Камилла. Жемчужина темного мага (СИ) - Штерн Оливия

но идти все равно было нужно. не сидеть же перед этой дверью до утра? И Эдвин аккуратно толкнул пересохшую деревянную створку, сделал маленький, осторожный шаг вперед. Было темно, хоть глаза выколи. он увидел далекие звезды, рассыпанные по небосводу, увидел хозяйственный блок шагах в двадцати и… там его действительно ждали. Прислонившись к стене, стоял мужчина, закутанный в плащ с наброшенным на голову капюшоном.

«Верг знает что», — подумал Эдвин и решительно двинулся вперед.

Кроме этого мужчины, вокруг не было ни души. Это не нравилось, но что поделать? Эдвин преодолел разделяющее их расстояние, остановился в двух шагах от незнакомца.

«ну, Эскис, ну ты и гад».

— Приветствую, — сказал Эдвин мужчине.

тот молча кивнул и махнул рукой вперед, за конюшни, туда, где могла быть запасная калитка для выхода из замка.

— могу я узнать твое имя? — сделал вторую попытку Эдвин.

Вся его интуиция кричала, вопила о том, что не следует идти с этим незнакомцем.

может быть, самое время повернуть обратно?

особенно пугал глубоко надвинутый капюшон: под ним была только тьма, ни проблеска.

но мужчина внезапно хмыкнул и ответил:

— Карруш, ваше высочество. меня зовут Карруш. Следуйте за мной, нас ждут лошади.

У Эдвина слегка отлегло от сердца, и он покорно пошагал следом.

нет, по-прежнему ему ничего не нравилось, но теперь, когда прозвучало имя, стало не так тревожно.

— ты — от Эскиса? — спросил он, когда зашли за угол конюшен.

Здесь пахло свежим навозом, сеном. В ночи изредка фыркали лошади.

— от Эскиса, — ответил Карруш и, как показалось Эдвину, тоже фыркнул.

«Да что я смешного спросил?»

Их разделяло не больше шага, когда Карруш внезапно повернулся — стремительно, всем телом, и Эдвин увидел блеск оружия.

он даже подумать ничего не успел.

но тело — тренированное тело — не подвело. Действовало куда быстрее мыслей.

Эдвин успел блокировать удар Карруша, направленный в живот, успел отшатнуться. но Карруш оказался отменно подготовленным убийцей — вот цена твоим обещанием, папенька! — и стремительно нанес второй удар, уклониться от которого Эдвин уже не успел.

огнем полоснуло вдоль предплечья, и мгновенно рукав наполнился кровью. А потом Эдвин как-то внезапно очутился на земле, и сверху навис Карруш, и прямо в глаза сверкнуло узкое лезвие кинжала. несколько мгновений они молча боролись, и Эдвин с внезапной ясностью осознал, что — все. Его рука слишком быстро слабеет, да и боль дает о себе знать.

— Да как ты посмел? — выдохнул он в перекошенное злобой лицо убийцы.

Впрочем, зря.

И острие все ближе к глазу.

Верги… как все неправильно…

— Сдохни! — прошипел Карруш, делая последнее движение.

И Эдвин успел почувствовать, как ледяная сталь входит в глаз, вымывая горячей кровью все мысли, да и его самого… Это было так ярко, и так страшно, что он успел закричать — и кинжал остановился в волоске от глаза. Что-то случилось — что-то непонятное, неожиданное.

Эдвин дернулся, стряхивая с себя убийцу — тело показалось слишком мягким, рыхлым. И тело это, похоже, разваливалось комьями на глазах.

Эдвин трясущейся рукой сдернул капюшон Карруша, и под ним уже не было лица, лишь белые кости, да и они начали проседать, обращаясь в прах.

— Верги, — прошептал Эдвин.

Понимая, что кольцо смерти продолжает сжиматься, он кое-как отполз. Перед глазами запрыгали цветные точки — он что, тоже превращается в прах, вот так, заживо?

но додумать он тоже не успел, потому что на плечи легли чьи-то крепкие руки, и голос Мартина прошептал на ухо:

— Ваше высочество… все в порядке. Я успел. теперь надо уходить, и быстрее.

— ох, — выдохнул Эдвин, — Мартин!

И, окончательно утратив способность что-либо понимать, обнял своего верного слугу за шею.

Его начало трясти, когда вышли на тропу, которая уходила в лес. от пережитого, от осознания, насколько близок был к небытию, от дергающей боли в руке. Кажется, кровь запеклась, прилипла к ране вместе с рукавом и хотя бы перестала капать… А папенька — ах ты, гад! «Пересиди, дождись, пока все уладится» — мысленно передразнил Эдвин и горестно покачал головой.

такого от родителя не ожидал. нет, конечно, никогда меж ними не было хороших отношений, какие могли бы быть между отцом и сыном. но чтобы вот так, инсценировать бегство и убить? Впрочем, не погнушался ведь ради спокойствия государства единственного сына засунуть за решетку! И все эти намеки на то, что король может жениться и настрогать себе наследников — возможно, именно таковыми и были истинные намерения папеньки? А он, Эдвин, стал костью в горле. не угоден ни королю, ни герцогу Велье…

«И чего только не сделаешь ради того, чтобы собственная задница осталась на троне и сидела там долго и благополучно».

Эдвин посмотрел в спину Мартину и невольно тому позавидовал. Вот, слуга. можно сказать, даже раб. но его не пытается убить собственный отец… и даже если у Мартина и отца-то не осталось — все равно, гораздо приятнее жить с осознанием того, что никакой родич не подбросит гадюку в постель.

Мартин уверенно шагал впереди и, похоже, отменно видел в темноте. Эдвин же только и мог разглядеть высокий худощавый силуэт.

— Подожди, — попросил он, — не так быстро.

Мартин остановился, обернулся: было видно, что он хмурится, кусает губу.

— надо поскорее отсюда убираться, ваше высочество.

— откуда ты узнал, что меня попытаются убить?

— Я не знал этого, — прошелестел маг, — но я узнал о планах вывести вас из темницы и решил тоже поприсутствовать. Как видите, не зря.

— Когда сдохнет его величество? — поинтересовался Эдвин, — ты запустил заклинание?

— Еще нет, ваше высочество. но если сейчас активировать то, что я настроил, то в полдень. В полдень королю сделается дурно, потом пойдет кровь носом, горлом. Кровотечение не смогут остановить… И все.

— А следов не останется? Прибегут слуги Светлейшего… Верговы монахи. они могут чувствовать.

— они почувствуют… что-то, но этого будет недостаточно, чтобы меня найти, — согласился Мартин. Кивнул, предлагая идти дальше, и они медленно зашагали сквозь лес, — я привязал заклинание к лабиринту в дворцовом парке. теоретически, пустить его оттуда мог любой темный маг, попавший на территорию дворца.

— Любой не запечатанный, — уточнил Эдвин.

теперь уже план не казался ему столь хорошим, потому что монахи начнут рыть, и — а вдруг? — что-то могут и обнаружить.

— В твоей комнате есть следы тьмы? — тихо спросил он.

— Следы тьмы появляются только тогда, когда ее выпускаешь, — безмятежно ответил маг, — для всех я самый обычный человек. ну, или человек, которого его высочество подобрал для удовлетворения своих низменных пороков.

— Это так о нас говорят? не слышал.

Эдвин даже поморщился. Выходит, Лафия спала с ним, зная все эти грязные сплетни. Это как надо отчаянно хотеть украшений и нарядов, чтобы спать с человеком, о котором говорят как о мужеложце?

— Да вы вообще мало что слышите, — проворчал Мартин, — но для этого есть я, правда ведь?

— До сих пор не верится, что он приказал от меня избавиться, — прошептал Эдвин, — ну что я такого ему сделал?

Было видно, как Мартин передернул плечами.

И сказал:

— ничего особенного, ваше высочество. но вы стали просто неудобны, как ни крути. В глазах народа запятнали себя кровью баронской семьи…

— Это был не я! И ты туда же?!

— теперь это уже не важно. Важно то, что о вас говорят, а говорят — разное. Герцог Велье уж постарался. И, насколько понимаю я — быть королем это такое дело. от неудобных надо избавляться.

— Я мог бы просто исчезнуть…

— так вы бы и исчезли. навсегда. Это ведь очень удобно, ваше высочество.

«Умный какой», — внезапно подумалось Эдвину.

то, что Мартин оказался умным, внезапно разозлило. Слуга — или даже раб — не должен быть умнее хозяина. Разумеется, то, что Мартин все видит и слышит, ещё не есть доказательство его превосходства, но, но…