Фантасмагория - Станислав Хромов

Время ночи

Как пробьет на часах полночь,Расстаюсь со спокойной маской,Не зовя никого на помощь,Озираюсь вокруг с опаской.После часа гляжу в окошко,Чтоб не видеть, как озверелоНачинает беситься кошка,Словно где-то отравы съела.В два я слышу, как стонут липы,Как стучатся ветра о крышу,И шаги, и глухие всхлипыИз прихожей и кухни слышу.К трем чужой становлюсь и грустный —Что творится тогда со мною,Когда входит, большой и грузный,И стоит за моей спиною!Нехороший ледок в четыреПробивает, плечи сутуля —Расходившись в пустой квартире,Он вокруг ворочает стулья.А к пяти набегают тениИ в углах незаметно тонут,Изо всех потайных виденийОстается небесный омут.Отрешенность приходит к кошке —Засыпает, в канат извита,И оранжевый шар в окошкеИсчезает вдали из вида…

Бесы

1. Мелкий

Как стемнеет, в парке сонномПеребью все фонари,Прогуляюсь по газонам,Как ведется исстари.Заходи в мои пенаты,Эй, влюбленные, не трусь,Я хотя и не женатый,Из-за девок не дерусь.Наведу тоску-злодейку,Если хочешь, брошу в дрожь,Или вымажу скамейкуСолидолом – если хошь.Притаюсь в кустах под лавкойИ тихонько до порыСтану их колоть булавкой —Будто жалят комары.А потом зубами стукну,Завожусь в своем кустуИ вдогонку так аукну,Чтоб бежали за версту!Если кто, дела забросив,Ищет, где усугубить,Я как будто бы не против —Будем вместе водку пить.Поздороваюсь из мрака,Подскочу к нему нырком:– Закусить, – скажу, – однако,Не мешает вечерком.Сядем где-нибудь под ивойИ устроим передых,Я с улыбкой шаловливойРасскажу о молодых.Погутарим, похохочем,Разобьем пустой пузырь,Он заметит между прочим:– Молодец же ты, упырь!И нарежется без толку,Хоть до дому волоки…И тогда я прямо в холкуЗапущу ему клыки!

2. Средний

Вечерний дым, раскаты рокаИ крик, и ругань на бегу…Он, притаясь в кустах до срока,Сидит один на берегу.Он отдыхает в предвкушеньиСвоих торжественных минут,Когда же правильным решеньемВ сторонку парни отойдут,Маячит тенью у забора,Почти на лешего похож,И ждет, когда в пылу разбора,Быть может, вынут финский нож.Тогда он вскочит и незримоШепнет у левого плеча,И нож, уже летящий мимо,Полет изменит сгоряча.В неясном шепоте слышнее:«Забудь, отбрось закона гнет!»И напружиненную, к шееСлучайно руку подтолкнет.И закружится в пляске дикойПо перекошенным устамТолпы притихшей и безликой,И захохочет по кустам.А в тишине ночного паркаУвидит пьяный сторож вновь,Как чья-то черная собакаС асфальта слизывает кровь.

3. Старший

Его в толпе узнаешь сразу —Высок, нервозен, сухопар,Сквозит, почти не видим глазуИз пасти матовый угар.Заметит вдруг, засуетится,Расширит карие зрачки,Взмахнет, как раненая птица,Поправит мутные очки,И обходителен не в меру,Прилизан гладко и побрит,Скорей потащит на фатеру,И на ходу заговорит.Увы, я знаю их повадкиИ разговоры до утра,На них охотливы и падкиВсе фибры черного нутра.Он вызывает в людях смуту,Не развязать ее узлов,Когда, забывшись на минуту,Вникаешь в смысл этих слов.Любым житейским катаклизмамВ душе как будто бы не рад,И лишь прожженные цинизмомГлаза восторженно горят!Знакомства круг не ограничен,Он всех приветствует любя,И вечно пьян, и вечно взвинчен,И бельмы пялятся в тебя.Увы, я знаю их манеры —Пойми, прими таким, как есть,И сам останешься без веры,И забредешь куда невесть…Сводя в губительные круги,С собой вербует души в ад,А черных замыслов потугиПотом другие завершат.Его пронзительные глазкиПовсюду чудятся уже —В холстах, в кино, в печатной краске,И даже в собственной душе!Он многолик, умен, проворен,В дома распахнутые вхож,Заговорит любое горе,Когда по жизни невтерпеж.О злой судьбе, о тяжкой долеЕму расскажут без прикрас,Но плохо тем, кто поневолеЕму доверится хоть раз!Среди друзей немых и скучныхОн весел, в радости – скушен,Один на тысячу подручныхВо всех талантах искушен.Он в жизни мухи не обидит,Он в отношениях учтив,Он все предчувствует и видит,Себе на службу обратив.И темных нет на нем пометин,И в глубине кривых зеркалПростому глазу незаметенЕго пугающий оскал…

Главк

Все в движении, дым коромыслом,И невольно присвистнешь: «Ого!»И не то, чтобы очень со смыслом,Но, однако, и не без того.То промчится какой-нибудь лешийИ исчезнет в дверях за углом —В эти двери ни конный, ни пешийНе пробьется за ним напролом.То, ныряя на лестницах гулких,Их ватага сорвется в бега,Помаячит в пустых закоулкахЗаполошная баба-яга.И в какие-то странные салкиВсе играют листами с утраПроносясь, секретарши-русалкиИ кикиморы-бухгалтера.Подивишься на гибкое телоИ на ноги, что чудно стройны —Разве нет никакого ей делаДо меня, до других, до страны?Но уносится, как на моторе,От забот очумевшая всяВ нешироком сквозном коридоре,Даже мельком глаза не скося.Ты стоишь в стороне не дыша ажИ гадаешь, кто правит здесь бал —Словно вдруг на чудовищный шабашНежелательным гостем попал.А в прохладной тени кабинета,Не понять – то ли мертв, то ли жив,Затаился невидимый некто,Воспаленные очи смежив.Он всему голова и опора,Он божок этих скользких лядин,Не вникая в кошмар коридора,Восседает на троне один.С тех времен, как поднялся и выросЕго тощий, занюханный трест,Он, порой поднимаясь на клирос,Своих подданных поедом ест.Мол, опять результат невысокий,А вассалы жируют опять —Тянет с вотчин последние сокиИ за пядью ступает на пядь.И уйдет он, не слушая хая,И глаза по привычке закрыв…И с проклятьями веси, вздыхая,Ликвидируют новый прорыв.

Нарыв

Бывают странные прогулки,Когда в удушье городскомБредешь в глухие закоулкиОдним наитием влеком.И вот он, парк, вернее то, чтоНа прежнем месте пролегло,Но омерзительно и тошноТеперь ступать через него.В задах бетонного завода,Где запустение и мразь,Как жутко местная природаНа наш прогресс отозвалась!Крадусь тропинкою по краю,Прибавив шагу неспроста,И настороженно взираюНа зачумленные места.Гнойник разросшийся зеленый,Глухой болезненный нарыв —Ольха лишайная и кленыСомкнулись, опухоль накрыв.Сплошное месиво густоеВ утробе скрыло провода,Из труб, закисшая в отстое,Сочится мутная вода.Скелеты рухнувших скамеек,Трясина ржавая аллей,Да неизвестных юрких змеекДвиженье, скрытое под ней.И ощущаешь как-то сразу,Лишь стоит дух перевести,Что только нечисть и заразуОтсюда можно принести…

Паталогоанатомы

Уже давно в полете души —Иные в райские миры…И бьют до времени баклушиНа нарах скучные жмуры.По всем углам и уголочкамПокой как будто и уют,И только бедным оболочкамГостить подолгу не дают.Мастеровыми дел заплечныхКантуют бренные тела.И подопечных охраняютОт постороннего тепла.Приняв положенные дозы,Одни среди кровавых луж,Здесь рассекают виртуозыПустые наволочки душ.Пластают так, что даже жуткоЗа них становится порой —Вот печень, сердце, часть желудка,А вот проклятый геморрой.И жизнь покажется химеройТакой бессмысленною тут…Не сомневаясь, той же меройИ им коллеги воздадут.Со знаньем дела и не робкоВозьмутся, крякнув, за пилу,И вот уж черепа коробкаЛежит пустая на полу.Мозги летят туда же следом,И как, добравшись до аза,Патологически при этомГорят анатомов глаза!И утолив дознаний страсти,Они вздыхают, как Сизиф,В куски искромсанные частиОбратно в трупы загрузив.Вот так и мы! Вскрывая души,Как те анатомы точь-в-точь,Мы рады выяснить, послушав,Бессильны чем-нибудь помочь.

Блок

Они рождаются невольноВ тенетах жалкой суеты,Где просветление крамольно,И мысли грешным заняты.Они идут девятым валом,И гул их сердце леденит,Они ложатся покрываломНа глянец мертвенных ланит.В них все – и доброе и злоеПереплелось на много лет, —Там есть грядущее, былое,Лишь настоящего там нет.И каждый звук несется к смерти —До завершающей строки…Не верьте гениям, не верьте,Они безумно далеки!

Странный союз