Мое милое детство - Клавдия Лукашевич

Дедушкиных мальчишек оделяли, конечно, щедрее других. Их даже поили горячим сбитнем… Как они бывали рады и долго вспоминали об этом!

В первый день Рождества несколько омрачалось наше радостное настроение… Мы не знали, будет у нас елка или нет…

— Мама говорит, что не будет…

— А почему она смеется? — взволнованно говорю я сестре. — Отвернулась и засмеялась…

— Она всегда смеется…

— А почему дверь в их комнату закрыта? И елкой пахнет!..

— Мама сказала, что там был угар[43]… И комнату проветривают… Холодно там.

Рассказ про угар похож на правду, и начинаешь ему верить. Все-таки волнение не покидает нас. И мы таинственно советуемся:

— Можно подглядеть в щелочку.

— Нет, нянечка говорила, что нехорошо в щелку подглядывать.

Но искушение бывало так велико, что мы украдкой подглядывали в щелочку… И видели что-то прекрасное, сверкающее, зеленое… Похожее на елку…

Бывало, в своем уголке мы уже играем в «Христославов», устроим из какого-нибудь цветка куклам елку. Но когда придут бабушка и дедушка с тетями и принесут в руках пакеты, то надежда снова наполнит наши сердца… Вскоре тетя Манюша займет нас рассказом… Заслушаешься и забудешь на время об елке… Вдруг мама запоет что-нибудь веселое… И нас торжественно подведет к закрытой комнате. Дверь распахнулась, и там сияет огнями елка.

Не знаю, хорош ли был старинный прием внезапно радовать детей елкой… Восторг бывал так силен, что дух захватывало от радости. Стоишь долго, рот разинув, и слова не можешь сказать. Глаза сверкают, щеки разгорятся, и не знаешь, на что смотреть… А мама с папой схватят за руки и начнут кружиться вокруг елки с песнями.

Елка наша бывала скромная, маленькая, но убранная красиво, с любовью. Под елкой лежат подарки… Каждый чем-нибудь порадует другого… Тетеньки вышили нам передники… Бабушка сшила по мячику из тряпок… Папа с дедушкой сделали скамейки; мама нарисовала картинки… Няня одела наших кукол… Мы тоже всем сделали подарки: кому стихи, кому закладку, кому связали какие-то нарукавнички… Все было сделано по силам и с помощью няни. Взрослые, особенно мама и тетеньки, с нами пели и плясали кругом елки… Было весело…

Но, к сожалению, в раннем детстве на наших елках и праздниках никогда не бывало детей; у нас совсем не было маленьких друзей…

Помню, как-то раз няня привела детей прачки и посадила под елку. Сначала мы думали, что это огромные куклы… Но когда рассмотрели, то не было предела восторгу и радости. Мы не знали, как и чем занять, повеселить и одарить наших друзей…

Ребенок всегда рвется к обществу своих сверстников, к детским интересам и играм с товарищами. И кажется, та наша елка, когда у нас были в гостях дети прачки, была самая веселая и памятная.

Совсем другие елки бывали у дедушки… На них бывало слишком много детей.

Мы приходили в неописуемый восторг от дедушкиной елки. В маленькой квартирке серого домика скрыть само деревцо было невозможно… И мы его видели заранее — разукрашенное затейливыми цепочками, фонариками, звездами… Все это дедушка клеил сам, и ему помогали папа и мама…

Но, кроме елки, на рождественском празднике нас и ребят «босоногой команды», которых в кабинете дедушки набиралось человек 12–15, всегда ожидал какой-нибудь сюрприз, который нас радовал и увлекал не менее елки.

Наш затейник дедушка делал удивительные вещи: ведь он был мастер на все руки. «Что-то покажет нам дедушка? Что он еще придумал?!» — волновались мы с Лидой. Нас и других гостей отправляли в кухню, а в кабинете слышался шепот нетерпеливых голосов. Дедушка шел в зал и там сначала звонил в какие-то звонки, затем в свистульку кричал петухом… После садился за фортепиано и сам играл старинный трескучий марш…

Под этот марш мы выходили из кухни, а мальчишки — из кабинета. Их обыкновенно выводила мама или наш отец. Мы все под дедушкин марш обходили елку и садились на приготовленные скамейки..

Сразу же начиналось представление. Каждый год оно бывало различным: однажды дедушка устроил кукольный театр, и все его бумажные актеры говорили на разные голоса, кланялись, пели, танцевали, как настоящие… В другой раз он показывал фокусы… При этом у него на голове была надета остроконечная шляпа, а на плечах — черная мантия с золотыми звездами.

Наивные зрители были поражены, как это у дедушки изо рта появляется целый десяток яблок, из носа падают монеты, исчезает в руках платок и т. п. Мы все считали его великим фокусником.

Но лучше всего дедушка устраивал «туманные» картины. При помощи нашего отца он сам сделал великолепный волшебный фонарь, сам нарисовал на стеклах массу картин: это были вертящиеся звездочки, прыгающие друг через друга зайчата. При этом все показываемые картины старик пересыпал рассказами и прибаутками, шутками.

Все, конечно, покатывались от смеха, особенно мальчики.

После представления шло веселье вокруг зажженной елки. Дедушка играл свой марш, и ребята маршировали, а под конец даже плясали…

Помню, что всех ребят, как и у нас, поили горячим сбитнем и чем-то угощали…

Каким светлым лучом бывал этот праздник в сереньком домике для ребят горькой бедноты, которые попадали на елку «советника»! Она им снилась целый год и блестела еще ярче, чем та рождественская звезда, которую клеил им дедушка и с которою они славили Христа.

XI. Дедушка заболел

Русская пословица говорит, что «придет беда, — отворяй ворота». У наших родных стариков на безоблачном, ясном горизонте нависли черные тучи.

Тетя Саша убежала из дома и куда-то скрылась… Что переживало любящее сердце матери — трудно представить… Много было толков и разговоров и, конечно, все бросились в поиски.

Наконец мама нашла ее: она скрывалась у своей подруги в Колпине. Но, несмотря на все уговоры, просьбы и угрозы, ни за что не соглашалась вернуться домой.

Новое горе вдруг нагрянуло на нашу семью: дедушка заболел. Крепкий и сильный старик молча и терпеливо переносил семейные драмы… Но, вероятно, ему было очень тяжело: у него сделался удар, и отнялась правая рука…

Уныние и печаль поселились в наших семьях: мама и няня постоянно чередовались и проводили дни и ночи в «сером домике», помогая ухаживать за больным, утешая и ободряя здоровых.

Однажды мама вернулась умиленная и сказала няне:

— Сегодня тебе туда не велено приходить ночевать. Сашенька вернулась и не отходит от отца…

— Давно пора!.. Опомнилась… Смирилась…

— Она на коленях перед папенькой стоит и руки ему целует… А он так рад, голубчик, все ее ласкает…

— Совесть, видно, заговорила…

— Да, няня… Она так за отцом ухаживает… Лучше нас всех…

— Еще бы… Она, если захочет, так все сумеет… Только вот характером Бог наградил строптивым…

Тетя Саша в уходе за больным дедушкой превзошла всех. Прежде всего она укротила свои вспышки… А затем не отходила от отца. Никто не мог так ловко и осторожно повернуть его… Никто не подавал ему так умело лекарство, питье… Все она делала тихо, кротко… И сама точно преобразилась: ни брани, ни споров, ни пререканий.

«Сашенька на ангела стала похожа», — говаривала бабушка.

Все любили и уважали дедушку. Родная семья переживала страх и беспокойство…

Но на улице, около закрытого окна, тоже было пережито немало горя и страха… Там почти постоянно стоял кто-нибудь из мальчишек «босоногой команды». Ведь был болен тот, кто их любил, баловал, скрашивал их горькую жизнь.

Когда какая-нибудь из тетей выходила из «серого домика», то перед ней часто появлялись фигурки этих мальчишек.

— В лавочку сбегать?.. Или в аптеку? — услужливо спрашивали они.

— А когда же дяденька выздоровеет? — слышались тревожные вопросы.

Даже тетя Саша, выбежав зачем-то на улицу в холодный ветреный день, была растрогана, когда около нее очутился заплаканный Гриша, весь посиневший и дрожавший. Она даже погладила его по голове и поручила что-то купить.

Настали и радостные дни… Наступила ранняя весна, и природа ликовала. Ликовали и наши семьи: гроза у нас пронеслась бесследно, небо прояснилось, и даже не слышно было грозовых раскатов. Дедушка поправился.

Окно в его кабинет распахнулось, и около него опять толпились мальчишки. Весело смотрели на них ласковые, черные глаза их «советника». Лица детей сияли радостью.

— Только, друзья… Сегодня еще не могу пузыри мыльные пускать… Еще мало каши ел… — пошутил старик.

Все были рады. В доме у нас говорили, «что дедушку выходила Сашенька». Конечно, не она одна… Но ее уход за больным отцом был необыкновенно трогателен.

Вскоре новое радостное событие озарило тихую жизнь дедушки и бабушки: тетя Саша стала невестой. За нее посватался тихий чиновник Борис Петрович Федотов, который часто бывал у них в доме и которого все очень любили.