Повесть о Микки-Маусе - Макс Гурин

И тут я понял, что тогда должен я буду сделать. Я должен буду последовать за ней. И оказавшись с ней на новом том свете, мы уже вместе сможем разыскать эту упрямую мышь!

Точно! Я так и поступлю! Для этого даже не придётся причинять Ольге боль. Ведь я всё-таки всю жизнь её люблю! Надо просто всё-таки уломать её провести со мной ночь — одну-единственную за всю жизнь, как мы всегда и хотели — и когда нас накроет третий оргазм, я соберусь с силами, достану из под подушки гранату, зубами выдерну чеку, и положу её ровно между нашими животами…

Я ведь помню, как это бывает: ровно два мгновения! Одно мгновение Абсолютного Света, одно мгновение Абсолютной Тьмы и… тю-тю… мы оба опять на том свете!.. А там с нас и взятки гладки!

— Ну сам представь себе, что бы ты чувствовал, если б тебе… — тут Ольга на секунду задумалась, — ну хорошо, допустим, в задний проход, запустили мышь? — и она сказочно обаятельно засмеялась. Она так умеет. Ещё когда подростком я представлял себе всякие штучки с ней, она всегда именно так — употребим тут дурацкое слово «обворожительно» — смеялась; ну-у, когда, например, я в своих отважных юношеских мечтах запускал палец ей во влагалище, а руки её меж тем были связаны за спиной.

Её вопрос неожиданно озадачил меня. Я помнил, конечно, что в Китае издавна существовала даже такая казнь, когда в задний проход приговорённому к смерти запускалась голодная крыса, каковой тоже ничего, в свою очередь, не оставалось, как в буквальном смысле прогрызать себе путь ко Спасению сквозь внутренние органы жертвы китайского правосудия. Но — одновременно с этим думал я — то какая-то мерзкая голодная крыса, а то Микки-Маус — это ведь совершенно явно не одно и то же!

— А она пушистая? — решил уточнить я, чтобы лучше себе это представить.

— Ну-у… — задумалась Ольга, как будто припоминая нюансы той давней истории, — пожалуй, что да.

— А усики у неё есть? — спросил я.

— Да ну тебя, извращенец! — сказала Ольга и опять рассмеялась.

— Оля, — назвал я её по имени и невольно на мгновение покраснел; я всегда, во всех своих жизнях, немного смущаюсь, когда наши отношения с ней заходят столь далеко, что называть своего бывшего учителя по имени-отчеству становится неуместно, — знаешь, наверно я всё-таки не могу себе этого представить. Ну, — я хмыкнул, — хотя бы в силу, я извиняюсь, гендерных отличий.

— Понимаю тебя, мой друг…

(Когда Ольга произносит это словосочетание «мой друг» или как когда-то на занятиях, дабы утихомирить разошедшихся подростков, «друзья мои», я всю жизнь не могу избавиться от ощущения, что она говорит это на французском. Нет-нет, серьёзно-серьёзно, она говорит «мой друг», а на самом деле звучит это как «mon ami»!)

Она снова слегка игриво улыбнулась:

— Так ты, конечно же, хочешь знать, успела ли я испытать оргазм с Микки-Маусом в оставшиеся пять минут после того, как я испытала его с тобою, мой друг?..

Короче говоря, в один прекрасный день, а если быть точным, то в феноменально мерзкий и отвратительный, воспоследовавший за тем, как мне, уже не помню в какой раз, исполнилось 39; когда я по нашему семейному обыкновению поругался с женой (мы всегда страшно ссоримся в мои дни рождения, потому что она — на самом деле никакая мне не жена), порвал в сердцах довольно ощутимую для нас сумму денег, чтобы показать ей, дуре и стерве, что я ссал и срал на все моральные нормы этого мира, для того и придуманные, чтобы такой неординарный и яркий человек, как я, вечно безысходно мучился с такой дурой и стервой, как она — так вот, как раз на следующий день после того, как и в этой жизни меня настигло-таки 39-летие; когда я сидел, мучимый адским похмельем в детской музыкальной школе, ожидая пока закончатся занятия у моей дочери-первоклассницы и потихоньку пописывал эту грустную повесть, ко мне и пришёл этот в высшей степени неожиданный, но вместе с тем вполне сам собой разумеющийся sms…

Номера телефона — по крайней мере, в привычном смысле — не было. Выглядело это немного-немало так: +7 911 ЭВЕ РЕ СТ.

Сам текст сообщения был таков:

ЗВЕЗДА ТВОИХ СНОВ У ТЕБЯ В РУКАХ. ВНУТРИ МЕНЯ ЗАВЕТНАЯ ПЕЩЕРА ИМЕЕТСЯ. ТАМ ПРИКОВАНА ОНА В НЕГЛИЖЕ К ТРЕТЬЕМУ СТАЛАГМИТУ СЛЕВА. ЕСЛИ ИНТЕРЕСУЕШЬСЯ ИСТИНОЙ, НАЙДИ СПОСОБ ПОКИНУТЬ ДОМ СВОЙ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ. ТОРОПИСЬ. НОГИ ЕЁ ШИРОКО РАЗВЕДЕНЫ В СТОРОНЫ. ОПАЗДАЕШЬ ТЫ ЕСЛИ, ДРУГОЙ СТАЛАГМИТ, ЧТО СЕЙЧАС УЖЕ МЕДЛЕННО ВХОДИТ В ЕЁ ВЛАГАЛИЩЕ, ПРОРАСТЁТ СКВОЗЬ НЕЁ ЦЕЛИКОМ. ТВОЙ ГОРНИЙ ДРУГ ЭВЕРЕСТ. ПОСПЕШИ!

Больше никаких данных не было. «Сообщение не отправлено» — сказал мне мой мобильник, когда я попытался ответить. Я проверил, не кончились ли у меня на счету деньги. Оказалось, что их хоть отбавляй. Я отправил sms ещё раз. Результат был тем же, то есть нулевым.

Я снова и снова вчитывался в текст в поисках хоть какой-то зацепки, но всё же никак не мог понять, куда же я конкретно должен пойти или поехать сегодняшней ночью. Не на реальный же Эверест мне нужно вот так вот влёгкую взойти в поисках необходимой пещеры! Я даже не скажу так на вскидку, на территории какой страны находится ныне эта грёбана Джомолунгма — ведь в этом мире всё так быстро меняется!..

И тут я получил новое сообщение. Оно тоже было с незнакомого номера, но уже с не такого странного. Обычный «билайн», только неизвестно кому принадлежащий. «Боишься трудностей?» — спрашивали меня, да ещё и поддразнивали в конце тупым жёлтым смайликом. «Зая, ты хто?» — написал я в ответ, но итог был тот же: «сообщение не отправлено».

«Чёрт подери! Сейчас уже придёт с „фортепьяно“ моя дочерь, а я тут совсем ничего не понимаю, чувствую себя чем-то вроде напольной кафельной плитки, да тут ещё и весь этот бред с непонятными sms-ками, вечноголой Ольгой и какими-то сталагмитами, врастающими ей во влагалище! Господи, какой же это всё ужас! Мрак, мрак беспросветный! Полная несчастий абсолютно бессмысленная моя жизнь!» — кричал я внутри самого себя.

«Как мы всё-таки любим себя жалеть, да?» — пришёл новый sms уже с другого незнакомого номера.

И тут меня осенило! «Микки, это ты что ли, сука ты ёбана, гандон рваный, поебень ты кошачий!» — спешно набрал я сообщение, но и его не удалось отправить… Однако моя собственная неожиданная догадка как-то вдруг и впрямь окрылила меня…

А ночью всё, кстати, получилось как будто само собой.

Я, как и многие люди, даже из числа быдла, имею порою обыкновение хотеть среди ночи ссать. Так было и на сей раз.

Я, почти не открывая глаз, но продолжая сквозь сон поражаться тому, какой сегодня странный был день, начиная буквально с того, что сидя в музыкальной школе в ожидании своей дочери, я трижды слышал у посторонних людей такой же звонок в мобильниках, как у меня, и такой же сигнал прихода sms, хотя ранее этого почти никогда не случалось; вот, говорю, я сполз с кровати и побрёл в темноте мимо огромного чёрного зеркала нашего шкафа-купе по направленью к сортиру. Но тут произошло нечто исключительно странное.

А может и не странное, а, напротив, совершенно закономерное — смотря, что считать Законом, я полагаю; вопрос, блядь, приоритетов, как тоже можно сказать при определённых обстоятельствах и в соответствующем настроении.

Короче говоря, не успел я войти в сортир, поднять сиденье и вытащить из трусов (да, в последние годы я вынужден спать в трусах — ведь у нас двое маленьких детей!) член, как стало совершенно очевидным, что я вовсе не у себя в сортире, а в полумраке той самой пещеры, о которой говорил Эверест. «Ищите женщину — значит, ищите снег…, — почему-то вдруг пронеслось у меня в голове, — Звезда твоих снов у тебя в руках!» «Точно! Вот же она, ключевая фраза! Я же и есть Эверест! И эта пещера внутри меня! Что же я голову-то себе понапрасну ломал!» — понял вдруг я.

Ольга по своему обыкновению обворожительно похохатывала, нисколько не смущённая постепенно заполняющим её сладкое влагалище сталагмитом.

— Макс, — обратилась она со смехом ко мне, — я же знаю, что всю жизнь время от времени ты хотел меня. Хорошо, мой друг, я пересплю с тобой, но у меня будет одно маленькое условие…

Я молча слушал её, восхищённо пожирая глазами её прекрасную наготу. Пещера тем временем постепенно превратилась в мою студию звукозаписи. На Ольге вдруг оказались обтягивающие голубые джинсы и футболочка, под которой без труда угадывались два её напряжённых соска. Голос её звучал из наушников, а сама она, поигрывая бёдрами, стояла у микрофона. Я нажал красную кнопку записи.

— Условие простое, мой друг… — и Ольга снова рассмеялась мне в уши, да ещё и с дилэем на обработке, — После того, как я с тобой пересплю, ты умрё-ошь… — пропела она своим небесным голоском.

— Подожди, — попытался я уточнить, не выходя из режима записи, — но ведь это смотря когда! Я же в любом случае рано или поздно опять умру, и когда бы это не случилось, это произойдёт после того, как я пересплю с тобой.