Ревет и стонет Днепр широкий - Юрий Смолич

— Вы имеете в виду не только сухопутные, но и морские силы, маршал? — поинтересовался лорд Роберт Сесиль.

— Наши вооруженные силы на суше, на норе и в воздухе, — невозмутимо продолжал свою речь, как бы не слыша вопроса, маршал. — Ведь перед нами Кавказ, Каспий, Крым, юг России и Украина…

— И Прибалтика, — добавил министр Пишон. — Так что не следует забывать и Балтийское море.

— В Прибалтику, — заметил министр Мильнер, — возможен еще путь с севера — через Северный океан, Мурманск и Архангельск, а еще — Финляндию. Думаю также, что на Дальнем Востоке мы тоже не можем положиться на союзную нам Японию, поскольку у нее свои интересы и свои претензии на дальневосточные русские территории. Поэтому в морских передислокациях мы не должны забывать и русское Приморье, открывающее путь в Сибирь, на Урал… э сэтэр…

Он склонился над документом, еще раз перечитывая уже знакомые строчки.

В документе определялось точно: согласно конвенции, в английскую сферу влияния входили Кавказ, Кубань, Дон, а также север России; во французскую сферу включались Крым, Бессарабия, Украина, а также Прибалтика.

Эти территории надлежало взять под опеку. Опекать дипломатическим, политическим и… вооруженным путем.

Таким образом, все было ясно как день.

И так же ясно как день было то, что армии стран тройственного союза, то есть Германии, Австро–Венгрии и Турции, на эти территории не должны проникнуть ни в коем случае. Войну нужно довести до победного конца. И заставить продолжать вести войну Россию тоже. Или хотя бы те части бывшей Российской империи, которые ныне откалывались от нее и желали вести самостоятельную политику: Кавказ с десятком национально–государственных новообразований; Прибалтику, с предполагаемыми государствами Литвой, Латвией и Эстонией; Польшу, которая, по сути, уже была признана как новый государственный организм в Европе, служащий заслоном против большевистской России; Бессарабию, под эгидою, разумеется, союзников–румын; Крым, с татарским ханством либо и без него; Дон, с атаманом Калединым и с концентрирующимися там силами российской контрреволюции; Украину, с Центральной радой.

Гм Украина…

Вот тут–то перспективы несколько затуманились. Именно тут, на Украине, скрещивались, даже переплетались ясно очерченные зоны — и зоны военных действий, и зоны будущих, после победы, экономических проблем. Украинский хлеб — это еще не было проблемой: зерно ведь можно измерить бушелями и поделить. A как быть с проблемой индустрии? Ведь в Украине были равно заинтересованы и французские и английские промышленники, и английские и французские банки. Шахты и рудники на Украине принадлежали преимущественно капиталу французскому, но в металлургии превалировал английский капитал.

Да, над Украиной для обеих сторон, подписавших конвенции о разделении зон, еще стоял немалый… знак вопроса.

Именно — знак вопроса. Ибо для обеих сторон не было секретом, что большая часть акций украинских железнодорожных компаний не принадлежит ни одной из договаривающихся сторон — ни Франции, ни Англии, а находится а рука банков Соединенных Штатов Америки. Не было секретом и то, что банки Соединенных Штатов Америки развернули сейчас бурную деятельность, намечая строительство новых и новых железнодорожных магистралей на территории Украины. А в портах, куда приводили эти железнодорожные линии, американские компании готовились возвести целые крепости… элеваторов для украинской пшеницы…

И вообще, впереди была еще война. Надо было еще победить Германию, которая считала себя… основным претендентом и на украинский хлеб и сахар, и на украинский уголь и металл, а также на украинские железные дороги. Да и на всю Украину в целом.

Сиренево–оранжевый туман над Парижем сгустился — спускались сумерки. Бульвары окутала лиловая дымка — город укрылся пепельной пеленой мглы: совсем сезанновский пейзаж. Но ожерелья огней над площадями и проспектами столицы Старого Света не вспыхнули: война, затемнение, опасность налетов немецких цеппелинов.

В синем кабинете на Кэ д’Орсэ стало сумрачно.

Только в камине шипел и потрескивал рурский — тоже еще не выяснено: французский или немецкий — антрацит.

2

В двадцатом веке невозможно было бы, конечно, поддерживать международные связи, если б современная наука не обогатилась такими чудесами технического гения в области коммуникаций, как каблопроводы через океаны или искровое радио на суше и на море.

Правда, сейчас пылала, мировая война. — и это значительно ограничивало возможность использования технических шедевров. Трансокеанские каблопроводы не действовали — в результате растущей боевой активности субмарин. Трансконтинентальный кабель Англо–Индийской компании пролегал через территории воюющих держав и потому был поврежден. Искровое радио для межгосударственных связей стало непригодно, ибо разведки вражеских армий научились виртуозно расшифровывать коды противника. А обыкновенный проволочный телеграф действовал лишь в пределах одной страны. Так что для выполнения своих обширных планов дипломатам приходилось прибегать к иным путям: в условиях войны они известны лишь разведкам и контрразведкам.

Впрочем, в пределах одной страны вполне пригодным для использования оставалось остроумное изобретение Бэла и Эдисона — обыкновенный телефон.

Во всяком случае, Владимир Кириллович Винниченко и не представлял себе, как бы он мог строить совершенно новое государство, а тем более выводить его на международную арену, если б не телефонный аппарат.

Сегодня он едва успел войти к себе в кабинет, ровно в десять, а аппарат уже затрещал.

— Алло?

Доброго утра желал премьеру Украинской народной республики полномочный представитель французского командования господин Табуи.

— Мосье Винниченко! Вчера вечером я получил из Парижа ел ордр, по–вашему это будет — приказ: просить вас — в предвидении оказания Украине Францией максимальной технической помощи — безотлагательно представить нашему посольству программу действий и перечень всех нужд украинского правительства.

У Винниченко сразу стало тепло на душе: вуаля — вдобавок к уже подученным двумстам тысячам еще и перечень всех нужд! Это можно толковать только так: все дело строительства Украинского государства Франция готова взять на свой счет! А кто этого добился? Разве не он, не Владимир Кириллович, своей тонкой и дальновидной политикой?

В завершение приятного разговор Табуи сказал с истинной французской галантностью:

— Прошу вас не забыть, мосье премьер–министр, что такой демарш — ведь вы понимаете, что означает это слово по–вашему? — я делаю первым, раньше всех остальных государств! И это должно убедить вас в том, что симпатии Франции к вашей стране абсолютно реальны и эффективны! Как, надеемся, реальным и эффективным будет и участие Украины в дальнейшем ведении войны?..