Космическое Мироздание. Вариации Времени. №1 - StEll Ir

Заходила KaZa. Вот кто человеколюб, иху ёб! Она их распознаёт по запаху что ли… Умеет пороться с ними в общественных туалетах и за стояками-столбами на станциях. При их нулевом проценте стояния это определённо умелица, бля, народная! Сказала, что рано или поздно её доконает ангедония своими приступами. Все восприняли как лютую шутку. KaZa считает, что если бы богоматерь родилась на Арарате, то она была бы её внебрачной дочерью, так как находит целый ряд основополагающих схожих черт. Что ж, спору нет, KaZa красивая и со спокойным самоотречением в глазах. Бедный был бы тот Арарат с такой богодочкой! Лесь её любит с таким огоньком в глазах, которого я за Лесь даже и не подозревал: неистовство и Лесь до их первой встречи у меня на глазах я считал явлениями противопоказанными… Лесь даже кусалась со мной, когда Kaza брала её губами с пизды!.. Я заглянул ей в озёра, а там – полный полёт… Можно чайник вешать на тот вулкан, что внутри вскипает… Мы, я и Лесь, на сегодня были от KaZы без ума…

Когда набивается много людей – это праздник и нечем дышать. Хорошо хоть форточки, но с точки зрения нравственности ей-бо душновато смотреть, как они там в прихожей стеной… Поездов что ли нету других? Чпок говорит, что у них это называется «час пик». Ему лучше, конечно, знать, но он опять же такой, что спиздит и заплатить не попросит: может подъёбывает… С Чпокушкой играл в «гамасек» как-то недели две с подачи Цены и под всеобщее веселье, бля. Влюбиться у нас, конечно, получилось, но это ж ведь пизда, а не животное! Он интеллектуально – паяц. Балаганный, вонючий как радио. Ему пёрднуть во время любви – люди пугаются!.. А я, сука, за цветами ему один раз поднимался в наше небо! А там же, бля, мороз, зима, приключения… Да ещё с передёру один раз пропустил поезд наш, когда он проходил: не заметил знакомых людей, а они оказывается все вышли давно уже… Если б Metro-Fun на втором кругу меня не затащил, так и доси бы кочевал.

Во время релакс-часа событие. Культурная революция. Ответственный – Всрался. Мрытя как раз излагала ему свою концепцию в рот, все дремали в блаженной прострации, так он вылез, облизываясь как чертёнок из рыжей пизды, и говорит: «Предлагаю сменить имена!» «Всерунчик, на – подотрись!», Мрытя ему салфетку для губ, но он уже в запале был с идеи своей, пришлось ей самой говнюка вытирать. Остальные не проснулись пока – не знали ещё, что Марат Робеспьер уже тут. Но Всрался быстренько их всех раскумарил: «Заебали! Заебали!», бегает и щекотится как малахольный. У Чпока даже нервный тик случился спросонья – чуть подсрачник Всралсю не выдал невзначай! Ну все проснулись, смотрят на этого обезумевшего. «Ты чё, Всрался, сказился?», это Иван. «Всеруля, мудак недоношенный, ты чего?», это Цена. «Засранька мелкий, всё, пиздец, на два дня без мороженого!», это Лесь, а от неё уже совсем редко ведь можно выпросить, разве только таким вот любимчикам…

– Мне не нравятся имена в нашем племени! – говорит им Всралсь.

– Не горячись, Бычий Хуй! – говорит Иван. – Накипело? Скажи! Будешь кем?

– Накипело! Скажу! Ебётся оно! У всех нормальных людей имена красивые и очень разные, а у меня какое-то говно! Где эстетика? – Всрался патетически обернулся, вопрошая к воображаемым зрителям где-то в районе прихожей. – Где эстетика, где чистота языка и где этика межличностных отношений, ёб вашу мать?

– Всрёшь, не ругайся в прихожую – там люди сидят! – поправил Иван, внимательно слушая.

– Не буду! – Всрался чуть сбавил и обернулся в отсек. – Короче, вы, говна нечеловеческие, или вы сейчас всем скопом переименовываем меня или я ебать не хотел, что щас будет под трактором, которым уже стану я!..

Дал не слабо. Всем очень понравилось. Цена, пизда, чуть не уписялась у меня на коленках. А Мрытя и Чпок в порыве чувств даже потащили эту блядь в разные стороны не заметив друг друга: «Иди, мы тебя переименуем…» А Metro-Fun говорит: «Всё! Вы конченые мудаки! Как я раньше о том не догадывался. Идём, пацанёнок со мной!» И забрал Всрался на ворота к себе. «С ними договорились не срать даже на одном пролёте, пока они нас за проблему не воспримут?», говорит и Всрался в ответ ему сердито, тихо и солидарно: «Угу…»

– Бля, с такой континентальной блокадой наша дурка не справится! – даже Иван заржал. – Всё, пиздец, я тоже за вас! Говори уже, Встрой, чё там выдумал? Не томи…

– Вам чё, не по-русскому? – Metro-Fun за загривок держит своего протеже теперь и не даёт почём зря топорщиться и срываться по малому. – Сказал человек: не хочу называться, как говно. Человек – это звучит гордо! Правильно, малыш?.. («Ага…»)

– Бедный Всрался, – Мрытя расчувствовалась. – В реале, заебали ведь пацанёнка так называть! Чпок, пиздюк, это не ты придумал, говно?

– А чё – я?.. – пизда хихикает.

– Действительно, даже как-то не по себе, если вдуматься!.. – Цена.

– Жук, когда у тебя день рожденья? – Лесь из угла своего от рации на меня задумчивый взгляд. («Та хуй его знает!» «Будет в апреле!» «Ну»).

– Так и хули он кота за пальта! – Иван глянул в форточку и крикнул вперёд: – Чего стоим? Бензин кончился? Лети!!!

– А кем ты хочешь быть тогда, заебал? – Чпок пальцы босой ноги протянул и стал яйца Всралсю щекотать.

– Сука, профессором! – Metro-Fun если возьмётся рулить или прикрывать, то уже остановишь хуй: даже лапу Чпокушки скинул в пизду от Всрался. И обернулся к тому: – А правда – кем?

– А хочу я быть, – тут всем Всрался и заряжает, даже встал, на дыбы, – что-нибудь нормальное и красивое. И обязательно – литературное.

– Тихий Дон что ли? – Чпок сказал и сам вздрогнул от собственной неуместности.

– Нет! Не «Тихий Дон»! Я буду Александром Сергеевичем. Так и зовите меня: Александр Сергеевич!

– Милый? – говорю.

– Чего – милый? – Всрался на меня.

– Александр Сергеевич Милый. Кат такой средневековый был – жуткие нравы, земной антураж. Работал на почве осенних упадочных обострений, чем немало прославился сам и прославил страну. Про него песня ещё есть у Юрия Ивановича…

– Это у какого Юрий Ивановича? – Цена.

– У Шевчука! – Мрытя. – У него ещё группа такая вонючая была – не то «Гербицид», не то «Дихлофос»…

– Нормальная у него группа была, – я. – Никакой там, в пизду, не гербицид, а называлась почтенно по тем временам: «ЛСД»!

– Лесь, правда? – ни с того заинтересовался Чпок.

– Сейчас посмотрю! – Лесь перебрала пальцами по чуть заискрившимся клавишам. – Есть. Да. «ЛСД». Юрий Иванович, только не Шевчук, а Зинчук. Преподаватель ботаники в старших классах и почётный садовод-любитель. Вывел три новых сорта морозоустойчивой конопли, среди которых знаменитая «Шальная Империя». Коми-пермяк.

– Ну а песни он пел? – не понял Чпок.

– Ох, не знаю! – Лесь вздохнула, наверняка уже думая о чём-то своём как всегда. – Пел, наверное, на досуге…

– Ну и чё теперь? – Иван у нас всё-таки потомственный тугодум, чем гордится как сволочь: даже в любви может часами раскачиваться, бля, гиббон! – Ты чё, Всрался, хочешь как этот комик быть?

– На хуя! Я ж не Юрий Иванович, а Александр Сергеевич буду!

– А не одна хуйня?

– Николай Васильевич Гоголь. «Шинель». «В департаменте… но лучше не называть, в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий…», – стала читать Лесь, то ли по памяти, то ли с экрана.

Наша аудитория заткнулась, вслушиваясь в размеренный слог… Через несколько минут, на словах «Я брат твой», Лесь так же внезапно, как и начала, прервалась и со Всрался случилась истерика. Он предельно заклал на свои светские намётки, поутёр сопли потом и сказал:

– Я – как он! Все на хуй уходят, а я остаюсь зимовать с ним… Я тоже Акакиевич!

– Нихуя себе, тебя пробило! Ты сядь! – Иван не стерпел. – Акакиевич он… Фамильный панк, бля! Никто твоего звания не сшибает, сам же чё-то буровил…

– То был не я! – твёрдо сказал Всрался. – То мы с Metro-Хой проверяли вас на эстетическую половозрелость!..

Пиздец, галиматрон. Я потом, когда вместе с Всрался Мрытю ебал потихоньку от всех спросил у него: «А ты где, в реале, обзавёлся такой эпиклесой?» «Да укакался в детстве под ёлочкой», он пыхтит, «Мы там в прятки играли, а паханки не знали и свет в комнате выключили – хотели сделать сюрприз с огоньками. Так я им со страху и сделал сюрприз с таким огоньком, что эти пиздюки, которые со мной в прятки резались, чуть сами в штаны не наделали со смеху, когда меня там нашли все…» «Ты, Всрался, шедевр», говорю и поцеловал его в плечо, «Был бы я таким мудаком, хер бы меня кто заставил талант в землю зарыть!» «Так я и не зарывал его!», смеётся пиздёныш веснушчатый, «Я оставил там всё как есть. Мама, правда, ходила с совком туда. Наверное, уже унесла, как думаешь, Жук?» «Бля!», говорю, «Перестань ржать, сволочь конопатая! Вы когда оба дрожите с Мрытей, я уже не пойму, кого из вас собирался ебать, а кого получилось… Два идиота – весна на дворе!»