ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ - Василий Головачев Головачев

— Спасибо, — поблагодарил Илья словоохотливую дежурную, направляясь по указанному адресу.

Нужную дверь он нашел сразу.

На полу за стеклянной перегородкой валялся разодранный, весь в рыбьей чешуе, журнал «Если», возле двери с номером 202 стояли рядком пивные бутылки, а дверь, обитая красным дерматином, была изрезана ножом. На ней висела бронзовая дощечка с гравировкой: «А.Б. Шильганов, комендант». Буква «е» в слове «комендант» была переправлена на букву «у», буквы «н» и «т» заменены буквой «к», а первая буква «н» и вовсе отсутство-вала.

Илья покачал головой. Студенты явно недолюбливали своего начальника, властителя продавленных кроватей, матрацев, простыней, одеял и хозяйственных удобств. А его пренебрежение к филологическим изыскам жильцов, подправивших наименование должности, говорило о меланхолическом характере этого человека либо о полном безразличии к творчеству подопечных.

Не найдя кнопки звонка, Илья постучал.

Тишина.

Он постучал еще раз, уже не костяшками пальцев, а кулаком. В ответ та же унылая тишина.

Не уследила бабуля за господином Шильгановым, подумал Илья с разочарованием, смылся комендант, наверное, она и не заметила. Где же искать Никиту? Спрашивать всех студентов подряд?

Илья стукнул в дверь ногой, повернулся, чтобы уйти, и услышал за дверью тихую возню. Затем раздался хриплый мужской голос:

— Кто там в такую рань? Эдик, ты?

— Откройте, Александр Борисович, — обрадовался Илья. — Прошу прощения, неотложное дело. Но я вас долго не задержу.

В замке заскрежетал ключ, дверь приоткрылась. На Пашина уставился невысокий, полный, лысый человечек в пижаме, с толстым, в складках, равнодушным лицом. Глазки у него были бесцветные, ничего не выражающие, глядящие сквозь собеседника, и Илья почувствовал себя маленьким и ничтожным.

— Что вам надо? Кто вы такой?

Илья раскрыл удостоверение, показал комен-данту.

— Я веду журналистское расследование и разыскиваю студента третьего курса филфака Никиту Ломова. Будьте добры, скажите мне номер его ком-наты.

— Он что-нибудь натворил?

За спиной Александра Борисовича мелькнуло ослепительное видение в пеньюаре. Возможно, это была жена коменданта, хотя Илье показалось, что женщина в ночной рубашке слишком молода для этой роли.

Комендант оглянулся, прикрыл дверь, оставив небольшую щель.

— Мы не даем таких справок посторонним людям.

— Я не посторонний, он мне внучатый племянник. Его отец — Федор Ломов — мой родной дядя по маминой линии. А дело очень важное, смею вас уверить.

— Все равно я не имею права. Вообще не понимаю, как вас пропустили в общежитие. Сделайте официальный запрос, мы рассмотрим и решим.

«Три дабл ю, дурак, «собака», точка, ру!» — произнес про себя в сердцах Илья, вспомнив афоризм «Русского радио». Вслух же он сказал другое:

— Время идет на минуты, господин комендант. Никита мне нужен сейчас, иначе я не пришел бы так рано.

Дверь начала закрываться.

Илья всунул носок туфли в щель, толкнул дверь, так что толстяк-комендант отшатнулся. Проговорил проникновенно:

— Если вы сейчас же не назовете номер комнаты, в которой проживает Никита Ломов, я напишу в газету такую статью о вашем нежелании сотрудничать, что не отмоетесь потом всю жизнь!

Реденькие брови коменданта взлетели на лоб.

— Вы мне угрожаете?

— Ну что вы, Александр Борисович, только предупреждаю. Если бы я захотел по-серьезному наказать вас, уж поверьте, сделал бы это самым наглядным образом. Хотите рискнуть? Я вижу, у вас ночует некая молодая особа…

— Хорошо, — сдался комендант, — я сейчас посмотрю.

Илья вынул ногу из щели. Дверь закрылась, но через минуту приоткрылась вновь.

— Никита Федорович Ломов?

— Он самый.

— Комната номер пятьсот пять, это на пятом этаже второго корпуса.

— Спасибо, найду. Будьте здоровы. Живите бо-гато.

Илья спустился к проходной, вышел из первого корпуса, нашел второй, предъявил все тот же документ и поднялся на пятый этаж здания. Постучал в обшарпанную, изрезанную ножом дверь с номером 505.

За дверью что-то упало, заскрипело, послышались шлепки тапок по полу. Дверь открылась, из нее выглянул длинноволосый худой парень в очках, с бледным заспанным лицом. Из одежды на нем были только трусы в клеточку.

— Вам кого?

— Никиту Ломова, — сказал Илья.

— А его здесь нет.

— То есть как нет? Разве он живет не в этой комнате?

— В этой, но он сейчас в больнице.

Илья подобрался.

— Почему? Что случилось? Заболел?

— Нет, его избили какие-то подонки, очень сильно. Руку сломали, чуть глаз не выбили.

— За что?!

— Не знаю, я там не был. Говорят, он вступился в баре за какую-то девчонку, ну и получил. — В голосе молодого человека прозвучало осуждение.

— Когда это произошло?

— Позавчера вечером. Мы к нему сегодня всей группой пойдем, проведаем.

— Где он лежит?

— В тридцать четвертой больнице, в травматологии, тут недалеко, на Винокурова.

— Понятно, спасибо. — Илья повернулся, собираясь уходить, но решил довести дело до конца. — Можно, я посмотрю, как он живет?

— Пожалуйста, — отступил в сторону очкарик, не спросив, кто интересуется его соседом и зачем.

За дверью оказалась крохотная прихожая с выходами в две отдельные комнатки, в туалет и ванную. Дверь в одну из комнат была открыта, виднелись угол стола и кровать. Длинноволосый отрок пошарил за трюмо, ключа не нашел, озадаченно подергал себя за волосы.

— Ключ пропал… всегда здесь лежал…

Илья толкнул дверь в комнату Никиты, та отворилась.

— Не понимаю, — пробормотал озадаченно очкарик. — Вчера еще закрыта была…

Илья шагнул в комнату и по разгрому, царившему в ней, понял, что здесь прошел самый настоящий обыск. Все вещи из шкафа были разбросаны по полу, одеяло и матрац также лежали на полу, стол был сдвинут к окну, ящики из него выдвинуты, везде виднелись в беспорядке брошенные книги, учебники, тетради, листы бумаги, ручки и каран-даши.

— Ё-моё! — проговорил за спиной Ильи сосед Никиты. — Кто это сделал?!

— Я тоже хотел бы это знать, — пробормотал Илья, разглядывая разгром.

Было ясно, что в жилище младшего Ломова побывали какие-то люди, но что они искали и связан ли был обыск с избиением Никиты, было неизвестно. Хотя Илья склонен был полагать, что данное происшествие не случайно. Он догадывался, кто мог затеять обыск и с какой целью.

Внимание привлек уголок акварельного рисунка, торчащий из-под подушки у кровати. Илья нагнулся, вытащил смятый лист, вернее, часть листа с изображением воина в кольчуге с поднятым мечом.