На пороге Тьмы - Андрей Круз

  -- Завтра после обеда заходите. Или могу почтой отправить.

  -- Мы лучше зайдем, только послезавтра с утра, - сказал Федька. - Вы же открыты будете?

  -- Заходите с утра послезавтра, - сказала она, величественно кивнув, и закурила следующую папиросу.

  -- Но ты поосторожней, лады? - спросил Федька, высаживая меня у дома.

  -- Ну не совсем же дурак, - вроде как согласился с ним я.

   После визита в РОПП решили разделиться. Просто чтобы времени не терять. Федька займется подготовкой к завтрашнему походу, а я попробую выяснить что-нибудь про оставшуюся в Углегорске жену Боталова. Просто вспомнилось мне, что Боталов все больше в "Якорьке" ошивался, и мы там даже когда-то пытались справки наводить, но ничего из этого не вышло. А вот сейчас у нас появилась идея получше, которую я решил реализовать на практике.

   Вырулив на Советскую, остановился у винного, единственного на весь центр города, где и купил две бутылки с белыми этикетками, на которых было отпечатано одно единственное слово "Водка". Водка здесь, кстати, очень недурная, если вот так покупать, в бутылках, а не брать ее в разлив в рюмочных для алкашни, где ее разбавляют дешевой сивухой немилосердно, оставляя от вполне чистого напитка разве что название. Уложил в бумажный пакет, и туда же добавил банку с солеными зелеными помидорами, которых продавец наловил мне половником из большой кадушки, выискивая их в мутном рассоле. Аккуратно расположив это все на пассажирском сидении, я газанул и погнал свой "тазик" в сторону порта.

   Долетел почти мигом, центр Углегорска был словно прижат к реке, и до порта рукой подать, только на Октябрьскую и налево. В проходной меня уже узнали, лишь рукой помахал вахтеру, и вскоре лихо припарковал машину возле того самого флигелька, в котором обитал Пашкин. Подхватив пакет с покупками и бережно прижав его к груди, я постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

   Флигелек внутри состоял из одной единственной комнаты, в углу которой топилась печка-голландка, а сам Пашкин сидел за большим, сильно зашарпанным письменным столом, и читал газету. Перед ним стояла кружка чаю, на расстеленной чистой бумаге лежал бутерброд с колбасой. Было тепло, сухо и хорошо.

  -- Здравия желаю капитану рейда товарищу Пашкину! - радостно отрапортовал я прямо с порога.

  -- Ага, заходи, Володь! - вроде даже обрадовался он, откладывая газету. - Чем, как говорится, могу?

  -- Да ничем, если честно, - сказал я, выставляя звякнувший стеклом пакет на стол. - Так, зашел вроде как поблагодарить за дружбу, поддержку и всякое прочее хорошее.

   Пашкин насторожился на звук столкнувшейся боками стеклотары, а при слове "поблагодарить" энергично закивал головой, сказав:

  -- Да это мы всегда! Хорошим людям чего не помочь? Стаканчики-то нужны?

   Думаю, что вопрос про стаканы был обычным уточнением о том, чего следует от меня ожидать. Поэтому, когда я ответил в том духе, что не из горла же пить с хорошим человеком, Пашкин поднялся, подошел к массивному шкафу с привычно просверленными дверцами, откуда и вернулся с двумя солидного вида лафитниками из зеленоватого стекла.

  -- Старорежимные еще! - гордо сказал он, щелкнув ногтем по краю одной из посудин. - Тоже друзья подарили.

   Склад вино-водочного явно не отапливался, так что водка в бутылке была если и не ледяной, то вполне холодной. Так что первая рюмка под помидорчик из банки, мятый, но упругий и пахнущий чесноком, прошла легко.

  -- От так, - сказал, сопровождая ее, Пашкин. - Все впору, что под гору. Давай по второй сразу, чего томить?

   После второй я и начал выспрашивать изрядно подобревшего Пашкина про исчезнувшего шкипера. С его слов выходило, что шкипер был мужиком молодым, крепким, но скрытным и малопьющим, за что капитаном рейда был совершенно законно недолюбливаем. В "Якорьке" он действительно бывал часто, но пил мало и к компаниям не присоединялся. Поэтому, когда исчез, горевали вроде как и не сильно, повздыхали дежурно -- да и только.

   Вспомнил Пашкин и Серых, который в порту мелькал часто, вспомнил и Пашу. Вспомнил даже как Паша напоролся на спрятавшуюся под причалом тварь, после чего "Карась" ушел без него и обратно уже не вернулся. Именно наш это был Паша, без ошибки, так что я мысленно вычеркнул его из списка друзей и записал в другой список, тех, с кем надо быть настороже, а случись что, так и жалеть не слишком. Как-то камера на борту баржи вспомнилась, да сгоревший в костре труп. За такое можно и в расход пустить вообще-то.

   Видел Пашкин и других людей с Серых, но в отличие от Мамеда однозначно определить их как горбезопасников не смог. Сказал только, что "серьезные люди, не шелупонь". Официально занимались водкой, с его же слов, но лично Пашкину казалось, что груза у них всегда было мало. Кто-то говорил, что они пока до Углегорска добирались, уже разгрузиться успевали, водка много где нужна, но тут уже не проверишь, сейчас, по крайней мере.

  -- А у него вроде жена была, у Боталова? - спросил я, наполняя уже только лафитник Пашкина. Тот разговором увлекся и даже не заметил того, что я пью мало и уже третий тост мусолю одну и ту же порцию. А может заметил и этому тихо радовался, потому что ему же больше останется.

  -- Была, ага, - кивнул он, протягивая руку за рюмкой. - Такая девка... ну..., - показал он руками "какая". - Хорошая, в общем. К ней потом многие подкатываться пытались.

  -- А сейчас она где?

  -- А вот не знаю, не скажу, - развел руками Пашкин. - Как Васька Боталов исчез, так и она приходить перестала. Была раза три, наверное, насчет поисков справлялась, а потом все.

  -- А работала она где?

  -- Работала? - озадачился Пашкин, даже в затылке почесал. - Работала... работала... помнил ведь, просто Господи, помнил... Черт, прямо в голове крутится, а вот не вспоминается...

   Я услужливо налил ему еще, он кивнул благодарственно, замахнул дозу.

  -- Сейчас, посиди чуток, спрошу, - сказал он, поднявшись из-за стола.

   Несмотря на то, что он почти всю бутылку употребил, шел он твердо, демонстрируя стойкость, достойную должности. Отсутствовал он недолго, минут пять всего лишь. Распахнулась дверь, впустив в теплоту конторского флигеля порыв холодного и мокрого ветра, а затем захлопнулась, вновь отсекая путь непогоде.

  -- Напомнили ребята, - сказал он прямо с порога. - В хинкальной она работала, а может и сейчас работает, у грузина этого, буфетчицей, Валей зовут.

   Мне сразу вспомнилась Ира, та самая, что вчера разливала нам пиво в "Деловом клубе". Вот ее я хорошо помнил по хинкальной, а Валя... мне кажется, что никакой Вали там сейчас нет, не работает там Валя. Ну да ладно, все какая-то ниточка.

   Распрощаться с Пашкиным получилось не сразу, у него душа жаждала продолжения банкета. Спас меня какой-то высокий и тощий дядька с задумчивыми глазами, который, как он сказал, заглянул "на огонек". Пашкин обрадовался, представил его "Колюней -- механиком от бога", после чего усадил Колюню за стол и достал непочатую бутылку из пакета. А я выскользнул за дверь.

   Так... что дальше делать? С Ирой идти беседовать, на обаяние бить, про Валю выспрашивать? Или с Шалвой сперва побеседовать, порасспросить? Это умнее, на мой взгляд, это правильно будет.

   "Тазик" снова завелся, звук моторчика звонким эхом отразился от стен. Шустрая машина, увернувшись от ехавшего навстречу грузовика, выкатилась в ворота, лихо проскочив по большой луже и подняв огромные фонтаны воды. Заодно и под тент залетело немало, пришлось рукавом утираться.

   Темнело, в это время года сумерки чуть не после обеда наступают. На домах начали зажигаться фонари, быстро, один за другим, на электричестве и освещении здесь никто не экономил, все равно в финале такая экономия дороже выйдет. Люди на улице начали заметно жаться к кругам света, да и вообще поток пешеходов начал быстро редеть. Тех, кто с работы, машинами развезут, "пепелацами", а те, кто просто так, уже куда-нибудь под крышу нырнули или поближе к свету и людям жмутся.

   Дождь заметно ослаб, но, как мне показалось, стало холоднее. Не зима ли начинается все же? Пора уже, пора. Навстречу проехал большой додж "Олл Карри" Беленко -- начальника "Горсвета", моего официального самого главного начальника. Он свернул в сторону набережной, к "Беверли Хиллз" поехал, туда, где все городское начальство живет. Следом проскочил по улице серенький "кюбельваген" с запаской на покатом передке, в котором за рулем сидел Антонов -- заместитель Беленко и по факту настоящий оперативный руководитель "Горсвета". Его машина поехала дальше, на сворачивая к реке, из чего я заключил, что Антонов, наверное, до того уровня начальственного не дорос, чтобы в "Беверли Хиллз" жить, рангом не вышел.

   Вывеска шашлычной "Телави" равномерно мигала, Шалва Абуладзе полагал, что так она больше внимания привлекает. Хотя шашлычную и без того весь город знал, и если кто в нее шел, то вполне целенаправленно, праздношатающиеся в нее редко заглядывали. Припарковав "тазик" между развозной полуторкой с рекламой "трактиров Абуладзе" и переделанным в пикап легковым "опелем" с надписью "Пиво с доставкой" на борту, я выбрался из машины, привычно чертыхнувшись из-за неудобства такого действия, огляделся вокруг внимательно, и быстро проскользнул в дверь ресторана. Пахнуло теплом, запахом жарящего мяса, навалилось привычным трактирным шумом, а по тутошним реалиям еще и чувство безопасности добавляется.