Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу - Алексей Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасением нашей цивилизации теперь служит секонд-хэнд!
– Богиня Сэконд Хэнда! Ниспошли нам удачу! О святая переспела! Вдохнови нас! Перетасуй!
– Хватит болтать! Пойдём лучше ловить лещей?
– Где?
– В Кащеевой есть озёра! Ночью их никто не охраняет!
– Комрад! Ну, что «Бомбы на Бранглию!»? Грянем?
– Отчего ж не грянуть? Грянем!
Глава 13
Правильное заглавие романа и что из этого вытекает!
Итак, мой роман о дикой жизни в лесу будет называться «Мормонские Трусы». Решено! Да, теперь решено без возврата!
Написав название, автор на минуту замирает и задумывается – он вспоминает былое!
Здесь, на узких улицах можно встретить высокого человека бесцельно бредущего невесть куда с печальным выражением лица и сворачивающего к складским розвальням, где он видимо живёт на птичьих правах. Из-за спанья под навесами он всегда окутан пыльным облаком, и похож на безумного пекаря, сбежавшего из пекарни. В то время, как где-то разрабатываются быстрые, как ураган нано-танки и способные проникнуть даже в задницу нано-штурмовики, здесь люди, как и миллион лет назад живут преимущественно доброхотными даяниями. В то время, как смертельно больной Стив Джобс какого-то… рвётся в будущее, здесь, в ущелье всё погружается в полное и бесповоротное средневековье.. Хотя вон тот толстенький господин, ныне спящий под забором, считает, что мы недалеко ушли от центров мировой цивилизации и нано-самогон, которым славится наше ущелье, ещё утрёт носы светилам мировой науки. Он, кстати, выпил сейчас его грамм двести! Посмотрите, как меняется его лицо! Глаза его меняются местами. Впечатляет? А вы говорите, нет чудес и свершений!
Кажется, нам готовы помешать вон те двое странных типов, один с дёргающейся половиной лица, а другой – с издёрганной душою.
– Прилетающая каждые тридцать лет Большая Соплевидная комета и на сей раз не заставила себя ждать! Было сообщение, что она пройдёт около земли на расстоянии всего сорок миллионов километров и окажет прошу заметить, сугубое влияние на самочувствие некоторых людей!
– На тебя и Папу Римского!
– Бак всё знает! Ему наврать с три короба – раз плюнуть!
– Я ему тоже врать буду!
– Мне уже поплохело! – говорит тогда Бак, и театрально так лоб рукой закрывает.
– Дайте вина! Люди! Хэлп! Придите и обрящетеся! Я иду к вам с с миром! Дайте немного вина! Литургия без вина невозможна! Литра три на первый раз хватит! Где святой Павлуша? Куда все делись? Почему все покинули меня? Я кажется, умираю! Смерть моя будет ужасна! Я ухожу непонятым! У-хожу инкогнито! По Бранглийски! Не отмстив предателям, не отдав долги! Не успев совершить ни одного чуда и не наделив пойлом младенцев! Люди мира! О, как вы жестоки! Вы не хотите делиться малым, когда я дал вам большое! Рюмочка хереса могла бы спасти хорошего человека! – почти спел Ральф, приподнимая голову над камнем. Его лицо и камень цветом и всем остальным были столь схожи, что я только диву давался, как изобретательна и прихотлива матушка Природа, – Откройте мою шкатулку с моим завещанием!
– В шкатулке была засушенная писюлька английского посла!
– Может пиписка? Может так лучше сказать?
– Один бог знает, что лучше! Я в замешательстве! Не учите меня жить! – сказал Фрич важно, как посол с вверительными грамотами из Республики Того.
– А правда, что писюлька у кита костная?
– Да, есть проблема! Биологические фишки очень сложны! У кита костная, у посла – постная! Я с трёх лет не ел, не пил, в школу не ходил, а только разглядывал китовьи писюльки. Моё призвание открылось мне! Моей учительнице удалось отвлечь меня от писюльки, только когда она дала мне в руки венский порнографический журнал.. Вот просто ничем не интересовался, как мать зовут забыл, только разглядывал писюльки! А теперь круглые сутки готов отвечать на твои пионэрские вопросы!
– Очень похоже! Знаешь! Ты очень похож на человека, который в школу не ходил, а только разглядывал китовьи писюльки!
– Это что, Чехов тут загибается? Не надо нам таких! Мертвец из Баден-Бадена! Шампанского требует! Икры! Вот ещё не хватало такого позора!
– Мартышки трахались на маминой постели! Чего секретничаете? – подозрительно смотря на нас, говорит дергунчик.
– Хорошее начало для поэмы! Мартышки трахались на маминой постели! Фрич! Запиши! Быстро!
– Я таких стихов не пишу! Я хорошие пишу!
– Хорошие? Он пишет хорошие? Кто это такой?
– Отец Люминий! Каково состояние дел в нашем приходе?
– Граф Ошмёткин! Не много ль пессимизма в столь ранний час?
– Представляете, у нас в Дубовке, где куча разных разваленных и сожжённых пионерских лагерей, в покинутых зданиях с выбитыми стёклами, живут убежавшие из зоопарков, цирков и других присутственных мест, мартышки. Раньше там обитали соболя и нутрии из распущенной меховой фабрики имени Толбовича, но они ушли вверх по реке, их слишком били местные охотники, и они испугались. А мартышкам хоть бы что! Они сильно размножились, заняли многие корпуса, забрались на кухню, обжили их, и теперь предъявляют претензии на всю территорию лагеря! Боюсь, что двинутся на столицу!
– После дождичка – в Чимкент!
– Молчать, Филюрин! Вот они попёрли в столицу! И что? Хремель сияет всеми огнями! А там только этот вечно заплаканный младенец с ведёрком манной каши и его хитрый наставник Квазимодо! Некому защитить древний Блефуску! Мартышки всепроникающи! Они представляют из себя про-бле-му! Слышите? Про-бле-му! Нападают на подводы и почтовые кареты! Посягают на государство! Подтираются флагами и растяжками! Девственницам с ними нет сладу! Или им с девственницами, не знаю уж, как сказать! Ещё там много цыган и туркменов! С этим вообще лафа! Тпру-у! Слышите? Слышите? Это они! Идут! Рокот какой! Мама! Мамочка!
– Что это за крики? Нет, правда!
– Тихо! Мартышки принялись размножаться! Они насилуют циркового слона! Теперь никто не может зайти в пионерский лагерь! Они очень ревнивы! Бежим отсюда! Так страшно жить!
– Ничего себе! Хорошее место для отдыха! Тебя это радует?
– Неплохое! По крайне мере, не скучно!
– Мы идём туда?
– Скорее оттуда!
– Куда, шеф! Куда?
– Туда!
– Миляга! Готовь планеры и крючья для нападения на колумбарий!
– Смерть обезьянам!
Вообще эти двое тоже очень похожи на обезьян, но слава богу, они об этом не знают! Они отваливают от нас и теперь можно сосредоточиться. Ей-богу можно!
– Мы пишем летопись современности, куём надёжные контуры будущего!
– Чуть охладись! Охолони! Ты чо, не видишь, у этой страны нет никакого будущего!
– Знаю! Но на всамом деле, может забыться, забыть об этом, идти к концу с высоко поднятой головой, как оркестр «Титаника», который играл весёлые немецкие марши до конца, до тех по, пока вода не стала заливать их до макушки! Никто не знает, что такое жизнь!
– Никто! Кроме меня! Я – знаю!
– Выдохнул! Нах! Ты бог что ли?
– Лучше! Я будетлянин! У-уууу!
– Ты никому этого не говори! Тут могут убить за такое!
– Сынок, Буратино!
– Лулу Марлен!
– Знаешь, когда взаправду тонул корабль «Титаник», там была одна интересная история!
– Там было много историй, и все они плохо кончились!
– Нет, эта история кончилась, как ни странно, очень хорошо. Я бы не о том стал снимать фильм, как все эти пассажиры тонули, а о том, как один из них спасся! Ну, рассказываю!
– Давай!
– Один старый спившийся стюарт, которого за грехи как раз перевели только что на этот корабль с другого, как только услышал краем уха про пробоину в ««Титанике», в отличие от других сразу просёк, чем дело может кончиться, и потому не стал тратить время зря. Он по лестнице, хоть там навало лифтов было, что было сил, бросился на верхний этаж в самый дорогой бар, где стояли двухсотлетние виски и коньяки ценой в целое состояние. Старые коньяки крепкие, выдержанные! Лет по сто в дубовых английских бочках! Схватил он кучу бесценных бутылок в охапку, наверно от счастья у него заиграло тогда, откупорил их всех, выдул из горла сколько мог и сколько вмещалось в его пузе и упал тут же у бара как подкошенный. А тут уж не до него стало. Капитан с белым лицом в матюгальник всякую..ню несёт, кочегаров внизу ужу заливает вместе с котлами, которые вот-вот взорвутся. Мат-перемат кругом, все мечутся, как куропатки по лугу. А там наверху эти нувориши глупые, нацепив бриллианты, все сначала веселились да плясали до упаду, и в шампанском купались, оркестр наяривал вовсю «На сопках Конго», плясали они там от души, а потом, видят, посудина-то нах подвела тонуть стала. И стали они бледный вид иметь потихоньку! Никто такого даже в самых кошмарных снах не ожидал, а тут такое! Мать честная! Это что же такое деется? Где архистратиг с насосом? За билеты уплочено… его знает сколько, а оказывается, не только удобства и наслаждения с женщинами отменяются, но и неизвестно, кто выживет после такого обслуживаания, а кому, простите, кирдык-башка и крышка в мировом океане придёт! Мать честная! Гондвилл полный! Святители, угодники, где вы? Ну и, само собой разумеется, кораблик этот накренился, перекосился и в воду плавненько так и пошёл. Как по маслицу! И пошёл! В то время, когда пассажиры ужасались и шарахались от скрежета в трюме и криков умирающих старух на палубах, и в ужасе толпами бегали от борта к борту по палубе в мокрых штанах, не зная, что делать и только лопоча молитвы своему всесильному Иисусу Глисту, этот стюарт лежал внутри бара раскинув клешни вдупель пьяный, ничего не зная, ничего не ведая.
