Дорогами надежды - Юлия Авдеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А может сейчас, Атан, я есть хочу, мы даже перекусить с утра не успели…
— Я сам буду решать, когда и где нам останавливаться. Как же ты три года назад сюда добиралась? — откликнулся на ее завывания странник.
— Как, как? Так же! Только это три года назад было… Да и вообще, я при первом подвернувшемся случае, к мельнику в повозку напросилась, потом к мужику, который шкуры в город вез, потом… Я уже не помню, но помучилась я только пару дней, а потом добиралась с комфортом.
— И чем, интересно, ты со всеми расплачивалась?
— Как чем? Одного — полечила, у него страшный насморк был, второму денег дала, третьему улыбнулась и обед приготовила…
— Так уж все легко вышло?
— Атан, — строго сказала травница, — тебе своим мужским умом не понять женского обаяния и магии женской улыбки. Все мысли через одно место! — возмутилась Милада и, гордо задрав голову, проехала вперед.
Опять наступила тишина. Леся наслаждалась обретенной свободой. В груди быстро билось сердце. Волосы, как обычно заплетенные в широкую косу, трепал ветер. Он ласково касался лица девушки, словно целовал ее, шептал ей ласковые слова. Все вокруг: трава, деревья, дорога, даже пыль из-под копыт, казалось ей не реальным. Слишком ярким, слишком чистым, слишком насыщенным. Она любовалась каждой веточкой, травинкой, цветком, бабочкой. На ее лице была прописана радость. Детская, неприкрытая. И этим, конечно же, не мог не воспользоваться Атан. Он подъехал к ней поближе и спросил:
— Ну и что ты так пялишься вокруг, словно никогда в жизни ничего подобного не видела?
— Знаешь, Атан. Я все время удивляюсь тому, какой же ты наглый, упертый и вредный.
Лицо странника вытянулось. Он что-то захотел ответить, но Леся не захотела его слушать, выставив руку ладонью к нему в говорящем жесте: «Заткнись, сейчас я говорю», и продолжила:
— Так вот. На чем же я остановилась? А-а! На том, что ты наглый, упертый, противный и вообще, индюк. И я знаю, в чем причина твоего поведения! Все дело в том, что ты не умеешь радоваться жизни. Как только научишься, все в твоей жизни изменится. Вот увидишь. — Леся улыбнулась и присоединилась к Миладе, оставив странника наедине со своими коварными замыслами о мести.
Так они и ехали в молчании до самой полянки, которая приглянулась девушкам. Вот тут-то они и устроили показательный хор плакальщиц мужской половине. Мужскую половину олицетворял Атан, так как Владимир всю дорогу ехал молча, словно глухонемой. Не реагируя ни на что.
Вытребовав у странника привал именно на «этой зелененькой поляночке, с милыми ромашечками, такими большими бабочками, под раскидистым дубиком и т. д. и т. п.», Милада, с рвением достойным поощрения, принялась готовить обед. Или поздний завтрак? Кому как нравится. Сопровождалось все это словами:
— Ух ты какие классненькие цветочки! — это Милада.
— Атанчик, миленький, сделать тебе бутербродик с карбидом, тьфу, с карбонадом? — это Леся.
Атан ходил мрачнее тучи, придумывая, что бы такое гадкое сделать, чтоб девушки не сильно радовались. Еще и смеются над ним! Кошмар! Странник. Гроза неверных, длань правителя! Докатился, блин! Девки не то что не боятся, откровенно пользуются его добротой, ага, да еще и издеваются.
— Атанюся, — обратилась к нему Милада, выбирая самые глупые уменьшительно-ласкательные имена, чтоб позлить зазнавшегося парня, — ты хоть…
— Что??? Как ты меня назвала??! Ну, все, пришел предел моему ангельскому терпению! Сколько можно издеваться? Я в жизни столько глупых прозвищ не слышал в свой адрес, сколько за последние пятнадцать минут! Вы что меня добить решили? Атанюся! Не, ну это ж надо, до чего фантазия разгулялась! Да вы. Да вы, да вы… Бояться меня должны — вот! Я странник!! Я, я, я…
— Аташ, — Леся подошла к нему со спины и положила руку на плечо, — не нервничай, мы же любя.
— ????!!!!! — возмущение странника дошло до критической точки. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Глаза выпучились.
— Мы боимся, — заверила его Милада, — не переживай, о-о-очень боимся. Да. Ты как в той сказке: «Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк…»
— Да-да, очень боимся, — поддакивала Леся, только ты выдохни, а то весь покраснел, того и гляди лопнешь. А кто же без тебя нами командовать будет?
— Да, — вставила Милада, покосившись на мирно пристроившегося на краю расстеленного покрывала Самойлова, — из Владимира же и слова не вытащишь. Нам без тебя будет очень скучно.
Атан, пылая праведным гневом, окинул девушек презрительным взглядом и, развернувшись, чеканным шагом пересек поляну и затерялся среди деревьев.
— Это он куда? — подал голос Владимир.
— Пар спускать, — ответила Милада, кусая мягкий белый хлеб. — Ты ешь-ешь, — обратилась она к Владимиру, — а то я голодная и тебе не достанется. Как говорится, в большой семье… не щелкают.
Атан вернулся к концу трапезы, как ни в чем не бывало. Он сел, спокойно взял оставленную снедь и с наслаждением стал жевать. Милада ждала чего угодно, после подобной их с Лесей совместной выходки, но только не этого. Травница внимательно следила за ним все время, что он ел, но ничего подозрительного в его нахальной физиономии не усмотрела.
Ребята отдохнули немного и стали собираться в путь. Сегодня еще нужно было доехать до деревеньки, и напроситься переночевать. Ребята встали размять ноги, после продолжительного сидения, а девушки стали собирать вещи.
— Девушки, вам помочь, — раздался за их спинами голос Атана.
Милада посмотрела на него через плечо, но ничего подозрительного не увидела.
— Ну, помоги, — сказала она.
Атан широко улыбнулся и захлопал в ладоши:
— Давай! Давай! Давай! — скандировал он.
* * *Костер весело потрескивал. Языки пламени вздымались высоко вверх. От разливающегося тепла грелось не только тело, но и душа. Тепло костра проникало в самые потаенные уголки Лесиного сердца, унося страх, неприязнь, скуку и одиночество. Милада весело хохотала над слабыми попытками Атана приготовить ужин на всех четверых. Атан хмурил брови, кривил губы, морщил нос, но, в конце концов, сдался и рассмеялся вместе с девушкой. Все это было так правильно, так хорошо, что Леся неожиданно для себя поняла, что это все о чем она мечтала. Быть частью такого веселья, легкости и беззаботности. Даже хмурый Владимир, который за всю дорогу не сказал и слова, уютно устроился у костра рядом с Лесей и теперь его губы не произвольно растягивались в улыбке, в глазах играли отсветы костра, а из груди то и дело вырывался искренний смех.
Леся задумалась, глядя на него. Сильный, красивый, уверенный. За ним, как за каменной стеной. Такие мысли вызывал этот мужчина. Леся не отдавала себе отчета в том, что она пристально разглядывает его, и Владимир давно уже это заметил. Он с едва уловимой усмешкой смотрел на эту девочку-девушку. Мысли вихрем летали в его голове. Быстро приходили и ускользали. Приходили и ускользали, не позволяя зацепиться разумом хотя бы за одну из них. Они смотрели друг на друга, и каждый из них нуждался друг в друге, как жаждущий в глотке воды. Это взаимное притяжение, которое Владимир ощутил, как только ее увидел, заставляло его терять над собой контроль и с наслаждением, неподвластным его уму и сердцу, смотреть в эти черные, странные озера глаз. Печальные и безумно красивые.