Дорогами надежды - Юлия Авдеева

— Так доставай, свою штуковину, — прошипел Владимир, по инерции прижимая к себе Лесю, которая на удивление не сопротивлялась и не произнесла ни слова.

— Да в том то и дело, что нет ее у меня!

— Как нет! — на Атана уставились две пары удивленных глаз.

— Я ехал проверить Верховцы, а именно, одну знахарку. Аномальных и магических явлений на территории империи не наблюдалось уже десять лет. Вот и забрали у нас их — за ненадобностью. На усовершенствование в лаборатории переправили. Остались только у специального отряда, а я в его ряды уже не вхожу! — Атан почти сорвался на крик от безысходности.

— Тихо, — шикнула Леся и высвободилась из крепких объятий Владимира.

Она встала и направилась к туману.

— ты что, больная! — шипел Атан вслед, — Самойлов возьми эту ненормальную самоубийцу, и усади, а лучше свяжи и кляп в рот засунь.

— Если ты не замолчишь, кляп светит тебе, а не мне, — спокойно и ровно проговорила Леся. Владимир, сиди на месте. Милада, что ты знаешь о беспокойниках?

— О ком?! — воскликнул Самойлов.

Леся еще раз раздраженно шикнула на него.

— Духи, привидения, души умерших, которым нет покоя, — пробормотала Милада.

— С чего ты взяла, что это они? — Атан заинтересовался и приподнялся со своего места.

— Атан, сядь на место, — оборвала его Леся. — Если я чувствую, что ты встал, то они тем более.

Троица была поражена. Изумление бледными красками было прописано на их лицах.

— Милада, — тихонько позвала девушка, — потихоньку подойди ко мне.

Милада встала и нетвердой походкой подошла к Лесе. Та протянула ей руку и травница без слов ее поняла. Она взяла ее за руку. Ощущения молнией пронзили ее. На лбу выступил холодный пот. Внезапная догадка поразила девушку.

— Леся стала проводником, проводником, — набатом билось в ее голове, — ее надо спасать.

Беспокойники выбирали особо чувствительного к их восприятию человека, для того, чтоб поведать ему о своей боли. В надежде, что тот сможет им помочь, успокоить их душу.

— Чего они хотят, Леся, чего они хотят, — шептала, как молитву Милада, — чем мы можем им помочь?

— Им не нужно помогать, — устало пробормотала беловолосая, — они не хотят помощи.

Она повернулась к Миладе. Ее лицо исказилось болью и ужасом

— отпусти меня! — крикнула она и, вырвав руку, упала на редкую траву у края поляны. Глаза ее закатились, а тело стало биться в судорогах. Из груди девушки стали вырываться хрипы и неясные крики

Туман отступал.

— Сюда! — крикнула Милада, падая на колени рядом с девушкой, — Леся! Лесенька! Держись, ты только держись!

Владимир подбежал первым, но один он ни как не мог справиться с брыкающейся девушкой. Атан молча помог ему взять ее на руки. Вместе они отнесли ее на покрывало, с аккуратно разложенной Лесей провизией. Еще каких-то двадцать минут назад все было хорошо. А теперь никто не знал, что дальше делать.

Милада кляла себя на чем свет стоит, за то, что не переняла у бабушки дар, как та просила. Бабушка умирала в страшных муках. И все по ее вине. Теперь она не знает, что делать с Лесей и как ей помочь.

Милада уронила голову на сложенные на коленях руки и заплакала.

— Не реви, не время, — услышала она за спиной суровый голос Атана.

— Ее срочно нужно привести в чувство.

— Я это и без тебя понимаю, умник! — воскликнула Милада, — Ты можешь что-нибудь предложить.

Странник задумался. Все-таки, как ни крути, а руководить мыслительным процессом других, побуждая к умным мыслям и, несомненно, сногсшибательным действиям, несравненно легче, чем думать самому.

— Я не уверен. Помнится, дед мне рассказывал одну интересную историю. Правда в том контексте мораль была немного другая, но не в этом суть… Был у них в отряде один молоденький парень, он попал к ним как раз во время большой зачистки. Правда, в том случае беспокойник был один, но он тоже ничего не требовал, просто хотел, чтоб парнишка прочувствовал всю его боль. Пацан находился в этом состоянии около трех часов, но его все-таки спасли.

— Как? Ради Светлейшего, Тан, не тяни! — Милада ходила кругами, нервно заламывала руки и кусала в кровь губы.

Атан и без того едва сохранял подобие спокойствия — должен же быть в этой кучке сумасшедших быть хоть один нормальный человек! (Да-да. Он свято верил в то, что именно он является этим самым нормальным и единственным.) — посерел и, стараясь сохранить уверенность, достаточно будничным тоном произнес

— Они вытесняли душевную боль — физической.

Милада вытаращила глаза, а Самойлов до сих пор не подававший признаков присутствия изумился так, что могли позавидовать все демоны и черти подземного мира.

— Что они сделали? — потребовала Милада. — Что. Они. Сделали.

— Отрубили ему палец. На ноге. — Атан обозрел морды компании и продолжил, пока его не успели перебить — Они перепробовали все. Подействовало только это. Они и сами не знают причины. Они-то не маги, а лекари же против беспокойников — пшик.

— Я тебе этого не позволю, садист, — шипел Владимир, сильнее прижимая к себе тихонько поскуливающую девушку.

— А что ты предлагаешь? — Атан говорил почти спокойно. Почти. Тщательно скрываемый невроз и гнев пытался вырваться из под благообразной оболочки. Но он еще достаточно контролировал себя, чтоб не перейти на крик и истерику. Такое поведение не престало мужчине, — уговаривал себя странник, — держи себя в руках.

— Ты что, охренел в конец! — Владимир разве что ядом не плевался, а так сходство со змеей было потрясающее!

— Конечно, это так благородно с твоей стороны — печься о сохранности так желаемого тобой тела. Не переживай, ничего стратегически важного не отрежем, разницы не почувствуешь, если она вдруг согласится! — все-таки этот интеллигент домашнего разлива смог довести его до белого каления! Козел благородный! Теперь Атан исходил ядом, направляя весь свой страх за жизнь этой странной дурной девчонки в язвительность.

— Да я тебя… — Владимир разразился ругательствами и таким отборным матом, что даже Атан мог позаимствовать пару словечек в свой лексикон.

— Да тебя никто спрашивать и не будет! Ты ей кто? Никто! И спереди хвостик! У нас выхода нет, если мы не хотим ее потерять. — Атан, красный, как рак сжимал руки в кулаки, готовясь попасть прямо в челюсть Самойлову.

— Да хватит вам! — вклинилась в драку двух петухов Милада, — С ее способностями она даже умереть не сможет. Просто останется навсегда в мире снов, чужой боли, страданий, которые она чувствует, как свои собственные. И там был не один дух, а сотни. Поэтому пока вы спорите, она проходит через такие мучения, что вам и не снились. Нужно думать, а не кулаками махать.