Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

И вот посмотрите на меня.

Моя кожа была нетронута, как будто эти рисунки всегда были там.

Я торопливо застегнула пуговицы.

Затем быстро привела себя в порядок и избавилась от носков. Если вчера днём они были просто в плохом состоянии, то после прогулки до Эйлма окончательно превратились в лохмотья. Я использовала самую чистую часть одного из них, чтобы завязать косу, и, глубоко вздохнув, вышла из спальни.

Коридор был таким же, как я его запомнила. Судя по свету, пробивающемуся сквозь узкие высокие окна, время должно было быть около полудня. Я не помнила, когда последний раз вставала так поздно, хотя мы прибыли глубокой ночью.

Двери, которые прошлой ночью были открыты, теперь оказались закрыты. Моё лицо помрачнело при виде гобеленов и картин на стенах; одна изображала место, которое я никогда не посещала, но всё равно легко узнала. Я слышала о нём в тысячах историй и песен; книги, рассказывающие о нём, были доступны каждому; его считали одним из природных сокровищ Гибернии, как и Камень Судьбы.

Толл-Глор.

На картине, выполненной в холодных тонах, было изображено восточное море, волны которого бились о берег Эремона. На крутом утёсе росла пышная зелёная трава, характерная для южного герцогства, известного своими плодородными почвами и постоянными урожаями. Но там, на выступе земли, почти закрывающем бухту, зелень переходила в абсолютную черноту. Длинная трещина, как полузакрытый глаз, рассекала землю пополам. Даже на картине её глубина казалась бесконечной, непостижимой. Не зря её считали порталом в Иной мир, расщелиной, через которую Теутус и его армия вошли в Гибернию.

Над трещиной безостановочно крутилась спираль воздуха, облаков и бури. Вот её я своими глазами видела. Она была видна из Реймса, ближайшего города к столице. В детстве я была уверена, что само небо указывает на это проклятое место, как предупреждение, чтобы никто не приблизился по неосторожности. Одного взгляда на вихрь было достаточно, чтобы по коже побежали мурашки.

Для Двора и людей, конечно, это было не так. Толл-Глор был священным памятником и кульминацией праздников Теу-Биад. Многие почитатели Теутуса ползли на коленях до моста, ведущего к трещине, оставляя за собой след крови, умоляя бога вернуться и осчастливить их своим присутствием.

На картине был этот мост. Он казался сделанным из золота и рубинов, цветов королевской семьи, но, возможно, то была лишь фантазия художника. На другой стороне, за мистическим туманом, можно было разглядеть шпили дворца.

Красивая картина для дома, полного мятежников.

Я почти на цыпочках спустилась по лестнице. То, что прошлой ночью показалось мне обычным помещением на входе, на самом деле было огромным вестибюлем, в три раза больше, чем вся моя хижина в Гальснане. Здесь не утруждали себя коврами, и на виду были примечательные плитки из резного камня; по глубокому зелёному цвету с красными прожилками я бы сказала, что это гелиотроп. На столике у входа стояли золотые канделябры, а с потолка свисала огромная люстра с пятьюдесятью свечами, как минимум.

Я предположила, что это главный вход, не только из-за его богатого убранства, но и из-за внушительных деревянных дверей.

Когда я свернула налево, то едва не врезалась в нечто тёмное, прислонённое к стене. Инстинктивно отскочила назад и схватилась за кинжал. Болас я могла оставить в комнате, но нож — никогда.

Тёмная фигура, а ею оказался не кто иной, как дракон, улыбнулась. Он стоял, скрестив руки, плечом к стене и закинув одну ногу на другую. Хотя сегодня на нём не было полного обмундирования, он всё ещё был одет во всё чёрное: что-то вроде вязанного свитера и сапог с толстыми подошвами.

Крылья никуда не делись.

— Как кошка, — пробормотал он. — Интересно, стоит ли называть тебя sliseag или капалугом.

Я по-прежнему не знала, что значит «sliseag», но капалуги были мне хорошо известны. Мне пришлось убить одного такого с белым мехом по пути в Хельглаз, когда мне было четырнадцать лет. Эти твари выглядели как кошки, только намного больше, и питались всем, что попадалось им на пути. Считалось, что это проклятые коты, оставленные на произвол судьбы, озлобленные монстры.

Я моргнула. Да, у меня много общего с капалугами, но я не собираюсь обсуждать это с драконом.

Я выпрямилась и опустила кинжал.

— Как ты сам сказал, «sliseag» вполне подойдёт.

Если он не смог придумать ничего лучше, чтобы узнать моё имя, то мне его жаль.

Когда я попыталась пройти мимо него, он вытянул ногу и упёрся в противоположную стену, преграждая мне путь. Теперь я смотрела прямо на его мускулистое бедро. Если подумать, эти члены Братства, предоставившие мне кров, могли бы помочь мне найти Каэли. А значит, отрезать сейчас половину его ноги не в моих интересах.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и встретила его улыбающиеся глаза, которые теперь сверкали ещё сильнее. Трудно было поверить, что всего несколько часов назад у него появились крылья (как я поняла, непроизвольно) и его до крови искусал лепрекон.

Мэддокс спокойно изучал меня.

— Ты выглядишь ужасно.

Досада кольнула сердце, но я безжалостно её подавила.

— Это легко исправить…

И улыбнулась, позволяя ему самому догадаться. Просто не смотри на меня.

Он тихо засмеялся.

— Я не об этом. Ждёшь комплиментов?

— Я ищу кухню, а ты стоишь у меня на пути.

Янтарь его глаз на мгновение загорелся. Дракон оттолкнулся от стены и встал передо мной.

— Да ладно, я просто хотел убедиться, что тебе хорошо спалось. — Он положил руку на грудь. Его серьга покачивалась, когда он говорил. — Я даже повёл себя благородно и ждал тебя здесь, а не у двери твоей комнаты.

— Я не собираюсь благодарить тебя за то, о чём тебя никто не просил.

Он замер, пристально глядя на меня. Лёгкая улыбка оставалась на его лице, но его глаза…

— Ты всегда такая колючая?

— Нет, конечно. Только когда передо мной существо, которого никто не видел со времён войны и которое не понимает, что такое личное пространство.

— Хочешь сказать, что не чувствуешь себя в безопасности в моём присутствии?

— Мне нужно отвечать на этот вопрос, или нависшие надо мной шипы говорят сами за себя?

Он нахмурился и повернул голову, чтобы увидеть то, с чего я всё это время не сводила глаз. Его крылья развернулись по обе стороны от меня, словно хотели окружить, и острые шипы на крыльях наклонялись всё ближе и ближе.

Он тихо выругался, встряхнул крылья и снова сложил их за спиной. По его реакции можно было подумать, что его крылья разумны и живут своей жизнью, а он даже не замечал, что они делают, пока я не сказала.

Но ведь это невозможно, да?

Хотя что я знаю о драконах? Лишь глупые слухи о том, какие они прославленные воины и как они сходят с ума при виде драгоценных камней, зародившихся в вулканах Островов Огня. Это никак нельзя проверить ввиду того, что острова были разрушены несколько веков назад.

Я воспользовалась тем, что он отвлёкся, и направилась в сторону кухни. Резко остановилась на пороге, потому что внезапно возникло чувство, будто я вот-вот войду в совершенно другой дом, как будто эта комната и остальные не имели ничего общего; и потому что там оказалось больше народу, чем я ожидала. А ещё там было гораздо жарче и пахло… восхитительно. Даже лучше, чем в пекарне Гримфеара.

На кухне не было плитки, ковров или гобеленов. Это было очень просторное помещение, разделённое на три части, покрытые тёмным деревом сверху донизу. Я стояла у центральной части — квадратной комнаты с огромным круглым камином, похожим на половину разрезанного апельсина. Сквозь три арочных отверстия был виден хорошо разгоревшийся огонь и подвешенный котёл. На каменной стене висели сковородки, связки сушёных овощей и даже плющ.

Худой мужчина в очках помешивал содержимое котла, пока курил и что-то объяснял здоровяку с татуировками, который опирался на балку, закрыв глаза.

В зоне справа был второй этаж с короткой лестницей, заставленный книгами, бутылочками и горшками. Было похоже на чью-то спальню. Там стояли кровать, вешалка и даже прялка с десятками разноцветных клубков. Но самым странным был размер всех этих вещей. Они как будто были изготовлены для очень маленького ребёнка.