Триумф воли - Сергей Зверев

– Что ж ты так неаккуратно записывал? – упрекнул подчиненного бригадир.

– Я?! – тот отшвырнул мундир и зло посмотрел на начальника. – А вы мне дали время оформить все, как положено? Кто мне приказал выдавать остатки, и пусть, мол, в дороге переодеваются?

– Это не я приказал, – пожал начальник плечами. – Это был приказ фройляйн Рифеншталь. Позвонили со съемочной площадки и велели выезжать, потому что там уже все было готово…

– Вот-вот! Площадку подготовили быстро, мы немного замешкались, а отвечать буду я!

– Да может, найдутся еще… – попытался как-то сгладить свою вину бригадир. По-хорошему, конечно, он не имел права допускать такого бардака при выдаче имущества и должен был настоять, чтобы выезд массовки режиссер отложил. Но не всякий отважится перечить грозной Лени…

– Похоже, пропали эсэсовские мундиры, – наконец резюмировал костюмер. – Вы пока не докладывайте фройляйн Рифеншталь, – он просяще глянул на начальника. – Пока вы будете спать, я сверю с записями все номера. Возможно, удастся установить, кто их получал. Пусть с воришки и спрашивают.

– Ладно, – кивнул бригадир. – Часа четыре тебе хватит?

– Вполне.

– Эту машину я отпишу в твое распоряжение. Никто не заметил, чтобы кто-то из статистов ушел со съемок в форме. Не видели, чтобы кто-то тащил какой-нибудь баул. Да и на кой этим рыбакам эсэсовская форма? Валяется, скорее всего, в той деревушке, где мы наряжали статистов.

– Очень на это надеюсь. Немилость Рифеншталь – штука скверная… Сам знаешь.

– Да уж, – вздохнул бригадир и добавил: – Я думаю, наша фройляйн сама сейчас забралась в тепленькую постельку и видит пятый сон. А может, она там и не одна! – он ехидно хохотнул. – Так что до обеда время у тебя есть.

Глава 23

Однако бригадир костюмеров сильно ошибался. Фройляйн Рифеншталь вовсе не лежала сейчас в теплом номере гостиницы и отнюдь не спала, хотя эти минуты будут потом казаться ей сном. Нелепым, непонятным и страшным сном.

Когда автомобиль, в котором ехала Лени и штандартенфюрер, остановился, господин Меер взял пропуск, спокойно выбрался из кабины и шагнул навстречу офицеру. Курт даже не стал глушить двигатель – обычная проверка. Минутное дело. Штурмбаннфюрер не стал подходить к кабине, а ожидал Меера в свете автомобильных фар. И хоть Курт был хорошо освещен, проверяющий офицер осветил небольшим фонариком сначала лицо, затем документы старшего по званию.

– Штурмбаннфюрер, что случилось? – Меер был несколько раздражен его медлительностью и подозрением. – Что-то не в порядке?

Офицер молчал, все еще переводя взгляд с лица штандартенфюрера на фотографию в его документах.

– Извольте отвечать! – прикрикнул на нерасторопного служаку Курт. – Я устал, и моя попутчица, – он кивнул в сторону своей машины, – тоже! Или вы не умеете читать и не понимаете, кто перед вами стоит?

– Извините, господин Меер! – штурмбаннфюрер наконец вернул документы и уважительно дотронулся до козырька фуражки. – Нас проинформировали, что где-то недалеко отсюда проходят съемки какого-то фильма, и полчаса назад обнаружилось, что какие-то злоумышленники похитили пять офицерских мундиров.

Штандартенфюрер удивленно приподнял бровь.

– Вас, вместе с женщиной, – пятеро, – продолжал штурмбаннфюрер.

– Вы что, совсем тут рехнулись?! – запальчиво выкрикнул Меер. – Это фройляйн Рифеншталь! Режиссер этой картины!

– Прошу прощения, господин штандартенфюрер, – эсэсовец, как бы извиняясь, снова поднес руку к козырьку. – Но я должен осмотреть вашу охрану. Будьте добры, дайте им команду.

Курт повернулся и махнул рукой мотоциклистам, разрешая подпустить к себе проверяющего.

– Пожалуйста, господин Меер, оставайтесь на месте, – попросил штурмбаннфюрер и шагнул к охранникам.

Дальше события развивались быстро и неожиданно. Курт все еще продолжал стоять в свете автомобильных фар. Штурмбаннфюрер степенно подошел к мотоциклу и осветил лицо сидящего за рулем охранника. Затем неторопливо сунул руку в карман шинели, резко ее выдернул, с уже зажатым в пальцах «вальтером», и выстрелил сначала в сидящего в коляске пулеметчика, а затем в мотоциклиста на заднем сиденье.

В тот же момент от грузовика грохнули два карабинных выстрела, и освещенное лицо охранника, сидящего за рулем, залило черной кровью. Съехавшая на обочину машина внезапно ожила, включив слепящий свет. Два роттенфюрера, которые охраняли пассажиров грузовика, забыв про них, развернули оружие в сторону легковушки штандартенфюрера и полоснули по ней из автоматов. То ли они были никудышными стрелками, то ли не стремились попасть в женщину, но только фройляйн Рифеншталь не пострадала. Ее только слегка оцарапало разлетевшимся вдребезги автомобильным стеклом.

Меер в отчаянном прыжке попытался вырваться из слепящего потока света. Это ему удалось. Он грузно шлепнулся в снег недалеко от распахнутой двери своей легковушки, успев выхватить на лету «парабеллум». В освещенной полосе возникла фигура одного из роттенфюреров, и Курт без колебаний нажал на спусковой крючок. Гефрайтер выронил автомат, схватился за бок и тяжело упал на землю. Штандартенфюрер сделал попытку поближе подползти к машине, чтобы забраться внутрь и выскользнуть из неравной схватки, но проверявший документы бандит в форме штурмбаннфюрера рывком выбросил из мотоциклетной коляски застреленного охранника и, забравшись на его место, завладел пулеметом. Фонтанчики пуль четко легли по кромке света между Куртом и раскрытой дверцей легковушки, отрезая возможность бегства. Меер пальнул наобум в темноту, и оттуда раздался болезненный вопль. Видя, что для него все пути к отступлению отрезаны, он закричал, обращаясь к спутнице:

– Лени, немедленно уезжайте! Слышите? Уезжайте! Живо!

До тех пор скованная оторопью, женщина словно пробудилась. Она втянула голову в плечи, проворно юркнула на водительское кресло и изо всей силы нажала на педаль газа. Машина дико взвыла и скачком рванула с места. Наблюдая за действиями Лени, штандартенфюрер на минуту выпустил из вида одного из псевдозадержанных. Тот стоял в коридоре света, вскинув к плечу карабин. Меер даже увидел место, куда вот-вот должна была попасть пуля. Но бог, в лице Лени Рифеншталь, миловал его. Женщина проехала так близко от нападавшего, что раскрытая дверь легковушки саданула того по груди и лицу, навзничь опрокинув на землю.

«Спасибо, Лени!» – мысленно поблагодарил женщину Курт и на всякий случай послал пулю в распростертое на земле тело. Бандиты, вероятно, не ожидали такого упорного сопротивления от одного-единственного офицера. Стрельба на время прекратилась. Противник, очевидно, перегруппировывал силы и менял тактику. «Ну, что ж, – отметил про себя штандартенфюрер, – время работает на меня. Стрельбу должны были услышать – уж слишком громкое здесь, в расселине, эхо. Продержаться бы еще минут десять…» Но тут в коробке передач стоящего на обочине грузовика что-то щелкнуло, машина тронулась с места и выползла на дорогу, поймав Меера в столбы света фар, словно в перекрестье прицела.

Ослепленный штандартенфюрер выстрелил несколько раз на звук мотора и попытался отползти в кювет – Рифеншталь умчалась, и легковушки, за которой можно было хоть как-то спрятаться, не было. Меер понимал, что посреди дороги, на свету он – просто идеальная мишень. Нужно было сделать еще один прыжок, прыжок, от которого зависела жизнь Курта. Он повернулся на бок, подтянул ноги к животу, быстро встал на четвереньки, упершись сапогами в снег, и стремительно выбросил тело вперед. Он смог бы пролететь метра три-четыре, до спасительных придорожных кустов, но сапоги предательски скользнули по припорошенному снегом льду, и штандартенфюрер полетел лицом вниз, не преодолев ни сантиметра. Падая, он инстинктивно вытянул вперед руки и на секунду оперся на них, предостерегая от удара лицо. Этой секунды бандитам вполне хватило. Метко пущенный из пращи здоровенный булыжник больно саданул Курта по пижонской летней фуражке, и штандартенфюрер потерял сознание.

Глава 24

От пережитого волнения и страха, который пришел только сейчас, когда опасность миновала, Лени Рифеншталь начала бить крупная дрожь. Она дергалась всем телом, несясь на сумасшедшей скорости к столице, сконцентрировав все свое внимание на том, чтобы справиться с управлением на скользкой дороге и не слететь с трассы.

Еще минуту она слышала громкое эхо боя за спиной, грозную стрекотню пулемета и отдельные сухие щелчки винтовок и пистолетов. Потом все стихло.

«Нет, нет! – мысленно успокаивала себя Лени. – Это я просто слишком далеко отъехала и ничего не слышно. Его не могут убить! Боже, помоги ему!» – и Рифеншталь еще сильнее вдавливала в пол педаль газа.

Время было еще слишком раннее, и, на счастье Лени, прохожих в предрассветной столице Норвегии было совсем немного. Ее легковушка мчалась по не убранным от снега улицам, словно реактивный снаряд, оставляя за собой искрящуюся снежную пыль, не обращая абсолютно никакого внимания на свистки и крики местных полицейских, которые, впрочем, проявляли не слишком много прыти, пытаясь остановить автомобиль с литерным номером.