Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

Слёзы хлынули из глаз. Я больше не сдерживала своих чувств. Я поддалась всему урагану отчаяния, который набирал обороты во мне с тех пор, как Морриган забрала Каэли. Этот шторм захлестнул меня, терзая и истязая. Тьма вышла из своих укрытий — из-под кровати и из углов — и бросилась ко мне, желая утешить. Она взобралась по моим ногам и спине, окутала меня тёмным плащом, её призрачные пальцы запутались в моих волосах.

Ключицы горели, как будто реагировали на боль, но я игнорировала их с той же решимостью, с какой заглушала каждый свой всхлип. Вместо облегчения я чувствовала, как тяжесть вины за то, что я не защитила сестру и не знаю, что происходит, душит меня всё сильнее.

Не знаю, сколько это продолжалось, но в конце концов я упала в полном изнеможении. Лоскуты тьмы вытерли мои щёки и убаюкали меня.

Глава 9

Обычный день в Гальснане, с метелями, из-за которых приходится идти с прищуренными глазами и шарфом, поднятым до носа. Этому я особенно рада, потому что знаю, что западные торговцы вот-вот прибудут, а их визит всегда означает что-то новое, что-то, что нарушает холодную и однообразную рутину Хельглаз.

Но вместо торговцев в деревню входит группа солдат, чтобы посмотреть ход работы на шахтах и поставки гематита. Я сразу его узнала. Возможно, если бы он не был главным героем моих кошмаров последние шесть лет, я бы уже забыла его лицо.

И что ещё хуже, глядя на него, я вновь чувствую себя беспомощной и ужасно напуганной.

Возвращаюсь в хижину, дрожа с головы до ног. Каэли спрашивает меня, что случилось, и тянет к огню, чтобы я согрелась. Я смотрю на неё оцепеневшая. Она жива и здорова благодаря мне; я спасла её от тех солдат, от него, и сбежала из столицы посреди ночи, зажимая ей рот рукой, потому что измученный младенец не переставал плакать. А теперь я вновь переживаю то отвратительное состояние, когда мы без семьи, без дома, без тёплой одежды, скрываясь, всё дальше и дальше уходим на север, туда, где никто не станет нас преследовать, где никто не сможет нас поймать.

Водоворот ненависти и обиды грозит поглотить меня, тьма с энтузиазмом подталкивает их ко мне. Вскоре в моей голове начинают зарождаться планы. Я могу отомстить. Я уже не беззащитная девочка. У меня есть оружие. Он не узнал меня, что только сильнее терзает мои раны. Для таких, как он, мы с сестрой никто, мы недостойны того, чтобы даже запомнить нас и уж тем более бояться.

Я могу это изменить.

Я знаю, что могу наполнить его тело страхом и затем извлечь его капля за каплей.

Тьма одобрительно кивает, облизываясь.

Каэли накрывает меня одеялом и обнимает. Вместо того чтобы продолжать планировать, как отплатить ему хотя бы тысячной частью всех наших страданий, которые он нам причинил, я сосредотачиваюсь на реальности. Сладкий запах моей сестры. Её тонкие руки, обнимающие меня. Её дыхание у моей шеи. Хижина, в которой мы живём, маленькая и скромная; это единственное место, где мы могли по-настоящему успокоиться и узнать, что такое счастье.

Постепенно я стряхиваю паутину прошлого. Тьма жалобно стонет, ведь она хочет выйти поиграть.

Готова ли я рискнуть всем этим ради одного человека? Пущу ли я свою жизнь под откос, чтобы на мгновение облегчить ненависть и ярость?

Нет.

Это не стоит того. Он, Двор и мой собственный род уже отняли у нас достаточно.

Так что, вместо того чтобы идти в ночь убивать, а потом вынужденно бежать в Гримфеар, я прижимаю к себе сестру и продолжаю историю о крылатых воинах, островах огня и ярких драгоценностях. Это её любимая.

Поэтому мы никогда не работали в пекарне в Гримфеаре. К нам не заходил окровавленный сидх, Дикие Охотники не преследовали нас. Я не использовала камни трансмутации и не стояла на пристани, живая лишь по милости Призрачной Королевы. Каэли никогда не отбирали у меня, и я не была вынуждена вступить в союз с Братством.

И, конечно, я так и не встретила эти янтарные глаза, которые, кажется, изменят мою жизнь навсегда.

Я долго лежала, глядя в потолок спальни, после того как проснулась. Когда мне надоело терзать себя мыслями, я сделала то, что должна была сделать ещё прошлой ночью: осмотрелась, оценила обстановку в целом. Мне следовало ускользнуть, как только Сейдж оставила меня одну, и обследовать замок, подслушать разговоры, собрать полезную информацию.

Что угодно, только не плакать и не спать как беспомощный щенок.

Спальня была столь же роскошной, как и остальная часть замка. Массивная мебель, сверкающая лаком; пол, покрытый толстыми кремовыми коврами; ровная постель, даже туалетный столик с зеркалом в тон. Но мелочи поразили меня больше всего: диван у подножия кровати, на котором лежали небесно-голубые шёлковые подушки; свежие цветы разнообразных оттенков в стеклянных вазах.

Всё это говорило о богатстве. Мне было трудно поверить, что здесь жили члены Братства. Конечно, если сидхи есть среди Диких Охотников, почему бы им не быть богатыми и не владеть большими домами? Насколько я знала, сеть Братства распространила свои щупальца даже туда, куда я и представить себе не могла. Они использовали тайные туннели для перемещения, у них были союзники-люди, такие как Гвен, они носили опознавательные татуировки, устраивали тайные собрания…

Я взяла с туалетного столика кувшин с водой для умывания; погладила фарфор с розово-бирюзовой росписью. Взглянув на своё отражение, я увидела только истощённую девушку с опухшими глазами и печальной гримасой на губах. Я привыкла к фиолетовому оттенку моих глаз, к цвету, который концентрировался по краям радужки, образуя тёмное кольцо и светлея до водянистой сирени вокруг зрачков. Теперь они сочетались с парой тёмных кругов под глазами.

За моей спиной притаились туманные силуэты, такие же волнистые и прозрачные, как поверхность озера. Ближе всех стояла ко мне, почти дыша над моим плечом, новая фигура, чуть более чёткая, чем остальные. Его черты появлялись и исчезали. Со временем все они исчезнут. Но сейчас я его узнала.

Это был солдат, который осмелился забрать у меня Каэли, когда она была ещё младенцем в Гримфеаре. Он бросил её в телегу и оставил меня истекать кровью в переулке. Когда я увидела, как он заявился в Гальснан, смеясь со своими товарищами, я не смогла удержаться. Я подсыпала снотворное всем в таверне, включая солдат, и, когда он заснул, утащила его в лес. К тому времени, как я с ним покончила, снег был окрашен в красный цвет. Когда тень скользнула из его тела к моим ногам, я не почувствовала ничего.

Я по-прежнему не испытывала раскаяния. По крайней мере, не за его смерть. Я сожалела лишь о том, что не подумала лучше. Оценивай я ситуацию трезво и разумно, смогла бы я сдержаться? Смогла бы проигнорировать тьму, как сделала это во сне? Тогда бы я всё ещё была в Гальснане с Каэли, мы бы мёрзли, но держались вместе.

Или, как всегда говорила моя мать, нельзя убежать от своей сути?

Решив, что в моём собственном теле не должно быть ничего, что вызывало бы у меня тревогу, я расстегнула ворот туники и обнажила ключицы.

Сделала судорожный вдох. Хотя боль и зуд были сильными, я всё же не ожидала, что метка занимает так много места.

Она была похожа на татуировку. Как две руки великана, встретившего нас прошлой ночью. Синие линии простирались почти от плеча до плеча. Они были толщиной в четыре пальца, тонкие, замысловатые. Они переплетались друг с другом, создавая спирали, петли, настоящую лозу, выделявшуюся на моей коже, как капли крови на снегу. Я не смогла разглядеть, где они начинались и где заканчивались.

И я задумалась, связано ли это с их значением.

Я несколько раз видела только-только сделанные татуировки. Кожа оставалась опухшей и красной из-за работы игл, иногда на протяжении нескольких дней. В некоторых случаях она начинала гнить из-за непереносимости чернил или потому что иглы и нити не были хорошо продезинфицированы. Те, кто делал себе татуировки, всегда казались мне большими идиотами.