Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год - Вокруг Света

— Мистер Зотиков, от имени полиции штата Нью-Гемпшир вы обвиняетесь в том, что нарушили закон штата Нью-Гемпшир и федеральный закон. Вы ехали по шоссе со скоростью восемьдесят миль в час, а максимально допустимая скорость — пятьдесят пять. Посмотрите на наш радар, вы видите, где зафиксировалась стрелка.

Я молчал.

— Вы совершили преступление! — продолжал с пафосом полицейский.— Поэтому двадцать четвертого июля в девять утра вы вызываетесь в суд города Конкорд, столицы штата. Получите экземпляр протокола.

— Это невозможно. Я не могу явиться в суд двадцать четвертого, я иностранец и улетаю из Америки на девять дней раньше этого срока...

— Что? — опять вспыхнул говорливый.— Вы нарушили закон, а теперь хотите показать еще и неуважение к суду Соединенных Штатов! Я не советую вам связываться с судом Соединенных Штатов. Ведь вы, наверное, когда-нибудь вернетесь в наш штат, и тогда вас сразу найдут, и у вас будут большие неприятности.

Я знал, что он говорит правду. Месяца два назад я на час оставил машину у обочины дороги в городке Ниагара-Фолс, штат Нью-Йорк («фолс» значит «водопады»). Когда вернулся — под поводком стеклоочистителя к ветровому стеклу была прижата большая, сложенная вдвое бумага. В ней говорилось, что я нарушил правила стоянки автомобиля и имею в связи с этим три возможности: первую — явиться в суд городка и доказать свою невиновность; вторую — признать себя виновным и заплатить шесть долларов суду, отправив в его адрес чек на шесть долларов в первые три рабочих дня с момента нарушения. Если же я не сделаю этого, то потом я должен буду заплатить уже двенадцать долларов. Это была третья возможность. Если в течение месяца я не воспользуюсь этими тремя возможностями, следовало далее крупным шрифтом, полиция всего штата Нью-Йорк объявит мой розыск как преступника. Помню, я не стал ждать трех дней, расписался в графе «виновен» и отправил чек в городок Ниагара-Фоле в тот же день...

«Да, надо что-то делать с этим судом»,— подумал, а вслух сказал:

— И все-таки, сэр, я не смогу быть в суде в это время. Через десять дней я должен быть у себя в стране. В моей стране тоже строгие порядки, и если я должен вернуться туда четырнадцатого, то я и вернусь четырнадцатого, что бы ни произошло.

— Откуда вы? — спросил полицейский, без особого, впрочем, интереса.

— Советский Союз. Москва,— как можно спокойнее ответил я.

— Из Советского Союза?! — еще не веря, удивился молодой полицейский.

— Минуточку. Дайте нам снова ваши армейские права.

Я знал, почему он спрашивал их. Ведь в обычных правах, которые являются главным удостоверением личности в Америке, написано очень немного: место вашего жительства в Америке, время рождения, пол, вес и рост. Ну и, конечно же, «первое имя» — что соответствует нашему имени, и «последнее имя» — по-нашему, фамилия да фотокарточка — правда, цветная, и все. Другое дело армейские права. В армейских правах, кроме граф «цвет волос» и «цвет глаз», были еще две: место рождения и номер социального страхования. В первой из этих граф стояло «Москва, СССР», во второй вместо обычного длинного номера стояло просто — «нет». Но ведь номер «социального страхования» является главной учетной карточкой, как бы незримым паспортом или отпечатком пальцев любого гражданина США, ведь, где бы этот гражданин ни работал, часть денег из любого его заработка идет в виде вклада в его страховку с тем самым номером на случай болезни, увечья, старости. А раз так — слово «нет» в этой графе значило для полицейского: «Этот человек — иностранец!» Ну а уж если этот иностранец родился «Москва, СССР» — отсюда недалеко до вывода, что он и сейчас, по-видимому, является гражданином этой страны.

— Но ведь машина, на которой вы едете, принадлежит Армии США, как же получилось, что вы на ней ездите и имеете права на ее вождение?! — почти крикнул хозяин машины, в которой я сидел.

Вот теперь и я мог пошутить.

— Спросите лучше об этом не меня, а вашу армию,— как можно безразличнее и простодушнее ответил я.

Оба полицейских уставились на меня в замешательстве.

— Неужели САЛТ уже работает? — вдруг радостно улыбнулся один из них. Слово «САЛТ» в странах английского языка означает то же самое, что у нас Договор ОСВ — Договор об ограничении стратегических вооружений. Я только улыбнулся в ответ, подливая масла в их любопытство:

— Я же сказал — спросите Армию США...

Наконец полицейские оправились от потрясения.

— Я не знаю, до чего вы договоритесь со своей страной, мистер, но я бы не советовал вам оставлять без внимания вызов в суд Соединенных Штатов. Если вы думаете вернуться в эту страну когда-нибудь, у вас будут здесь большие неприятности... А теперь получите документы...

И они вручили мне большую бумагу, на которой было написано следующее: «Мистер Игор Зотиков, двигавшийся на автомобиле фирмы «Шевроле», пикап, типа... принадлежащего Армии США, номерной знак... и т. п., следовал по дороге «Интерстейт номер девяносто пять» между столбами такими-то и такими-то и такими-то на север в 3 часа 43 минуты пятого июля такого-то года со скоростью восемьдесят миль в час, чем был нарушен закон штата и федеральный закон» (следовали номера законов).

После этого они дали мне вылезти из машины:

— До свидания, сэр, счастливого пути. Будьте осторожны на дороге. И не забудьте — суд города Конкорд ждет.

— Куда уж забыть!

Сон как рукой сняло. Все остальные сто миль я ни разу не превысил скорости.

Утром, когда приехал на работу, на столе лежала записка: «Игор, вас просила зайти Лилиан...» Лилиан была «офицером безопасности». Это она оформила мне разрешение на управление военной машиной. Когда я пришел в ее офис, меня приняли радостно:

— Наконец-то приехали, а то мы ждали вас вчера, уже начали волноваться...

— А вы не напрасно волновались, Лилиан,— весело отвечал я.— Теперь я чувствую себя почти как настоящий американец. Меня даже вчера ночью остановила полиция за нарушение правил движения. Скорость немного превысил...— беззаботно трещал я, привыкший здесь, в комнатке Лилиан, к доброжелательным улыбкам. Но вдруг по лицу Лилиан и ее помощника, который сидел здесь же, я почувствовал, что сказал что-то не то.

— Что!!! — закричала, вскочив, всегда спокойная, улыбчивая Лилиан.— Вы имели дело с полицией? Вы были задержаны за превышение скорости!

— Да, а что тут такого, Лилиан?..

— Вы превысили скорость! Вы нарушили закон штата и федеральный закон! Это плохо, даже если бы вы сделали это на своей машине. Но вы сделали это на машине, принадлежащей правительству Соединенных Штатов, его армии... Боже мой... Боже мой... Верните мне права, которые я вам дала,— говорила сокрушенно Лилиан, встав из-за стола и в волнении шагая взад и вперед по комнате.

— Но это еще не все, Лилиан,— продолжал я.— Меня, Лилиан, вызывают в суд города Конкорд на двадцать четвертое, а вы знаете, что четырнадцатого уже я должен быть в Москве...

— О боже мой, откуда вы свалились на мою голову,— с новой силой запричитала Лилиан.— Зайдите ко мне часа через два. Попробуем что-нибудь придумать.

Я ушел, но о работе думать не хотелось. Пошел искать кого-нибудь, кто хорошо понимал бы ситуацию и смог бы правильно, доброжелательно растолковать ее мне...

Конечно же, таким человеком был Георгий Константинович Свинцов. Георгий Константинович, или Джордж, как его здесь называют, работает здесь уже много-много лет. Приветливый, умный умом много выстрадавшего человека, Георгий Константинович всегда был моим добрым ангелом-хранителем, готовым ответить на любой вопрос, а главное — ответить как русский русскому, то есть как человек, знающий то, чего не знаю я, поскольку мой склад мыслей и опыт отличаются от того, который требуется в данной конкретной ситуации.

— Здравствуйте, Игорь Алексеевич, с приездом. Надеюсь, поездка была успешной,— встретил меня с улыбкой, встав из-за стола, Свинцов.— А мы с Нилой уже скучали о вас, вспоминали...

Со Свинцовым я познакомился несколько лет назад, когда приехал в институт первый раз. Ко мне подошел пожилой, седенький, худой, аккуратно, но скромно одетый человек и вдруг, по-старомодному пристукнув ножкой, протянул руки по швам и изогнулся в поклоне:

— Разрешите представиться: Георгий Константинович Свинцов, работаю в этом учреждении и всегда готов помочь приезжающим из Советского Союза. Все ваши, кто был здесь, знакомы со мной,— произнес он и неуверенно сделал жест правой рукой вперед.

Я широко протянул ему руку, он радостно закончил начатое движение правой руки, и мы обменялись крепким рукопожатием.

— Игорь,— сказал я по здешнему обычаю называть друг друга только по именам.

— Нет, я так не могу, какой же вы Игорь, вы ведь русский, разрешите мне звать вас по имени и отчеству. Ведь и я для вас Георгий Константинович, а не какой-то Джордж, как зовут меня эти...