Зверь из бездны - Алексей Корепанов

Минут через пять маршрутник выкарабкался на широкую магистраль, посреди которой протянулся зеленый бульвар, и побежал гораздо веселее, обгоняя жмущихся к обочине велосипедистов, а еще через десять минут я вышел из него и очутился перед высокой, увитой ползучими цветами оградой третьей городской больницы. За оградой, среди деревьев, белели длинные корпуса с разноцветными лоджиями.

Ощущая какое-то необъяснимое внутреннее волнение, я открыл дверь в помещение привратников. Миловидная полноватая брюнетка моих лет в традиционной белой униформе с древней нагрудной эмблемой — змеей, обвивающей чашу, — сидящая в окружении белой (и довольно неплохой, отметил я) аппаратуры, вопросительно посмотрела на меня.

— Я бы хотел навестить госпожу Эвридику Карреро, — сказал я, положив руки на барьер и вежливо улыбаясь.

— Карреро? — переспросила консьержка, отвечая мне такой же вежливой улыбкой. — Сейчас узнаем.

Ладони ее пришли в движение, погладив воздух над бесконтактной клавиатурой, и войсер почти сразу выдал ответ мягким и даже слегка певучим баритоном: «Восьмой корпус, палата номер три». Брюнетка шевельнула пальцами — и на развернутом к барьеру экране возник интерьер палаты номер три.

Эвридика Карреро сидела в кресле у окна спиной ко мне, наклонив голову, словно что-то разглядывала на полу. Тихо пропел короткий сигнал и консьержка негромко сказала:

— Госпожа Карреро, к вам посетитель.

Женщина в кресле вздрогнула, будто в палате прогремела труба Страшного Суда, судорожно ударила рукой по низу подлокотника, и кресло неторопливо развернулось в мою сторону.

Да, я сразу понял, почему господин Карреро не поскупился на оборудование территории вокруг загородного дома системой «Комплекс-плюс». Эвридика Карреро была очень красива. Длинный малиновый халат с широким золотистым поясом удивительно гармонировал с ее бледным лицом; блестящие, тяжелые, абсолютно рекламного вида черные волосы свободно струились по плечам, не стесненные прической. Безукоризненной формы лицо, большие черные глаза… Я подозревал, что в великолепии вечернего туалета она выглядит еще прекрасней, хотя и то, что я увидел, не вызывало ничего, кроме восхищения. И вожделения…

Но в глазах Эвридики Карреро плескался испуг, в глазах прятался пережитый ужас, и на горле ее темнели пятна — следы той недавней невероятной и необъяснимой ночи.

«Стигматы, — вспомнил я. — Следы от несуществующих гвоздей, которые появлялись у переживавших распятие Христа фанатиков силой самовнушения. Фантом не мог оставить таких кровоподтеков на горле. Вообще ничего не мог оставить. А если и тут — самовнушение? А можно ли при помощи самовнушения сломать себе ребра?..»

— Доброе утро, госпожа Карреро. — Я любовался ее красотой; такую красоту можно увидеть только на объемках старинных земных картин. — Меня зовут Леонардо Грег. Если вы не возражаете, я хотел бы немного побеседовать с вами. — Я покосился на рассеянно разглядывающую свою аппаратуру консьержку и добавил: — Для того, чтобы уточнить детали происшествия.

Лицо Эвридики Карреро исказилось, она вжалась спиной в кресло, словно старалась спрятаться от меня. Щека ее несколько раз дернулась и я понял, что она еще не оправилась от перенесенного потрясения. Она со страхом глядела на меня и молчала.

— Вы из полиции, — утвердительно сказала консьержка. — В таком случае вам нужно поговорить с доктором Кастальесом. — Она проделала быстрые манипуляции над клавиатурой. — Соединяю.

Изображение палаты на экране уменьшилось, переместившись влево, а по правую сторону от возникшей вертикальной полосы появилось усатое мужское лицо крупным планом. Консьержка сделала очередное замысловатое движение рукой, лицо отодвинулось в глубь экрана и доктор Кастальес стал виден целиком — плотный черноволосый мужчина в белом облачении, стоящий, заложив руки за спину, на фоне такой же белой стены. В отличие от зеленой эмблемы привратницы, его нагрудная змея была ярко-красного цвета.

— Здравствуйте, доктор, — сказал я. — В интересах следствия мне необходимо поговорить с госпожой Карреро. Я Леонардо Грег из управления полиции.

Я не стал уточнять, какое именно управление полиции представляю, поскольку рассчитывал, по возможности, не оглашать свою причастность к Униполу. Тот факт, что происшествие привлекло внимание высшей полицейской структуры Ассоциации, могло вызвать нежелательные разговоры, ненужный ажиотаж, заинтересовать журналистов… Совсем это было ни к чему.

Доктор Кастальес слегка нахмурился и осторожно подергал себя за усы. Эвридика Карреро все так же молча смотрела на меня, но уже, как я успел заметить, без прежнего страха.

— В интересах следствия, — медленно повторил доктор, подняв брови, и я, кажется, догадался, каково его мнение относительно этого случая: он, по-моему, считал, что дело здесь не криминальное, а медицинское, и следствие должны вести не сотрудники полиции, а врачи-психиатры. — Что ж, я жду вас у себя, господин Грег.

Правая половина экрана погасла. Эвридика Карреро по-прежнему была неподвижной.

— Извините, госпожа Карреро, — проникновенно сказал я, прижимая руки к груди. — Не знал здешних порядков. Надеюсь, вы не откажете мне в беседе? Дело очень серьезное и без вашей помощи нам никак не обойтись.

— Это должен решить доктор Кастальес, — неуверенно произнесла Эвридика Карреро. Голос у нее тоже был красивым и теперь она не казалась такой скованной. — Я уже рассказывала… но если нужно…

— Спасибо, госпожа Карреро. — Я с удовольствием улыбнулся ей. Такая женщина заслуживала только улыбки. — Тогда я не прощаюсь с вами.

Разузнав у консьержки, как найти доктора Кастальеса, я направился по одной из многочисленных песчаных дорожек к белым корпусам. Среди деревьев, в окружении кустов, прятались маленькие пруды с прозрачной водой, в листве щебетали птицы, а на одной из развилок мой путь пересек бредущий по своим делам серый еж; увидев меня, он слегка засуетился, прибавил ходу и с шорохом скрылся в высокой траве.

Доктор Кастальес встретил меня у входа в корпус номер восемь.

— Леонардо Грег, — еще раз представился я. — Городское управление может подтвердить мои полномочия.

— Понимаю, господин Грег. — Доктор Кастальес покивал. — Есть происшествие — значит, должно быть и следствие. Такая работа. Чтобы совесть была чиста. Пройдемте ко мне, господин Грег.

Он распахнул дверь, сделал приглашающий жест, и я вошел в корпус.

— А вы, как я понимаю, считаете, что расследование ничего не даст? спросил я, когда мы с ним пошли по коридору.