Императорские изгнанники - Саймон Скэрроу

нише на задворках власти. Если хочешь повлиять на него, то должно обращаться с Нероном, как с кифарой, которую он так любит. Нужно перебирать струны в правильном порядке, чтобы создать музыку, успокаивающую его мысли и направляющую их в нужное русло.

— И вы можете так легко им играть?

Сенека прищелкнул языком.

— Я никогда не говорил, что это легко. Как и в случае с любым другим инструментом, мастерство игрока является результатом сочетания врожденных способностей и большой практики. Именно поэтому я имею на него больше влияния, чем Бурр, который обладает всем изяществом кулачного бойца, играющего на флейте со связанными руками во время боя. Именно поэтому мне удалось разрешить довольно деликатный вопрос о несчастной одержимости императора этой маленькой кокеткой Клавдией Актэ.

— Любовница Нерона? Я видел, как она выбегала из императорской ложи в Цирке.

— Вполне возможно, что это так. В Риме нет ни одного сенатора, который не возмутился бы из-за того, как император ухаживал за ней. До прошлой ночи Нерон пытался убедить сенат, что она высокого происхождения и поэтому подходит ему для женитьбы. Правда в том, что она проста, как грязь Субуры. Я знаю что говорю. Это я нашел ее на улице, отмыл и одел в изысканные одежды. Я знал, что она как раз из тех девушек, которые могут увлечь Нерона.

— Еще одна струна кифары для тебя, которую ты можешь оборвать?

— Вполне. Она должна была присутствовать в жизни Нерона тайно, но Нерон настоял на том, чтобы обращаться с ней как с императрицей, и чтобы она сопровождала его на публике. Только так не пойдет.

— Вы сказали, что вопрос решен.

— Да. Вернее, так и будет, когда ее вывезут из Рима. Нерон забудет ее довольно быстро, как только перед ним появится свежая безделушка из плоти. Сенека сделал паузу, чтобы на мгновение оценить мыслительный процесс Катона в тишине.

— Вот тут-то ты и вступаешь в дело.

— Что вы имеете в виду?

— Нерон осыпал женщину подарками. Один из них — несколько больших вилл на Сардинии. Именно туда ее отправят в изгнание. Она будет не слишком довольна, как ты можешь себе представить. Но очень важно, чтобы ее туда проводили, и чтобы она оставалась на острове и не пыталась вернуться в Рим.

Пропретор Сардинии уже проинформирован о будущей новой жительнице острова.

Катон почувствовал усталое предвкушение неизбежного.

— Вы хотете, чтобы я присмотрел за ней?

Выражение лица Сенеки казалось забавным. — Она не ребенок, Катон. Она одна из самых умных женщин, которых я встречал, а также одна из самых честолюбивых, поэтому она слишком опасна, чтобы позволить ей оставаться на стороне Нерона.

— Тогда, должно быть, нужно будет убедиться в том, что изгнание будет постоянным, просто убрав ее — ответил Катон. — Я уверен, что это можно было бы устроить.

— Как эвфемистично с твоей стороны. Я уверен, что ты мог бы овладеть императорской кифарой, если бы представилась такая возможность. — Сенека настороженно посмотрел на него, а затем тонко улыбнулся. — В один прекрасный день может возникнуть и такая необходимость, чтобы ее…убрали, как ты говоришь.

Катон почувствовал, как его внутренности сжались от отвращения и возмущения.

— Я солдат, но не убийца!

— У тебя, конечно, колючая солдатская гордость. Я не прошу тебя быть убийцей, просто охранником. Среди прочих обязанностей.

— Другие обязанности?

Сенека деликатно пожевал губу, собираясь с мыслями. — Что ты знаешь о ситуации на Сардинии? Полагаю, немного, поскольку ты только недавно вернулся с востока.

— Я знаю, что последние два года был голод, и это привело к повышению цен на зерно в Риме. Я знаю, что некоторые племена внутренних районов совершают набеги на виллы и поселения. Что еще хуже, я знаю, что на юге острова вспыхнула чума.

Сенека откинул голову назад и коротко рассмеялся. Я понял, что ты подходишь для этой работы, как только узнал, что ты вернулся в Рим.

— Какая работа?

— Риму нужен находчивый солдат, который возьмет на себя командование гарнизоном на острове и положит конец грабежам племен, осмелившихся бросить вызов власти Рима, нарушив поставки зерна и масла. Нынешний наместник, Борий Помпоний Скурра, по правде говоря, праздный расточитель. Он не способен справиться с разбойниками. Он даже не способен грамотно управлять провинцией. Поскольку твои услуги больше не требуются преторианской гвардии, ты сейчас свободен.

— Почему я? Здесь полно других офицеров, которые могли бы выполнить эту работу.

— Это правда. Но ты — не любой другой офицер. У тебя необыкновенные таланты, и было бы лучше, если бы они были использованы с пользой, а не пропали впустую, пока ты сидишь и кипятишься в своем негодовании, не выходя из дома на Виминале. Кроме того, для тебя было бы лучше некоторое время отсутствовать в Риме. Подальше от глаз Нерона.

Катон обдумал задание, которое изложил Сенека. Все было сказано настолько последовательно, как будто императорский советник спланировал все это задолго до того, как Катон предстал на суд императора. Ему предстояло не только служить надзирателем для беспокойной любовницы Нерона, но и усмирять племена, а также обеспечивать бесперебойный поток зерна и масла. Такая миссия не сулила никакой славы. Возможно, в Риме было много других офицеров, которым можно было бы поручить это задание, но мало кто из них согласился бы принять столь неблагодарное командование, не имея особых перспектив для продвижения по службе. Если же это относилось к ним, то в равной степени относилось и к Катону.

Он покачал головой.

— Мне жаль разочаровывать вас, но я вынужден отказаться от вашего предложения. Я рискну и останусь в Риме в ожидании лучшей возможности.

— Предложение? — Сенека нахмурил брови. — Я думаю, ты меня неправильно понял. Я выбрал тебя для этой работы. Именно тебя. Никого другого. Ты сделаешь это.

— А если я не захочу?

— Ты, конечно, можешь отказаться. Но если ты откажешься и отвергнешь мое предложение стать твоим покровителем, то я не смогу защитить тебя от гнева Нерона…

Угроза была явной. — В случае, если кто-то обмолвится на ухо императору, чтобы вызвать такой гнев, вы имеете в виду.

— Это странно, — сказал Сенека. — Ты как будто читаешь мои мысли. Ты мог бы извлечь из этого максимум пользы, Катон. В конце концов, это новое командование. Я понимаю, что после звания трибуна в преторианской гвардии это может быть не очень приятно, но это лучшая возможность для тебя продолжить службу в армии. Зная то, что я знаю о тебе, я бы сказал, что армия — это твоя жизнь. Ты из тех людей, которым гражданская жизнь покажется неполноценной. Может