Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год - Вокруг Света

А северное стадо? Может быть, суровые зимы и враждебно настроенные индейцы помогли животным выжить хотя бы здесь? Действительно, до 1876 года белые охотники не отважились заходить далеко на север, но вскоре железная дорога «Нозерн пасифик рейлроуд» открыла путь к центральному району, и последнее большое стадо бизонов на планете перестало существовать.

В 1887 году английский натуралист Уильям Гриб, проехавший по прериям, писал: «Повсюду виднелись бизоньи тропы, но живых бизонов не было. Лишь черепа и кости этих благородных животных белели на солнце. Кое-где груды костей и черепов были собраны для вывоза на сахарные заводы и на фабрики по переработке удобрений».

Более 75 миллионов шкур бизонов прошли через руки американских дельцов. Большая часть была отправлена на восток по железным дорогам, которые в большой мере способствовали истреблению животных. Уильям Фредерик Коуди, известный под кличкой Буффало Билл, который был нанят администрацией железной дороги «Канзас пасифик рейлуэйз» в качестве охотника, прославился тем, что за восемнадцать месяцев варварски убил 4280 бизонов.

Железнодорожные компании использовали живые мишени также и для развлечения пассажиров. Когда поезд подходил на расстояние ружейного выстрела к стаду, он замедлял ход или останавливался, окна опускались, и пассажирам предлагали заняться спортом, используя оружие и боеприпасы, предоставляемые компанией. Мужчины и женщины не упускали возможности позабавиться. Туши животных обычно оставались на равнине, разве что иногда какой-нибудь служитель поезда отрезал несколько языков, которые приготовлялись для леди и джентльменов во время очередной трапезы в знак признания их ловкости.

Апологеты истребления бизонов уверяют, что финал был неизбежен. Бизоны должны были исчезнуть, чтобы расчистить место землепользователям... Мягко говоря, сомнительный довод в оправдание массового уничтожения живых существ! Специалисты пришли недавно к следующему выводу: гигантские равнины спокойно обеспечивали бы стада фермеров необходимым кормом даже при наличии бизонов.

Во всяком случае, бизоны — это уж точно! — были истреблены не для того, чтобы освободить место для фермеров. До такого в те времена никто не додумался. Неприглядная истина, похоже, такова: великолепное, сильное животное стало жертвой необузданного стремления к убийству, безнаказанного истребления всех и вся на бескрайних просторах Северной Америки!

Перевела с английского Н. Лосева

Фарли Моуэт, канадский писатель и натуралист

Новый квадрат поиска

Еще одна версия гибели экспедиции В. Русанова

В конце прошлого года состоялось юбилейное собрание Географического общества Академии наук СССР, посвященное 75-летию полярных экспедиций Г. Я. Седова, Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова, которые внесли большой вклад в науку об Арктике, но закончились трагически.

Причины трагедий, постигших экспедиции, до сих пор не выяснены: не найдено захоронение Г. Я. Седова на Земле Франца-Иосифа, не обнаружено до сих пор никаких следов гибели «Св. Анны», хотя полярный океан обычно выдавал в конце концов какие-то сведения о плененных льдами кораблях, не раскрыта и тайна гибели экспедиции Владимира Русанова, происшедшей, как теперь признает большинство полярных ученых, где-то на Таймыре, вероятнее всего, в бассейне реки Пясины.

Географов заинтересовали письма, пришедшие в адрес Дома-музея В. А. Русанова в Орле от старожилов Таймыра А. М. Корчагиной и Л. Н. Абрамовой и, возможно, касающиеся судьбы русановцев.

...В один из дней июля 1952 года медсестру Корчагину послали из райцентра Волочанка в поселок Кресты на Пясине. Вначале плыли на лодке втроем с проводниками Георгием Юрьевым (или Юрловым) и Петром Боровковым по реке Волочанке вверх по течению километров 40—50. На следующее утро, оставив лодку, пошли пешком по «единственному летнему пути» к реке Авам. Шли по еле заметной лесной тропе, пересекавшей высохшие ручьи и огибавшей болота,— тропа проходила вдоль восточной окраины Тагенарского волока. Проводники определяли направление по надломленным веткам лиственниц, а на поворотах сами надламывали ветки. Около 11 часов дня дошли до Медвежьего леса — его узнали по множеству медвежьих следов на песке в обсохших руслах ручьев. Тут Юрьев сказал, что следующим приметным местом будут могилы двух русских, похороненных очень давно, «еще при царе».

К могилам подошли около 4 часов после полудня. От тропы слева, всего в нескольких шагах, торчало два кола с ржавыми жестянками наверху. Если бы не колья, эти заросшие травой, едва заметные возвышения можно было бы пройти стороной. На первой по ходу жестянке Корчагина разобрала набитые гвоздем буквы «...ий», а на второй — «...ов». Начала слов (как поняла Корчагина — фамилий захороненных) прочитать из-за ржавчины не удалось. На расспросы Корчагиной Юрьев, попавший на Таймыр семнадцатилетним пареньком в первые послереволюционные годы и почти безвыездно живший в Авамском районе, сообщил:

«От кочевников-оленеводов я слышал, что еще при царе они где-то на побережье нашли лодку, около которой лежали погибшие люди, а один находился в самой лодке. Число их было нечетное. Кочевники захоронили трупы, обложив их камнями. А двое или трое из этой экспедиции со своим главным начальником еще до гибели остальных сумели дойти до волока. В пути они ослабели, бросили часть груза и позже были найдены замерзшими. Кто их похоронил и сделал надписи на столбиках — неизвестно. Все они прибыли с Большой земли, нашли много полезных ископаемых. В могилы захороненных на лесной тропе, как передавали оленеводы-кочевники, были положены в деревянном ящичке рукописи и документы погибших». Так передала А. М. Корчагина рассказ проводника.

От могил путники шли по тропе до 9 часов вечера, вышли на небольшой станок на реке Авам, где имелись медпункт и радиостанция. На следующее утро Корчагина с Юрьевым поплыли на лодке-ветке вниз по течению, затем по реке Дудыпте приплыли к ее устью — уже на Пясину, в станок Кресты.

Учительница тамошней школы Плюснина (или Плаксина), работавшая в Крестах с довоенных времен, говорила Корчагиной, что тоже слышала о погибшей экспедиции от оленеводов, привозивших детей в школу: «Они обнаружили погибших у лодки, пригнав летом на побережье стада оленей. Мертвых захоронили, обложив камнями».

Вернувшись в Волочанку, Корчагина рассказала знакомым о могилах на волоке, но оказалось, многим было о них известно.

Прошло три десятилетия, Юрьева и Боровкова уже нет в живых, но, наверное, и теперь в Авамской тундре живут люди, слышавшие от отцов и дедов об этой давней трагедии. Так закончила свое письмо Антонина Михайловна Корчагина.

Возможно, могилы на волоке и не связаны со слухами о погибших у лодки, «где-то на побережье». Неизвестно, и какое побережье имел в виду Г. Юрьев, морское, речное или озерное. Это надо выяснить у старожилов Авамской тундры, чем ныне и занимаются таймырские краеведы. Тайна давних слухов о погибшей экспедиции должна быть разгадана.

Ведь хорошо изученная ныне история открытия и освоения Таймыра не знает ничего о гибели какой-либо русской экспедиции в бассейне Пясины или на Тагенарском волоке.

А вот сообщение Лидии Николаевны Абрамовой, жительницы города Авдеевка Донецкой области: «В 1975 году, проживая в поселке Новорыбное Хатангского района, я разговаривала с преклонного возраста долганкой, которая показывала на самом берегу Хатанги, напротив старого кладбища, две просевшие могилы. По словам долганки, в них еще во времена ее детства, когда здесь постоянного поселения не было, а лишь стойбище кочевников, были похоронены русские — беременная женщина и ее муж, которых еще живых привезли ее родители откуда-то из тундры. Долганка видела, как в могилу женщины были положены какие-то «книги, писанные рукой», которыми очень дорожили умершие».

Хотя нет пока никаких точных указаний на то, что погибшие на Таймыре, о которых рассказывают А. М. Корчагина и Л. Н. Абрамова, могли быть русановцами, Географическое общество СССР пришло к мнению, что эти сведения необходимо проверить на месте. Могло ведь случиться и так, что русановцам удалось на лодке подняться далеко вверх по Пясине, а встреча с кочевниками не принесла им спасения. В те годы, после так называемого «туруханского бунта», во время которого большая группа политических ссыльных-анархистов бежала от погони жандармов по Затундринской дороге в Хатангу, где была настигнута и частично расстреляна, частично захвачена, всему кочевому населению Таймыра полиция строго-настрого запретила оказывать помощь неизвестным русским, стараться задерживать их и даже разрешила применять оружие. Могло оказаться и так, что части русановцев, возможно, самому Русанову и его жене Жюльетте Жан, удалось упросить каких-то проезжих кочевников увезти их от враждебного рода кочевников на Аваме. Поэтому появление двух неизвестных — мужчины и беременной женщины — в районе нынешнего поселка Новорыбное еще в предреволюционные годы должно быть непременно проверено.