Число погибших - Джон Стиц

Некоторое время я тупо глядел на него:

— МНБС.

Фримен наклонился и смахнул со стола воображаемую пылинку.

— Я знал, что вы скажете именно это…

— Так какого же черта вы… — взорвался я, но вовремя взял себя в руки.

— МНБС оказалась там первой, — пояснил Фримен не обращая внимания на мою вспышку. Он задумчиво посмотрел на стол и неожиданно спросил: — Вы верите в предчувствия, мистер Кеттеринг Ошарашенный столь внезапной переменой темы, я ответил не сразу:

— Полагаю, что да.

— Видите ли, они у меня иногда появляются. О, я вовсе не говорю, что они всегда бывают верными, но время от времени оправдываются. Понимаете, воздушная катастрофа в наши дни большая редкость.

— Ну и что?

— А то, что Шон Франке, репортер, заснявший эту катастрофу, накануне летел именно в этом самолете.

Я вновь беспокойно поерзал: у меня возникло ощущение, что в комнате похолодало.

— Но ведь это еще не повод для обвинений. И даже для предположения, что кто-то вообще виноват.

— Разумеется. Я полностью согласен с вами. Но подобные совпадения… э… стоят того, чтобы проявить некоторое любопытство. Вот я и проявил. У Шона был вполне благовидный предлог, чтобы прилететь сюда из Меласа. Но я проверил еще кое-что. Он приехал в аэропорт как: раз вовремя, чтобы успеть на беспосадочный рейс, вылетающий на час и прибывающий на два часа раньше, чем тот роковой самолет. Но он им не воспользовался. А между тем свободных мест на этом рейсе было полно.

— И все равно этого недостаточно, — заметил я.

— Я понимаю. У меня даже нет оснований устроить ему допрос. Да и кроме того, он только насторожится. Однако интуиция говорит мне, что здесь существует некоторая связь. — Похоже, он действительно так думал, потому что теперь смотрел мне прямо в глаза. — Не знаю почему, но я уверен, что Шон имеет какое-то отношение к катастрофе.

— Ну хорошо, — медленно сказал я. — Это возможно. Но при чем тут я? Зачем вы пришли ко мне?

— Вы мне нужны. Понимаете, я до сих пор помню, как ловко вы управились с Гундерсоном.

— Это было давно. И потом, я больше не занимаюсь журналистикой.

— Я знаю. Секретарь сказал, что теперь у вас собственная конструкторская фирма. Интересно, почему вы отказались от столь многообещающей карьеры?

— «Многообещающая» — понятие относительное. Однако я все равно не вижу, какая тут связь.

— Чтобы связать все концы с концами, иногда требуется уйма времени. Но я уже близок к цели. Я слышал, вы работали на телевидении, и, судя по отзывам, вполне успешно. — Фримен в очередной раз дернул себя за ус.

Все это начинало нравиться мне все меньше и меньше, но я продолжал хранить молчание.

— Видите ли, на данный момент только вы способны помочь нам. Шон работает на телевизионную компанию — вы когда-то тоже работали на телевизионную компанию. Кроме того, это же ваш брат погиб там… — Детектив Фримен оставил в покое свои усы и пристально заглянул мне в глаза.

Через несколько мгновений до меня наконец дошло, к чему он клонит.

— Вы что, серьезно, — спросил я дурацким шепотом, — рассчитываете, что я устроюсь в МНБС и проведу расследование?

— Совершенно верно, мистер Кеттеринг.

Не веря своим ушам, я долго смотрел на него, потом встал и вновь подошел к окну. Опять дала о себе знать боль в колене.

— Нет, — сказал я тихо, но твердо.

Он, конечно же, услышал, но тем не менее продолжал:

— О том, что вас опознают, можете не беспокоиться. Наши специалисты по временному и постоянному изменению личности — одни из лучших. Кроме того, прошло несколько лет, а работали вы здесь, в Библосе, так что в Гелиуме вас никто не узнает. — Фримен помолчал. — У нас нет на примете никого с вашим опытом. Вы нужны нам, Кеттеринг.

— Я вам нужен! Нужен, чтобы следить за кем-то, кто на самом деле наверняка ни в чем не виноват. Вы хотите, чтобы я забросил работу и выдавал себя за того, кем, в сущности, не являюсь. Но не кажется ли вам, что прежде всего они поинтересуются рекомендациями о моих репортерских способностях?

Фримен взглянул на экран своего наручного компа:

— Вряд ли их вообще заинтересуют ваши рекомендации. Единственная свободная вакансия у них — водитель.

Я вгляделся в отражение детектива в оконном стекле и попытался припомнить, видел ли я хоть раз его улыбку. Фримен спокойно ждал, уставясь на мой почти пустой стол.

Очередной порыв ветра взметнул темно-багровую пыль до самой вершины Олимпа, и вулкан совершенно исчез из виду. Зато мне стали яснее другие вещи, о которых я давно уже не задумывался. Я вспомнил, с каким энтузиазмом относился в свое время к работе репортера и, к своему удивлению, как наяву увидел Сэма, сидящего в удобном кресле. В руках он держал неизменную чашку с каким-то теплым питьем и с обычной своей беззаботной улыбкой говорил:

— Не волнуйся, так, Дэн. Мне хорошо. Действительно хорошо.

Это меня поразило. Вернувшись с похорон, я изо всех сил пытался вызвать в памяти старое доброе время, но видел перед собой лишь взрывающийся самолет и Сэма, безжизненно лежащего на больничной койке. Неожиданно для себя я понял, что начинаю всерьез относиться к предложению Фримена.

— Но где гарантия, что меня возьмут? — спросил я, еще раз подумав о смерти Сэма и о куче неотложных дел, которые надо закончить.

— Гарантий нет, но увеличить шансы до приемлемого уровня можно. Видите ли, я обладаю довольно широкими полномочиями. — Теперь Фримен стал осторожнее, видимо, почувствовал, что я готов согласиться.

Я помолчал, размышляя о причинах, по которым в свое время расстался с телевидением. Отец так и не смог понять меня, а вот Сэм понял. Я до сих пор слышу его слова: «Любое решение лучше, чем позорная нерешительность».

— Мне полагается какая-нибудь подготовка?

— Нет. Впрочем, полицейский чем-то сродни репортеру. Я тут захватил кое-какие материалы… Фримен полез в карман пиджака и вытащил оттуда небольшой пакет.

— Похоже, вы были уверены в успехе.

— Хватит об этом. Пора переходить к делу.

Я развернул пакет. Там оказались две голографические фотографии и записывающий кристалл.

— На кристалле — кое-что о самой МНБС, сказал Фримен, раскладывая фотографии на столе. — А это главные действующие лица.

На снимках я увидел мужчину и женщину. Внешность у женщины была весьма впечатляющая. Снимали, судя по всему, где-то за городом, и карминовые скалы выгодно оттеняли ее красоту. Прическа у нее была самая простая: светлые волосы обрамляли лицо И небрежно падали на плечи. Я слегка развернул голограмму, чтобы поймать другой ракурс. Скулы у женщины оказались высокими и привлекательными. Я вспомнил, что она тоже участвовала в репортаже об авиакатастрофе.