Сумерки империи - Александр Николаевич Терников

— Заткнитесь! — прервал вакханалию местных нищебродов какой-то серьезный гражданин. — Вам-то что? Вас даже в армию не берут, как пролетариев. Это наше дело и мы будем решать эту проблему. Все, что сейчас действительно важно — разгромить врага, представляющего серьезную угрозу Республике. Для этого приложат все усилия все мечи лучших граждан Италии. С такими решительными воинами я обещаю вам быструю победу над карфагенскими захватчиками! Победу! Все дело может быстро окончиться в результате лишь одной битвы на море!

Вокруг раздались бурные аплодисменты. Народ на Форуме ликовал. Назревавшая паника уступила место бешеному энтузиазму. Раздались ликующие крики, и атмосфера сразу же стала радостной…

В конце февраля римские послы, во главе с Фабием, отплыли в Испанию, в край чубатых и косматых верзил, бородатых витязей, мало почитающих власть, но с великим почтением относящихся к силе, чтобы склонить тамошние государства и племена к союзу с Римом. Или хотя бы расстроить их дружбу с пунийцами. Первыми, кого они посетили, были баргусии, которые встретили римлян вполне радушно: могущество Карфагена было им в тягость. Боргусии жили среди лабиринта гор, долин и перевалов, и были крайне воинственны и свободолюбивы. Они охотно согласились поддержать Рим в этой войне.

Ободренные этой удачей, послы отправились дальше, петляя по узким проходам, взбираясь на холмы и спускаясь в долины. Во многих народах Испании, обитавших южнее Ибера, римские послы посулами и обещаниями пробудили жажду мятежа. Но затем очередь дошла до волькианов… Еще известных как «волки-люди». Этот народ никогда не складывал оружие и отчаянно дрался с многочисленными врагами, спасая остатки своей традиционной варварской культуры. Объединившись, волькианы могли выставить две, а то и три тысячи бойцов.

В тоже время этот народ оставался довольно диким. Они собирали желуди — свою главную пищу, оставив их предварительно на солнце, чтобы они высохли, очищали от кожуры, мололи и запасались мукой на шесть месяцев. Этот хлеб, продукты охоты и молоко составляли у них основной источник питания. Случалось, что моровая болезнь опустошала стада, поля не давали урожаев. Когда такой голод свирепствовал среди населения, более сильные съедали более слабых, чтобы выжить и существовать.

После двух дней проведенных, так сказать, «в седле», римские послы увидели в конце узкой глубокой лощины укрепленное поселение, где-то в километре от них. Поскольку оно было выстроено на возвышенности, оборонять его было легко. Как и большинство поселений в Иберии, оно было окружено деревянным частоколом. На насыпном валу виднелись крохотные фигурки часовых. По обе стороны от него на склонах холма паслись стада овец и коз, беззаботные ягнята прыгали по обеим сторонам дороги. Довольно мирное зрелище, хотя местность и выглядела совсем дикой и суровой, но в озабоченных взглядах испанских проводников не было ни радости, ни спокойствия.

— Говорят, за ваши головы пунийцы назначили награду. А звук червонцев звонок. Вам и не следует бездумно класть головы на плаху, — обеспокоенно высказался один из проводников, мужчина с орехово-морщинистым лицом.

Но Фабий лишь презрительно отмахнулся и поехал вперед.

Не успели послы как следует приблизиться к поселению, как с ближайшего холма донесся тревожный звук трубы. Ему сразу же ответил другой, со стороны поселения. Такой постоянной готовности к схватке требовала от этих людей их полная опасностей жизнь. Волькианы даже спали не снимая военного плаща, держа оружие под рукой, чтобы быть готовыми к обороне, лишь только малейшая тревога нарушит их сон. Добавим, что нет во всей Кельтиберии воина, который не носил бы с собой яд, чтобы в случае неудачи на войне умереть, но не стать рабом победителя…

Услышав звуки труб, на валу селения начали кричать. Когда до поселения оставалось четыре сотни шагов, ворота со скрипом открылись, и наружу высыпали воины. Встав нестройной толпой, они, словно волки перегородили дорогу римлянам. Выглядели они внушительно — свирепые лица, ноги крепкие, как могучие стволы деревьев и широкие груди, напоминавшие скалистые утесы. Почти все мускулистые, но поджарые, бородатые. Уверенные в обращении с оружием. Молчаливые. Настороженные. Привыкшие к ночным засадам и дежурствам. Это не вызывало сомнений. Мужчины напоминали бывалых солдат, оставшихся в живых после гибели пехотного взвода.

Как и большинство представителей иберийских племен, волькианы, эти «тигры плоскогорья» были одеты как попало. Большинство щеголяло косматыми, непокрытыми головами. Те, кому посчастливилось иметь немного монет, потратили их на защитные шлемы из кожи и жил. Были здесь представлены и бронзовые каски, в виде чаши, или сборные, из трех металлических полос.

У большинства из варваров, унаследовавших от прадедов первобытную ярость в битвах, имелись щиты, но тоже разнообразной формы и размеров: высокие и прямые, со скругленными углами, овальные, круглые с коническими металлическими умбонами. Все щиты были ярко раскрашены веселенькими орнаментами из змей, ромбов или просто яркими цветными полосами. Но все волькианы были хорошо вооружены. У каждого имелся, по крайней мере, один железный дротик-саунион, но у многих было и по два. Помимо этого, у каждого воина был либо кривой копис, либо типичный прямой кельтиберийский меч. В этих варварах было что-то темное, мрачное и жутковатое.

Иберийские кельтиберы, конечно, не славились ни богатствами, ни хорошим оружием, однако это с лихвой восполняла их звериная свирепость. Сотни лет, проведенных в постоянных кровавых стычках с соседями, не слишком способствовали развитию их культуры, и волькианов можно было считать настоящими дикарями, однако им сполна удалось сохранить боевой пыл своих предков.

Фабий величаво повернул голову, обращаясь к проводнику-переводчику.

— Скажи им, кто мы и зачем здесь.

— Мы послы Великого Рима! — громко крикнул проводник из Таррагоны. — И пришли к Вам с миром.

Он постарался не обращать внимания на смешки, которыми встретили его вторую фразу.

— У нас послание для вашего вождя от Сената и народа Рима.

— Никогда не слышал о таких ублюдках! — вдруг заревел здоровяк с черной бородой, настоящая гора мышц.

Его товарищи одобрительно заорали. Волькиане не испытывали никаких теплых чувств по отношению к Риму, как, впрочем, и к Карфагену. Ободренный общей поддержкой, воин решительно двинулся сквозь толпу, словно носорог сквозь камыши. Все инстинктивно отступали на шаг, боясь толчка этой мясной туши — олицетворения грубой силы. Первая половина того, что называют «средним возрастом». Из-под его исцарапанного бронзового шлема свисали длинные черные пряди грязных волос. По лбу наискосок шел синевато-багровый шрам.

Традиционная черная стеганая туника богатыря не могла скрыть мощных мышц на его буйволиной груди и руках, а поножи из жил едва сходились на его мощных икрах, смахивающие на колонны храма. Он был так велик, что щит