Сумерки империи - Александр Николаевич Терников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фоном для этой речи стал врыв смеха слушателей. Эти льстивые слова — лживы как собачий скулеж. Не зря говорят бывалые люди: два языка в римской пасти — один медовый, второй смоляной!
Лишь вождь волькианов, услышав такие потоки славословия, стал задумчивым. Владеть собою — вот что завещали ему предки! Не богатством или знатностью, а хладнокровием прославился он среди буйных, быстрых на руку и язык кельтиберийских вождей. В течение двадцати ударов сердца Эндовеллик Темный сидел, глядя на лежащие перед ним богатые дары. А потом задал короткий вопрос.
— Он говорит, что этого мало, чтобы перебить цену карфагенян за ваши головы. Надеюсь, что «вы мне доставите еще в два раза больше»!
— Жадный ублюдок! Вас всех высекут, а потом распнут на крестах, чтобы вы умирали в мучениях очень долго! — стиснув зубы прошипел Фабий, но не решился повысить цену.
Итоговый ответ волькианов, который сразу же стал известен всей Испании, лишил римлян всех прежних удач и безнадежно осрамил их на будущее. Эндовеллик Темный красиво сказал так, соперничая в красноречии с Фабием:
— Нет у вас, римляне, ни стыда, ни совести, если вы уговариваете нас предпочесть вашу дружбу карфагенской! Ведь вы уже предали своих союзников, которые склонились на такие же уговоры, и в вашем предательстве больше жестокости, чем в бешеном гневе врагов, пунийцев. Ищите же себе союзников там, где о гибели Сагунта никто не знает. Для испанцев развалины Сагунта навсегда останутся страшным уроком и грозным предупреждением. Убирайтесь!
Фабий не стал спорить и качать права. Он может и псих, но «в борщ себе не насрет».
А когда римское посольство удалилось от поселения на три сотни шагов, провожавшие их волькиане неожиданно напали. Это была показательная демонстрация силы и жестокости. Несколько сотен орущих дикарей набросились сразу на римлян, которых было всего два десятка человек. Без шансов! Римлян убивали как скотину на бойне. В воздухе мелькнули дротики, потом зазвенели мечи и некрасивая голова Фабия отлетела от фонтанирующего кровью тела. Посольство погибло на месте.
Через некоторое время к Кириллу доставили прокопченную голову Фабия и его отрубленную кисть правой руки на которой блестело сенаторское кольцо с надписью «SPQR», что значит «Сенат и народ Рима». За эти жутковатые предметы, он отсыпал посланцам золото по весу. Учитывая, что из Рима пришли отличные вести о гибели старшего сына консула Публия Корнелия Сципиона, убитого при выходе из борделя странными «детскими» стрелами, гроза на горизонте стала рассеиваться и показались проблески солнца. А жизнь-то налаживается!
Глава 5
И снова пришла весна. Час пробил! Ганнибал зашевелился. За всю свою шестьсот летнюю историю Карфаген только один раз уступил свои владения врагу. Теперь кто-то должен был за это ответить. Но предстоящая экспедиция в Италию очень пугала солдат: дорога казалась слишком далекой и опасной; заготовка продовольствия обещала почти непреодолимые трудности; на пути должны были встретиться дикие варварские племена. До Италии идти в лучшем случае полгода, на море господствуют римляне, так что припасы кораблями не подвезешь. Сухопутных дорог нормальных нет, каждый воин более тридцати килограмм провианта на себе не понесет, а этого хватит всего на месяц. Учитывая, что до урожая на полях осталось еще несколько месяцев, возникал резонный вопрос: «Что же воины будут есть в дороге?»
«Все тщательно взвесь — прежде чем куда-то влезть!» На военном совете, где часто говорили об испытаниях, с которыми предстоит столкнуться Ганнибалу и его армии, один из его «друзей», тоже Ганнибал, по прозвищу Мономах, серьезно уверял: есть, мол, только один реальный способ добраться до Италии — научить воинов есть человеческое мясо и позаботиться, чтобы они привыкли к этой пище. Но это оригинальное предложение после всестороннего рассмотрения отвергли….
Ганнибал Барка как-то должен был убедить своих солдат, своих врагов и друзей, что боги сражаются на его стороне и победа карфагенской армии обеспечена. С этой целью он отправился в Гадес (Кадикс) и там, согласно ранее данным обетам под лозунгам «Месть — Риму», принес Мелькарту жертвы и совершил посвящения; трижды пробежав через языки жертвенного пламени. Там же, в храме Мелькарта, покровителя города Карфагена, он взял на себя и новые клятвенные обещания богам на случай, если задуманное им предприятие увенчается успехом. Тогда же среди воинов, да и не только среди воинов, стали широко распространяться слухи о чудесном сне, будто бы привидевшемся Ганнибалу, величайшему полководцу всех времен и народов, и явно предвещающем ему победу. Пропагандистская машина работала на полную мощность.
Поскольку море оставалась территорией врага, и римляне могли по воде быстро перебросить свои войска в любую точку, то непримиримый Ганнибал должен был позаботиться о безопасности своего тыла. Как в Африке, чтобы обезопасить ее от возможного вторжения из Сицилии, так и на Пиренейском полуострове. В Африку он решил направить воинов испанского происхождения, а в Испании разместить африканские гарнизоны.
Лев Карфагена хотел, чтобы африканцы служили в Испании, а испанцы в Африке потому, что вдали от дома те и другие, как бы взаимно обменявшись заложниками, будут лучше исполнять свои обязанности. Очевидно, Ганнибал опасался не только римского вторжения, но и бунтов подвластных Карфагену ливийских и иберийских племен, которые мечтали вернуть своей родине независимость. Пунийцы прошли хорошую школу, и их полководцу прекрасно знакома была измена. В этом случае, конечно, целесообразно было использовать для подавления мятежей солдат-чужеземцев.
Ганнибал направил в Африку 13 850 пехотинцев и 1200 всадников, набранных из различных испанских племен — терситов, мастианов, оретан и олкадов; туда же он послал и 870 балеарских пращников. Эти солдаты в небольшом количестве разместились в самом Карфагене, но в основной массе — в ливийских городах. Кроме того, сенат Карфагена своей властью в самой Ливии мобилизовал четыре тысячи воинов и расквартировал их в Карфагене — если понадобится, для обороны города, а при необходимости и в качестве заложников.
В Испании же войск совсем не оставалось. Тридцать тысяч солдат-защитников оставались лишь мечтами. Командовать войсками Карфагена в Испании, на территории превышающей размерами всю Италию вкупе с островами Сицилией, Сардинией и Корсикой, Ганнибал назначил своего брата Гасдрубала и передал в его распоряжение такие воинские силы: пехотинцев — 11850 ливийцев, 300 лигуров, 500 балеаров, и всадников — 450 ливийских финикийцев (из городов на побережье Африки, основанные финикийцами и, так или иначе, подвластных Карфагену, например: Гиппон,
