кругом и увидела еще одну кучу. Она не была разрыта, и, кроме того, в ней были видны листы контрольных работ по математике. Она начала думать, что вся эта идея — совершенное безумие, когда под кучей ишака увидела уголок тонкого голубого картона. Скоросшиватель, который был у Мейбл в учительской, был тоже голубого цвета. С учащенно забившимся сердцем она вытащила его наружу. Скоросшиватель начинался приблизительно с третьей страницы, низ ее обгорел, края стали коричневыми и неровными. Но в правом углу были видны написанные аккуратным почерком «Дж», а затем «Уо». Это, должно быть, тот скоросшиватель. Ее первым импульсом было попытаться прочитать его тотчас же, но это, конечно, было глупо. Она должна взять его в учительскую. Крис повернулась, чтобы подняться по ступенькам.

И в этот момент она услышала шаги, раздавшиеся со стороны темного прохода у нее за спиной, быстрые и тяжелые.

Это — Джордж, это, должно быть, Джордж! Однако, представив себе Джорджа, она поняла, что он вряд ли ходит подобным шагом. Она сделала непроизвольное движение, и кусок шлака с грохотом покатился по полу.

Шаги замерли, она услышала щелчок выключателя, и свет погас. Затем шаги раздались вновь, и из темного входа в проход прямо в лицо Кристине ударил ослепительный свет фонаря. Темная фигура рванулась вперед, выхватила остатки скоросшивателя из ее руки и одним быстрым ударом стремительно швырнула ее на кучу золы. Фонарь тотчас погас, ослепленные глаза Кристины некоторое время ничего не видели, а когда она снова обрела зрение, звук шагов был слышен уже далеко.

Кристина поднялась на ноги с единственной мыслью, что она должна немедленно отсюда уйти. При отблеске пламени, теперь, когда глаза снова привыкли к темноте, она смогла увидеть ступеньки, ведущие к двери, и, неуверенно ступая, направилась к ним. Почти машинально она наклонилась, подобрала обгоревшую половинку страницы с песчаного пола, сунула ее в карман, вскарабкалась по ступенькам и вышла. Она с огромным облегчением затворила за собой дверь, на мгновение прислонилась к ней и закрыла глаза.

Но чувство облегчения вскоре сменило чувство подавленности, как только она начала осознавать необыкновенную тишину, царившую в школе. Она ничего не слышала, кроме глухих ударов ее сердца и тяжелого дыхания. На мгновение она перестала дышать, и тишина показалась ей полной. Из полуоткрытой двери швейцарской бледно струился свет. Туэки? Сейчас он у себя в комнатке? Кристина подкралась к двери. Зачем она это делает, спрашивала она себя. Она тихо обогнула дверь и заглянула внутрь. Маленькая комната была пуста. Где же Туэки? Внезапно Кристина побежала по коридору, а потом вверх по лестнице к женской учительской, так хорошо ей знакомой. В ней она почувствовала себя в безопасности. Несомненно, это было нелогично. На миг учительская показалась ей убежищем. Конечно, легко можно было допустить, что именно Туэки вырвал у нее скоросшиватель в бойлерной, он действительно был наиболее вероятным лицом, которое находилось в этот час в школе. Но если это так, то тогда на Туэки падет подозрение в убийстве Мейбл Глоссоп и Джозефа Уолша. Она никогда всерьез не думала о Туэки как о подозреваемом, а мог ли он так легко совершить преступление, и не говорил ли Дэвид, что, возможно, у Туэки есть мотив?