О Вечном… - Николай Рерих

Одной из первых сотрудниц Николая Константиновича в Америке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. (…) Всю свою жизнь она была верным стражем его начинаний, внимательно следила за их продвижением, за его творчеством и действенно во многом помогала Николаю Константиновичу.

Николай Константинович создал в Америке целый ряд учреждений культуры. Зинаида Григорьевна занимала видное место во всей этой работе. Она заведовала Институтом объединенных искусств, который основал Николай Константинович в Нью-Йорке. Она была вице-президентом других учреждений.

Николай Константинович основал эти учреждения культуры на новых началах. Он хотел воплотить свои идеалы, чтобы искусство вошло в жизнь, вошло широко, было доступно народу. Он хотел, чтобы осознанная красота стала бы ведущим началом в жизни. Он верил, что мы должны всячески украшать нашу жизнь, стремился вводить искусство в повседневный быт, чтобы все питалось им и отражало бы красоту и гармонию.

Он говорил и писал, что если мы украсим, обогатим нашу жизнь, введем искусство в больницы, тюрьмы, то у нас не будет тюрем, а больницы станут прекрасными домами исцеления. Он хотел, чтобы именно искусство было ведущим началом в жизни.

Поэтому наши учреждения организовывали в США выставки в школах, госпиталях, всюду, где только можно было продвинуть идею искусства и красоты. Впоследствии из культурных учреждений, возникших по идее Николая Константиновича, был основан музей его имени.

Жизнь Николая Константиновича была очень богата контактами. Я знаю, например, что он чтил художника Рокуэлла Кента, но также почитал и Сарджента из-за его замечательной техники. Сарджент часто бывал на выставках Николая Константиновича. У нас бывали многие молодые художники, которых Николай Константинович так любил.

В Лондоне главным для него был контакт с Рабиндранатом Тагором, с семьей Тагора. С Тагором мы также встречались и в Америке.

Частым гостем в наших учреждениях был Альберт Эйнштейн. Он был членом комитета "Пакта Рериха", почетным советником по науке. Николай Константинович с большим уважением относился к Эйнштейну, потому что Эйнштейн был не только большим математиком, но и очень большим человеком.

Кроме того, в Америке мы поддерживали контакты с Сергеем Сергеевичем Прокофьевым. Он тогда писал оперу "Любовь к трем апельсинам". Я очень живо помню встречи с Прокофьевым, он к нам приходил довольно часто, играл на рояле, показывал свои последние этюды. Моя матушка очень любила его "Бабушкины сказки" и другие произведения. Поддерживали мы контакты с Рахманиновым, который был прекрасным человеком. Он был не только замечательным пианистом, может быть, одним из наиболее блестящих пианистов мира. Он был разносторонним музыкантом, обладал огромной внутренней музыкальностью.

В 1920-е годы культурная жизнь Америки широко развивалась, после войны возникало много интересных начинаний, и, конечно, зов Николая Константиновича к более прекрасной жизни находил большой отклик.

Замечательный период деятельности Николая Константиновича начался с 1923 года, когда он осуществил свою мечту поехать в Индию. На этот период приходятся путешествия не только по Индии, но и в Центральную Азию, в Тибет, на Алтай. Затем следует возвращение в Индию, основание института гималайских научных исследований "Урусвати", последующая жизнь и работа на Востоке.

…У нас были очень близкие и теплые встречи со всей семьей Неру в 1941–1942 годах. Неру пробыл в Кулу нашим гостем десять дней. У него были постоянные встречи и беседы с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной о том, как можно было бы сблизить Советский Союз и Индию, дать новое направление их отношениям. Тогда были совсем другие условия — Индия была колонией Великобритании. Наша дружба продолжалась до смерти Неру…

Яркой нитью в деятельности Николая Константиновича прошла его борьба за охрану памятников культуры. Эта его деятельность как бы раскинулась по всему миру и вошла в жизнь Индии и всей Азии.

…Основная идея Пакта зародилась у Николая Константиновича очень давно, во время его путешествий, поездок, когда он наблюдал замечательные памятники древности, которые так или иначе были подвержены разрушению, страдали от распрей и войн. У него постепенно формулировались идеи — необходимо защитить то самое главное, самое прекрасное в жизни, что принадлежит всем, общее достояние всего человечества — искусство, памятники древности — все, что дала нам наша культура. Николай Константинович работал над этими идеями с самого начала этого столетия. Так началась "одиссея" Пакта.

Знак Пакта, этого орудия мира, как бы отвечает Красному Кресту культуры. Он представляет из себя три сферы, которые заключены в круг, то есть прошлое, настоящее и будущее, которое держится бесконечностью и вечностью. Николай Константинович думал этим знаком оградить то, что является достоянием всего человечества.

Николай Константинович прекрасно понимал, что никакие пакты и договоры не могут остановить человечество, если оно хочет разрушений. Но он думал, что Пакт может оградить людей воспитанием, то есть дать людям понятие, что есть нечто такое, что является их общим, священным достоянием. И в этом была главная задача этого Пакта, который был принят уже после второй мировой войны, в 1954 году, и стал общим достоянием народов.

Мы можем гордиться, что идея этого Пакта зародилась у русского, что именно у русского человека была задача объединить человечество возвышенной идеей защиты его от разрушения…

По результатам совершенного в эти годы можно судить о том, сколько сделано Николаем Константиновичем. Однако его огромная общественная деятельность не посягала на время, которое он уделял искусству. И по какой бы стране он ни путешествовал, в каких бы условиях ни находился, он всегда писал картины. И не только картины, но и свои книги и свои дневники. Конечно, это было возможно только благодаря строгой самодисциплине. Николай Константинович всегда верил, что труд очищает жизнь, что человек через труд разрешает насущные проблемы и поднимается на следующую ступень эволюции. Сам Николай Константинович был как бы олицетворением этой мысли — он трудился всю свою жизнь.

Творческая работа Николая Константиновича никогда не прекращалась. До самых последних дней он всегда работал, и если не писал картин, то писал свои многочисленные статьи, которые широко расходились по Индии и многим странам.

День его начинался очень рано — он вставал в 5 часов утра и приступал к работе над картинами. Если же были другие задания, он включался в жизнь текущего дня. Надо отметить, что Николай Константинович никогда не торопился, не суетился, всегда работал размеренным темпом. Например, когда он писал, то писал медленно, но мысль его была так сгармонирована со скоростью писания, что он излагал законченную мысль без какой-либо поправки или оговорки. Когда он создавал свои картины, то у него были определенный план и ритм. План был всегда основательно разработан, и он ему строго следовал. Он никогда не торопился, но всегда поспевал все сделать и поспевал сделать гораздо больше, чем другие, которые торопились как можно быстрее что-то написать или что-то сделать.

У него, так же как у Елены Ивановны, не было светской жизни, эта жизнь их совершенно не интересовала, поэтому они не тратили время впустую. С самого утра и до позднего вечера их день был занят полезной работой. Днем были встречи, которые входили в орбиту общественной жизни отца, он делал также свои записи, в перерыве слушал музыку — это его освежало — и затем до позднего вечера продолжал свою работу. И так всегда его день был полностью занят кипучей творческой деятельностью. Когда он путешествовал, то был вынужден отрываться от налаженной работы. Путешествия физически были очень трудными, хотя и очень интересными. Когда Николай Константинович прибывал на стоянку, то пока разбивали лагерь, он немедленно садился записывать свои впечатления. Таким образом, у него день никогда не был потерян, и благодаря этой замечательной дисциплине он смог оставить такое богатое наследие.

Николай Константинович обладал совершенно изумительной памятью: если он что-то услышит или прочитает, то это навсегда оставалось при нем, он мог вспомнить самые сложные тексты, какое-нибудь стихотворение, которому его учили в детстве, он помнил полностью всю жизнь. Эта богатая одаренность вместе с дисциплиной, которую он считал необходимой для каждого человека, помогли ему подняться на высшую ступень творчества.

Николай Константинович всегда думал, что, в конце концов, главная задача жизни — это самоусовершенствование. Искусство или какие-либо другие творческие достижения могут быть очень большими, но в центре внимания всего остается жизнь самого человека, его личность. Он считал, что его творческая жизнь, его искусство — это только пособники самоусовершенствования. Он всегда работал над самим собой прежде всего. Он хотел подняться над тем, кем он был, и закончить свою жизнь более совершенным человеком. И в этом он преуспел. Он стал совершенно исключительным человеком, человеком мудрым, замечательных личных качеств. Я очень много встречал людей во всем мире, но другого такого человека, как Николай Константинович, встретить мне не пришлось.