Чертовы котята - Леена Лехтолайнен

Юлия и Юрий терпеть не могли друг друга, но я так и не могла понять причину этой взаимной нелюбви. Она постоянно пыталась его унизить и указать, где его место. Со мной она не решалась так вести себя.

— В виде русалки? И где ты собираешься писать — на скалах Коппарняси? Знаешь, никогда не хотела быть русалкой. Не понимаю, как они умудряются заниматься любовью с таким хвостом.

Но Юрий, казалось, меня не слышал. Он наклонился и достал из-за шкафа какой-то холст без рамы.

— Это я могу показать только тебе, больше никому. — Дрожащими руками он поставил картину на пол и принялся разворачивать. — Я просто должен был это нарисовать. Надеялся, что тогда я смогу все забыть. Но у меня все равно не получается.

— Ты совсем идиот?

На холсте я в облике Рейски оттаскивала от Лайтио труп Мартти Рютконена. Самого Транкова на холсте не было, сцена была дана глазами постороннего зрителя. А ведь это его выстрел убил Рютконена наповал.

— Ты должен это уничтожить! Представляешь, если кто-нибудь увидит! Например, Сюрьянен или полиция!

— Думаешь, если я ее сожгу, то смогу все забыть? Мне тяжело, хотя я прекрасно знаю, что Рютконен был очень плохим человеком и убил бы нас обоих без малейших колебаний. Я даже ходил молиться в Успенский собор, хотя не слишком верю в Бога. Как мне избавиться от этого страшного чувства вины? Может, стоит признаться и облегчить душу?

— Прекрати скулить! Если хочешь отдать долг Лайтио, достань ему оружие, и быстро! Где можно это сжечь? Этот холст нельзя тащить в камин на дачу или даже в печь сауны.

— В Коппарняси за танцплощадкой есть гриль. Можно сжечь там. Надеюсь, тогда мысли об этом отпустят меня. Ты пойдешь со мной? — молил он, чуть не плача.

Ну что же, я могу пойти с ним. А там, покуда он такой раскисший, постараюсь выжать еще какую-нибудь ценную информацию.

Честно говоря, я и сама не совсем пришла в себя после смерти Рютконена, хотя первым чувством, которое я испытала, было облегчение и радость, что сама осталась жива. Затем пришлось приложить массу усилий, чтобы прикрыть Лайтио, хотя поначалу это казалось совершенно невозможным. Старший констебль был упертым парнем, к тому же полиция быстро выяснила, что у Рютконена с Лайтио отношения не задались с самого начала. Более тщательное расследование быстро выявило бы связь между Рютконеном и Юрием, а от последнего ниточка привела бы ко мне. И было бы совсем плохо, если бы этим делом заинтересовались журналисты.

— Может, в понедельник? На выходных в Коппарняси слишком много народу, тем более сейчас здесь гости. Зато потом будет спокойнее. Я уточню программу Юлии и, если получится, пойду с тобой.

— Спасибо. — Юрий обнял меня и положил голову мне на плечо.

Мы были почти одного роста. Я заставила себя вообразить, что это лишь подросток, который попал в трудную ситуацию, и попыталась мысленно пожалеть его. Почти удалось.

Выходные начались спокойно, поэтому я не сразу заметила напряженность, возникшую между Юлией и женой друга детства Сюрьянена. Та была знакома с его первой женой, тяжело переживала ее смерть, и я даже слышала краем уха, как она упрекала Сюрьянена, что тот бросил вторую жену из-за какой-то русской девки. Так что вечером Юлия отправилась в кровать с головной болью.

— Анне, не смей говорить о моей будущей жене в таком тоне! — Сюрьянен редко повышал голос, но сейчас в нем слышалась сталь.

Я придвинулась ближе к камину, чтобы лучше слышать происходящее в соседней комнате. Хм, возможно, я недооценивала Сюрьянена, считая его мягкотелым и нерешительным.

— Неужели ты не понимаешь, что ей нужны только твои деньги? — продолжала женщина по имени Анне.

Я осторожно приоткрыла дверь, быстро соображая, что сказать, если меня вдруг застанут за подслушиванием.

— Она и сама вполне обеспеченная женщина, мои деньги ей не нужны.

— Так она получила состояние бывшего мужа? — шипящим шепотом спросила Анне. — А ты уверен, что он умер естественной смертью и она ему не помогла?

— Да как ты смеешь такое говорить? — с грохотом отодвинув стул, в досаде воскликнул Сюрьянен. — Я вынужден просить тебя немедленно покинуть мой дом!

— Успокойся, Уско! — раздался другой мужской голос. — Видимо, мы все слишком много выпили за ужином. Пойдемте все спать. Идем, Анне!

Послышался звук шагов, дверь распахнулась, и я едва успела сделать вид, будто только что вышла в коридор. У Анне пылали от возмущения щеки, ее муж недоуменно тряс головой.

— Ты должна попросить у Уско прощения, — сказал мужчина и обошел меня, словно мебель.

— Даже не собираюсь. Эта девка — просто алчная сучка, и когда Уско заметит свою ошибку, будет поздно.

Мужчина замахнулся на жену, я машинально шагнула вперед, схватила его руку и вывернула за спину. Он был ниже меня ростом и так удивился, что даже не сопротивлялся. Анне завизжала, Сюрьянен выглянул из библиотеки.

— Что случилось?

— Я просто выполняю свою работу. Помешала этому господину ударить свою жену. Вы же не хотите, чтобы здесь началась драка?

— Возмутительно! — Анне продолжала биться в истерике. — В этом доме нападают на людей! Что здесь происходит, Уско?

Сюрьянен молчал.

— А это еще что за амазонка? — Его друг изумленно смотрел на меня, тряся пострадавшей рукой.

— Хилья Илвескеро, телохранитель Юлии Герболт, — представилась я.

— Этой девке еще и телохранителя наняли! — громче завизжала Анне, брызгая слюной.

Майк Вирту говорил: телохранитель ни при каких обстоятельствах не имеет права терять голову и всегда должен оставаться над ситуацией, не ввязываясь в драку. Я спасла Анне от побоев, но она, похоже, этого даже не заметила и теперь поливала бранью заодно и меня. Муж потащил ее по коридору в сторону их комнаты.

— Юкка ударил Анне?

Сюрьянен вопросительно посмотрел на меня.

— Замахнулся. Я успела перехватить его руку.

— Не понимаю, что с ней случилось. Она раньше не была такой. Пожалуйста, не рассказывай обо всем этом Юлии. Анне и Сату, моя вторая жена, — большие друзья. Думаю, это она напела Анне всяких гадостей про Юлию.

Я подумала, что Юлии по большому счету совершенно наплевать на мнение Анне.

— Так Юкка бьет жену? Может, стоит разместить их в отдельных комнатах, а то, если они подерутся и об этом узнают папарацци, будет плохо.

— Ты права. — Сюрьянен вздохнул. — Пьяная Анне часто бывает агрессивной. Пожалуй, я позову Юкку еще посидеть, а она тем временем успокоится и уснет. Печально, если из-за этой вздорной бабы мне придется расстаться со старым другом, но ради Юлии я готов на все. Спасибо, Хилья.

Это означало, что разговор окончен и я могу идти. В конце коридора я оглянулась: Сюрьянен стоял на прежнем месте, вытирая то ли пот, то ли слезы.

Когда я утром вернулась с пробежки, машины гостей уже не было. Юлия и Сюрьянен еще спали, Ханна недоуменно качала головой, удивляясь их раннему отъезду:

— Даже кофе не выпили, хотя, как мне показалось, госпоже Анне он пришелся бы очень кстати.

Да, похоже, из-за новой жены Сюрьянену придется распрощаться со многими старыми друзьями. Но он взрослый человек, должен понимать, что делает. Ханна снова тщательно вытерла и без того чистый стол. На кухню вошел Юрий, и Ханна засуетилась: налила кофе, сделала пару бутербродов, принялась жарить яичницу. Я рассказала об отъезде гостей и намекнула, что вряд ли Юлия захочет здесь остаться: скорее всего, уедет в Хельсинки.

— А как же наша прогулка в лес? — спросил Юрий.

Казалось, у него совершенно не было аппетита: он даже не надкусил бутерброда, нетронутая яичница остывала на тарелке перед ним. Вдруг распахнулась дверь и на кухню ворвалась Юлия. На ней была лишь тонкая шелковая пижама, короткие штанишки едва прикрывали бедра, волосы всклокочены, в глазах испуг.

— Помогите, скорее! Я не могу разбудить Уско!

Я взлетела на второй этаж, Ханна и Юрий бежали следом. Сюрьянен лежал в кровати на животе. Я потрясла его — никакой реакции. Доносилось тяжелое и хриплое дыхание, и я обрадовалась — значит, живой. Потрогала пульс, перевернула мужчину на бок, убедилась, что он спокойно и беспрепятственно дышит.

— Он принимает снотворное? — спросила я у дрожащей от испуга Юлии.

— Иногда. После перелетов, когда большая разница во времени.

— Какое снотворное? Где хранил? — Я снова потрясла Сюрьянена, но опять безрезультатно. — Ханна, вызывай «скорую»! Скажи, человеку плохо от смеси алкоголя с лекарствами. Юлия, какие еще лекарства он принимал?

— Не знаю. Это сердце?

Первый муж Юлии умер от сердечного приступа, так что ее волнение было вполне понятно. Я прошла в ванную комнату и открыла шкафчик за зеркалом. Таблетки от головной боли, виагра, средство от изжоги. Вряд ли от этого можно потерять сознание. Когда вечером я видела Сюрьянена в последний раз, он был не слишком пьян, однако кто знает, сколько они потом приняли вдвоем со старым другом.