Великая шаисса (СИ) - Тори Халимендис

А мне захотелось выйти в сад и подойти к пруду с лотосами — взглянуть, пришел ли сегодня Эдвин. Некоторое время я даже всерьез подумывала послать Фатиму посмотреть издали, но все-таки отказалась от этой идеи, хотя и не без некоторого сожаления. Но уснуть не могла долго — не получалось выкинуть мысли о северном принце из головы.

Утром меня опять навестил Селим. Визит его на сей раз был краток. Я показала брату подарок Искандера — он довольно улыбнулся.

А вот твой лучший друг скареден, — поддела брата я. — Ничего не преподнес женщине, на которой вознамерился жениться.

— Разве тебе нужны от него драгоценности, Амина? — серьезно спросил Селим.

— Мне важно отношение мужчины, утверждающего, что он влюблен. Искандер выразил заботу о моем самочувствии и подарил мне колье, а Баязет?

— Тебе в любом случае был бы положен подарок от послов Хафизы, — нахмурился Селим. — Заслуги Искандера я вовсе не вижу.

Спорить с братом я не стала. Тем более, что он явно пребывал в плохом расположении духа, был рассеян и даже отказался от кофе. Поцеловав меня в щеку на прощание, он еще раз выразил надежду на мое скорейшее выздоровление и покинул меня.

А после обеда мне принесли неожиданный подарок. На подносе у передавшего его стражника покоилась небольшая резная шкатулка, а к ней прилагалась записка. Я откинула крышку и восхищенно вздохнула. В шкатулке лежала поистине великолепно сделанная золотая брошь в виде листа неизвестного мне дерева с ажурными краями. Работа была столь тонкой, что казалось, будто листок слегка шевелится от порыва ветерка. А золотую поверхность, на которой было видно каждую прожилку, усыпали бриллианты, вспыхивающие на солнце, словно капли росы. Я догадалась, кто прислал этот подарок, еще до того, как прочла записку. И точно — Эдвин, принц Северного Королевства, выражал мне свое почтение и слал пожелания скорейшего выздоровления. Я написала ответное благодарственное письмо, к которому приложила свой подарок — золотую чернильницу, инкрустированную изумрудами и мелким жемчугом. А брошь приколола к груди и осторожно гладила ее кончиками пальцев, когда никто не видел.

Весь день провела я в своих покоях. К вечеру желание взглянуть, пришел ли на сей раз Эдвин на условленное место, стало почти нестерпимым. Но тут очень кстати вернулась Фатима со свидания с поклонником — слугой Искандера, и я получила возможность отвлечься на расспросы.

Глаза молодой женщины горели, на лице расплывалась довольная улыбка — служанка явно узнала нечто интересное.

— Рассказывай!

— Тот, кто определил Мустафу в свиту Искандера, явно просчитался, шаисса. Да, парень обходителен и обладает приятной внешностью, но вот опыта в отношениях с женщинами у него маловато. Я бы даже сказало — дело обстоит совсем печально.

Я не сдержала смех.

— И это именно те ценные сведения, которые ты так спешила сообщить мне?

Фатима подняла палец.

Это очень важно, шаисса. Будь паренек поопытнее, возможно, не купился бы на красивые слова да на пару поцелуев. А Мустафа размяк, поплыл и сам не заметил, как проболтался.

— О чем?

— У его шейна в Хафизе есть любимая женщина, шаисса.

— Эка невидаль, — пренебрежительно пожала я плечами. — У Баязета таковых точно не меньше десятка и еще полсотни на подхвате.

— В том-то и дело, — осмелилась возразить мне Фатима. — Будь у Искандера гарем пусть даже из тысячи прелестниц — никто бы не удивился.

— А что, у наследника правителя Хафизы нет гарема?

— Конечно есть, шаисса. Но та женщина, о которой упомянул Мустафа — она не наложница. Эта женщина принадлежит к знатному роду и надеялась в скором времени стать женой Искандера.

— Вот как, — задумчиво протянула я.

Да, Фатима права — это обстоятельство сильно меняет дело. Сама по себе любовница предполагаемого жениха мне не страшна, но за ней стоит ее семья. И если только род ее богат и влиятелен, то проблем в браке с Искандером мне не избежать. Родные девушки сделают все, чтобы заполучить в зятья наследника престола. И если он обзаведется другой женой, то мелкими пакостями эти люди точно не ограничатся.

— Кто эта женщина? Как ее зовут? Из какого она рода?

Фатима покачала головой.

— Мустафа пока не рассказал мне этого, шаисса. Он и без того испугался, что сболтнул слишком много. Но я сделала вид, что не придала его словам никакого значения, и он успокоился. Ничего, чуть позже я все выясню — если не у Мустафы, так у кого-нибудь другого.

— Хорошо, Фатима. Ты молодец, я очень довольна тобой.

— Я рада быть полезной вам, шаисса, — заверила меня служанка.

Она позвала Ранию, чтобы сопроводить меня в купальню. Я бережно отстегнула новую брошь и уложила ее обратно в шкатулку. На темном дереве были вырезаны незнакомые мне существа. Я поднесла вещицу к свету, вгляделась попристальнее. Похоже, это были изображения стражей, охраняющих сокровища — чудищ, изрыгающих из пастей своих огонь. Удивительное дело, но мне они показались не страшными и отвратительными, а милыми и симпатичными. Неужели теперь все, связанное с Севером, будет приводить меня в восторг и умиление? Незнакомая страна не давала мне покоя, снилась по ночам. И в этих снах я была не одна…

Утром я ожидала уже ставшего привычным визита Селима, однако же вместо брата меня навестил иной посетитель. Баязет появился, когда я уже заканчивала завтракать, но, поскольку блюда с закусками и сладостями еще стояли на столе, то я предложила ему присоединиться.

— Благодарю, — сказал он и положил себе на тарелку баклажаны с сыром. — Я уже поел, но с тех пор прошло немало времени.

— Вот как? И какие дела вынудили тебя встать столь рано?

— Да разная ерунда, недостойная твоего внимания, — отмахнулся приятель. — Расскажи лучше, как ты себя чувствуешь? Селим сказал, что ты заболела.

— Мне уже значительно лучше, благодарю.

Когда же мы насытились и служанки унесли все со стола, поставив на него большую вазу с фруктами, Баязет спросил:

— Амина, не могли бы мы поговорить наедине?

Я покачала головой.

— Прости, но я вынуждена отказать тебе. Твое поведение в последние дни переменилось и больше не внушает мне доверия.

Мужчина взял меня за руку.

— Я искренне раскаиваюсь, Амина. Я — ревнивый осел, признаю. Мне просто больно думать о том, что ты можешь обратить свое внимание на кого-нибудь другого.

Резким движением я выдернула ладонь, которую Баязет уже начал поглаживать большим пальцем.

— Ты опять забываешься, — прошипела я. — Свое решение я еще не озвучила.